Леонид Гозман: Шишкин лес, хоть и «новая Москва», голосовал за действующую власть, хоть и с большим отрывом

Монгайт: Как вы думаете, действительно ли приближается возможность второго тура?

Гозман: Мне трудно сказать. Я понимаю, что для Владимира Путина второй тур – совсем катастрофа.

Лобков: Но он не приехал сегодня поздравить Собянина.

Гозман: Он Януковича несколько раз поздравлял, тем самым теперь может не поздравлять Собянина. Просто для него это действительно катастрофа, но это неважно.

Лобков: Почему катастрофа? Честные выборы прошли. Он всей стране показал, как сложно бывает, если выборы честные, какие могут быть тупики.

Гозман: Почему тупики? Никакого тупика нет.

Монгайт: Ксения Собчак написала в твиттере: «Если утверждается, что эти выборы абсолютно честные, то что же было с предыдущими выборами?» Таким образом признается, что все остальные были нечестные.

Гозман: Естественно. Мне кажется, второй тур Путин постарается не допустить. Но они и себя загнали в такой тупик. Представьте, что у Собянина действительно 52%. Ни одна собака не поверит. Его стремление быть легитимным и сделать все по-честному не реализуется. Будет вообще вплоть до волнений.

Лобков: Какая сейчас может быть стратегия поведения у штаба Навального: если его сторонники призовут людей на улицу, чем это может все кончиться?

Гозман: Это всегда диалог. Вы говорите, они призовут, чем это может кончиться. Дальше мячик на стороне Кремля, разумеется, не Собянина. Его вообще никто не спросит в такой ситуации. Решать будет Путин. А Путин будет решать в зависимости от того, насколько он озвереет от всей ситуации. В принципе главный результат этих выборов, вне зависимости от конкретного результата… Я вот был наблюдателем в Новой Москве, там у Собянина куда лучше все.  Я объехал несколько участков в Троицке и был на сельском участке. Там было 530 голосов у Собянина и 81 у Навального, 3 у Левичева и 4 у Митрохина. Мне кажется, уже что произошло: старая система умерла, ее просто больше нет. Все, что происходило на этих выборах, у нас и в Екатеринбурге, связано не с деятельностью политических структур – партий, организаций, бывших лидеров, связано с деятельностью совершенно новых людей. Ни у Навального, ни у Ройзмана никаких партий нет. Они им не нужны. Неслучайно Алексей Навальный старается не упоминать, что он шел на выборы от РПР-ПАРНАС. Это означает, что это новая система, новые времена. Все партии, которые были раньше, все свободны. Политики, которые столько лет объясняли, как надо, тоже все свободны. Наступают новые времена.

Лобков: В страну вернулась политика.

Гозман: При Ельцине она тоже была. Здесь полное разрушение партийных систем.

Лобков: Когда очень маленькая разница в набранных голосах, every vote counts – считаем каждый голос. Когда 77% у Воробьева, никого волновать не будет, кто унес бюллетень, а теперь здесь центр тяжести переместится, как в 2011 году, какая учительница прикарманила или переписала. Это долгая война оппозиционная будет?

Гозман: Это частично зависит от Навального и его штаба, частично зависит от Путина, потому что Навального можно просто посадить.

Монгайт: Вы считаете, что стратегия еще не выработалась? Еще не принято решение, что делать дальше?

Гозман: Ни у тех, ни у других. Сегодня в Троицке встречаю людей их троицкого начальства, и один из них мне сказал: «При таком уровне контроля как я в следующий раз найду председателя избиркомов, кто на это пойдет?» Я хочу поздравить всех наблюдателей, всех, кто это все организовал, потому что действительно у них сегодня шаг в сторону – побег, жульничать на участке, как они жульничали раньше, просто невозможно.

Монгайт: Это опыт предыдущих выборов.

Гозман: Я думаю, опыт предыдущих выборов, это очень большая и продуктивная работа и «Гражданина наблюдателя», и тех, кто все это делал. Я просто восхищен этой работой. Хотя на моем участке результат мне совсем не понравился…

Лобков: Чем объяснить разницу между Москвой и Московской областью и Новой Москвой?

Гозман: На селе, где я был до конца и смотрел подсчет, значительная часть избирателей другой фамилии, кроме Собянина, просто на слышала.

Лобков: Это связано с тем, что они неинтернетизированы, смотрят федеральные каналы, доступ к информации другой?

Монгайт: Агитация Навального была в этом регионе?

Гозман: В Троицке я ее не видел. Может быть, мне просто так не повезло. Мне не нравится этот результат. Тетеньки из избирательных комиссий, в которой я сидел, ничего не подтасовывали, ничего не украли. На этом участке считали по-честному.

Монгайт: Главное, что Собянин второй тур все равно выиграет.

Гозман: Второй тур, конечно, изменил бы политическую систему еще больше. Именно поэтому я думаю, что для Владимира Владимировича второй тур сродни катастрофе.

Лобков: Идет война нервов между штабом Навального и администрацией президента, у кого они первыми не выдержат.

Гозман: А вы уверены, что Навальный будет это контролировать? Завтра объявлен на вечер митинг его сторонников, причем понятие «сторонники Навального» - это значительно более радикальная группа, чем те, кто за него голосовали и, может быть, чем сам Навальный.

Лобков: По сравнению с 11 годом нет важных фигур, которые вели людей. Нет Удальцова, нет Яшина. Удальцов под домашним арестом, Яшин с Немцовым занимаются выборами в Ярославской области. Самых радикальных нет.

Гозман: Навальный – политическое животное. Он чувствует настроение своей публики. Там будут радикальные люди. Как отнесется к этому Кремль?

Лобков: Всегда можно выложить ему уголовное дело.

Гозман: Взять и закрыть. Но на самом деле Кремль может принять решение о том, как ему реагировать на митинг Навального до того, как начнется митинг Навального. Допустим, Навальный придет, всех успокоит, а Кремль решит, что не надо жить дружно и всех давай винтить. Это же тоже возможный вариант. Мы действительно не знаем, что произойдет. Но то, что произошло – мы живем в новых временах. Это поворотная точка. Я думаю, Путин достаточно умный человек, чтобы понимать, что больше ему делать таких управляемых куколок не получится. Еще Ельцин тоже этим грешил. Ельцин создал партию Ивана Рыбкина, чтобы если совсем будет плохо, тогдашняя «Единая Россия» передала бы власть этой партии. Потом для этого сделали «Справедливую Россию», ее вели от победы к победе, а «Яблоку» не давали тихо умереть, чтобы на всякий случай была такая запасная штука. Сейчас Путин достаточно умный человек. Он понимает, что этого больше нет. Что дальше делать? Один вариант – всех мочить. Второе – можно попытаться уже смотреть среди настоящих лидеров меньшее зло для себя. Я боюсь, в этом случае это будет кто-то типа Рогозина. Обратите внимание, насколько отвратительной была московская кампания с точки зрения идеологии, которую несли кандидаты. Все кандидаты, кроме, по-моему, Мельникова. Использовали ксенофобские настроения. Когда Митрохин говорил, что Москва стала провинцией Средней Азии, когда главная претензия Собянину была в том, что он приезжий… Что угодно можно сказать про Собянина, но обвинять его в том, что он приезжий, непристойно. Поэтому я думаю, что Путин может поставить какого-то националистического лидера.