Координатор ЛГБТ-организации «Выход» Ксения Кириченко: раньше за помощью в получении убежища к нам обращались 1-2 человека в году, а теперь – 2-3 в неделю

Арно: Такая официальная реакция из Нидерландов, которая пришла сегодня, – возможность получения политического убежища – это хорошая новость для представителей ЛГБТ-сообщества в России?

Кириченко: С одной стороны, конечно, хорошая, это еще один сигнал, что такие заявления будут приниматься, но тоже нужно понимать, что это не означает автоматически, что любое ЛГБТ или человек, который назовет себя ЛГБТ, приедет из России в Нидерланды, что он гарантированно получит убежище. В любом случае будет рассматриваться каждая конкретная ситуация отдельно, там будет устанавливаться, есть ли риск преследования, были ли преследования в прошлом. В целом, конечно, у нас люди начинают бежать из страны, это очень грустно, я как человек, который координирует и оказывает юридическую помощь, я вижу, что вектор запросов и потребностей ЛГБТ-сообщества меняется. Если раньше ко мне обращались семьи и спрашивали, как нам составить завещание или составить заявление о назначении опекуна, то сейчас большинство из них спрашивает, как получить убежище в другой стране. Если раньше у людей была надежда, что что-то изменится в России, или они видели свой выход в том, чтобы использовать общие возможности в рамках российского права, то сейчас для многих единственный выход – это миграция и получение статуса беженца.

Казнин: Есть какая-то приблизительная статистика, сколько людей нетрадиционной ориентации в год обращаются за помощью, чтобы уехать из страны именно по причине преследований?

Кириченко: Конкретно статистики нет. Могу сказать, что по нашей организации раньше это были единичные запросы, может, один-два, максимум три в год. А сейчас это по два-три новых человека в неделю, которые приходят и спрашивают у нас это. Кроме этого мы делали опрос однополых семей с детьми, и по нашим данным, 58% из них уже точно хотят уезжать. И еще порядка 30% думают над этим вопросом. То есть статистика ужасная.

Казнин: Это же интересно проанализировать. Если раньше, вы говорите, один-два-три случая в год,  то сейчас три случая в неделю – с чем это связано? Неужели только с этим законом? Неужели так изменилась ситуация?

Кириченко: Это связано и с законом, и с его последствием. Потому что этот закон сам по себе, хотя тоже чистая дискриминация, но важно, что он символическая легализация насилия над ЛГБТ. То, что мы сейчас видим, например, в Петербурге, то, что люди, которые нападают на активистов, и сейчас уже не только активистов, говорят, что они защищают законы. Самый последний случай у нас, еще в 2012 году было нападение на «Радужный флешмоб», на мирный митинг, где люди выпускали воздушные шарики в воздух. Один из религиозных активистов выстрелил из газового удара в человека с шариком, сейчас будет суд над ним, в понедельник будет оглашение приговора. Человек в ходе всего судебного разбирательства говорит, что шел, чтобы защитить закон о пропаганде, что видел, что эти люди устроили пропаганду половых извращений, что там женщина с женщиной целуются, поэтому хотел пресечь их действия. Закон как бы легализует насилие, дает зеленый свет для насилия, мотивированного ненавистью, в отношении ЛГБТ-людей. И семьи нам рассказывают, что после принятия закона, например, когда дети в однополых семьях просто все вместе гуляют на детских площадке, например, девочка начинает к двум своим мамам обращаться, после принятия закона другие родители забирают своих детей, уходят с этой площадки. Атмосфера нетерпимости накаляется самими законами, обсуждением публичным вокруг этих законов, потому что тот же Милонов в Петербурге приходит и публично называет людей животными и ничего ему за это не бывает. Тем более, что для семьи сейчас появился законопроект о лишении родительских прав однополых родителей. Поэтому здесь все только эскалация происходит, и законодательного насилия в том числе.

Арно: А если едут, то куда, и какие условия предоставляются  в этих странах для людей с такой специфической статьей миграции?

Кириченко: Едут, как правило, либо в Штаты, либо в западную Европу, либо в северную Европу. Разные ситуации бывают, не могу сказать, что мы подробно следим за каждым конкретным случаем, но где-то это лагерь для беженцев, где-то люди приезжают и подают заявление, дальше сами как-то решают с местом жительства и так далее.

Казнин: А как  вы прокомментируете предложение депутата Госдумы приехать сюда голландцам, пройтись по гей-клубам, увидеть, что никакой дискриминации нет.

Кириченко: Честно говоря, даже не знаю, как это прокомментировать. Дискриминация, конечно, есть. Она не только в гей-клубах, даже сам факт того, что людям приходится какие-то гетто создавать, формально безопасные – это уже свидетельство того, что дискриминация. В Петербурге совсем недавно было нападение на проект LaSky, не могу сказать, что это активисты, которые выходят на улицу, это, конечно, не так. Это было просто радужное чаепитие, это была закрытая встреча в закрытом месте, и на людей все равно напали. И не потому, что они активисты, в данном случае просто потому, что они каким-то образом причисляют себя к ЛГБТ. Что будет следующим? Мы не знаем. Вполне возможно, что в следующий раз нападут на гей-клуб или на семьи, или еще на кого-то. Даже представлять не хочется.