Ирина Халип: в СИЗО КГБ, где сидел Баумгертнер, нет никакой шелупони – сплошь приличные люди

Сегодняшнее решение – результат трех переговоров. В понедельник с белорусским лидером в Сочи встретился президент Владимир Путин. Во вторник в Минске побывал генпрокурор России Юрий Чайка, в среду Дмитрий Медведев пообщался с глазу на глаз с белорусским коллегой Михаилом Мячниковичем.

Анна Славина, адвокат Владислава Баумгертнера: В пятницу было подано очень много жалоб во все компетентные органы, в том числе и в Следственный комитет. Все жалобы и ходатайства были связаны с вопросами отмены меры пресечения. Поскольку мы не получили сейчас ответы на эти жалобы, пока еще не получили, но сроки подходят уже вот-вот, поэтому мы не можем пока утверждать, есть ли в этом адвокатская заслуга. Собственно говоря, то, что мера пресечения применялась – это же действие законодательства. Это говорит только об объективности следствия. Конкретное время, когда перевели, мы не знаем, потому что существует определенная процедура изменения меры, порядок перемещения из следственного изолятора в квартиру, которая предполагается местом домашнего ареста.  

Акции «Уралкалия» на фоне этих новостей сегодня подскочили на 2%. Инвесторы с воодушевлением восприняли скорый конец драмы. Баумгертнер ждет своей свободы в теплой компании мамы и белорусских чекистов. А Владимир Путин вместе Александром Лукашенко и его 9‑летнего сына Коли наблюдает за финалом военный учений «Запад‑2013» в Гродно.

Принципы белорусского правосудия "Дождь" обсудит с журналистом Ириной Халип.

Кремер: Что вам известно о том, какие условия в белорусском СИЗО КГБ, в котором Баумгертнер провел последний месяц?

Халип: Поскольку я там провела полтора месяца, а потом 3,5 под домашним арестом, то можно сказать, что Баумгертнер фактически идет по моим следам, и я все это знаю действительно очень хорошо. Условия СИЗО КГБ чудовищные. Это, пожалуй, самая страшная тюрьма в Беларуси. Хотя сами тюремщики гордятся тем, что в ней сидит приличная публика. Они говорят: «Ну, никакой шелупони же не встретишь. Сплошь порядочные люди, казнокрады, мошенники, шпионы, террористы – в общем, высокообразованная публика». Публике создают совершенно невыносимые психологические условия – это самое страшное. Если к таким неудобствам, как душ раз в неделю по пятницам привыкаешь довольно быстро (можно к этому привыкнуть, и не такое бывало, знаете, люди и на войне в окопах сидели без душа вообще), то привыкнуть к постоянным психологическим пыткам невозможно. Ночных допросов, по-моему, не существует со времен Сталина. В СИЗО КГБ все это практикуется. Человека могут сдернуть со шконки в два часа ночи, потому что какой-нибудь высокопоставленный кэгэбэшник решил его немножко попугать. Ну, например, тем, что отсидишь лет десять. «Представляешь, выйдешь развалиной, что с тобой будет?» Женщин пугают тем, что когда они выйдут, то репродуктивные функции к тому времени угаснут совершенно точно. В общем, на каждого находится свое. Так, чтобы можно было человека окончательно изничтожить морально.

Зыгарь: Расскажите, как может выглядеть конспиративная квартира КГБ Беларуси. В каких условиях теперь может содержаться Владислав Баумгертнер?

Халип: Домашний арест по сценарию белорусского КГБ выглядит так: квартира может быть любая, в принципе. Это не принципиально. Она может находиться в любом районе. Но кэгэбшники, но это не тюремные виртухаи, которых выдергивают из СИЗО КГБ на дополнительные работы, где они должны надзирать, нет. Эту службу несут офицеры КГБ, оперативники. У меня дома жили майоры. Никак чином не меньше. И в их обязанности входит следить за тем, чтобы арестант не только не пользовался средствами связи. Скорее всего, средств связи там нет. Думаю, коль скоро эту квартиру одобрили кэгэбэшники в качестве места для домашнего ареста, там нет ни телефона, ничего. Но, к примеру, по идиотским белорусским законам, домашний арест не предполагает даже приближение арестанта к окну. То есть человеку запрещено подходить к окнам, потому что мало ли что. А вдруг из соседнего окна или снизу какой-нибудь его сообщник подаст ему условный сигнал? Домашний арест – это изоляция полная. Твоими соседями, собеседниками становятся только гэбисты. Они тоже ведут себя по-разному. Естественно, те четверо, которые сейчас находятся в квартире вместе с Баумгертнером, не будут находиться с ним все время. Завтра они сменятся. Гэбэшные смены меняются один раз в сутки. Какие сегодня, и какие будут завтра? Они могут отличаться кардинально. Не исключаю, что это тоже делается специально. Смена  вроде как нормальных доброжелательных, вежливых, корректных людей сменяется уродами, хамами, которые будут ходить за тобой, извините, в сортир, и стоять под дверью, которые не спустят с тебя глаз.