Ирина Хакамада: Путин пошел навстречу оппозиции, пускай оппозиция теперь поборется

Хакамада: Я бы ответила - вымершая профессия депутата.

Лобков: То есть эта инициатива у вас вызывает скепсис, да?

Хакамада: Нет, я не отношусь к тем, кто всегда против, их не интересует содержание, их интересует, кто вносит. Если вносит Путин - то всё, фэйк. Здесь полный возврат к той системе избирателя до мелочей, которая была и в 1993, и в 1995, и в 1999 годах.  5% - барьер, половина Думы по округам, округа - 400-450 тысяч жителей, можно избираться как по округу, так и можно находиться в партийном списке одновременно, а потом выбирать, и если ты силён там и здесь, то ты уступаешь место в списке следующему.

Лобков: Коммунисты так любили очень.

Хакамада: И мы в Союзе правых сил. Я побеждала в Санкт-Петербурге в 1999 году, была третьим лицом и сделала ещё одно место депутату. Это абсолютное закольцовывание по кругу, просто один в один. Точно так же тем, кто идёт по партийным спискам зарегистрированных партий не нужно собирать подписи в округе, а те, кто самовыдвиженцы, должны собрать. Просто всё одно и то же. Это было требование оппозиции.

Лобков: Это было требование оппозиции, укладывается ли это в логику власти? Было принято куча, куча запретительных законов, а потом вдруг либеральный закон.

Хакамада: Это укладывается в логику власти, потому что есть закон, а есть его исполнение.

Лобков: Давайте подробней об этом, расскажите об этом, как человек, который три раза проходил через эту процедуру.

Хакамада: Первый и единственный раз, когда она была прозрачной  и конкурентоспособной, это был 1993 год. Уже в 1995 году каждый одномандатник, если хотел пройти, должен был заручиться ну хоть какой-то поддержкой префекта в Москве, я побеждала в Москве. В 1999 году - это уже всё, сложнейшие переговоры. В 2003 году это уже доходило до уровня президента.

Лобков: А переговоры о чём?

Хакамада: Пропустить или не пропустить, если публично известный человек, или какое количество депутатов можно пропустить от оппозиционной партии по округам, чтобы их не было слишком много.

Лобков: Это ведут переговоры префекты или губернаторы со своими начальниками, или вы ведёте с ними переговоры, чтобы так сделать, чтобы вас зарегистрировали…?

Хакамада: Всё вместе.

Лобков: На какие темы эти переговоры велись?

Хакамада: Например, в 2003 году мне прямо сказали: «Ира, мы очень хотели, чтобы вы остались в политике, не идите против Селезнёва. Не надо». Это значит, что вы проиграете, чтобы вы ни делали, какой гениальной вы бы ни были, но мы прикроем Селезнёва.

Лобков: И вы проиграли?

Хакамада: И я проиграла.

Лобков: А дело там в подсчёте или в чём?

Хакамада: Во всём: даёт телевидение - не даёт, чёрный пиар, который работает против вас, не пускают ваших агитаторов, срывают все ваши встречи. Всё как всегда. Это тяжёлая вещь, но если вы очень сильный, и за вами есть партия и команда, всё-таки есть шанс. Если вы можете дублировать, быть и в списке и в округе, если умеете договариваться, чтобы не выдвигалось два демократа или два националиста, чтобы вы друг друга не убивали и вместе боролись со спойлерами, всё-таки это дополнительный шанс. Второе очень важное, что для избирателей приятнее иметь своего избранного, зависящего от них депутата.

Лобков: Потому что они ещё приёмы обязаны устраивать.

Хакамада: Конечно, я сидела на этих приёмах, потому что я лично отвечала за каждого своего человечка. Когда ты в партийном списке, это всё одни разговоры. Вас вытащили паровозы, и вы равнодушны к тем, кто вас избирает, поэтому Дума сегодняшняя закрылась полностью, поэтому оппозиция и требовала вернуть.

Лобков: У нас даже мостик такой есть, где мы через речку вброд ходили - селезнёвский мостик. Он уже обрушился, потому что 8 лет уже не избирают одномандатников, поэтому там мостик разрушился, вернут одномандатный округ - появится мостик, очевидно.

Хакамада: Появится мостик, то есть для избирателей это удобно, потому что они сами голосуют за своего человека. Но, конечно, будет очень сложно, потому что выборы стали очень дорогими. За это время «Единая Россия» и «Народный фронт», который будет идти, наверняка, по округам…

Лобков: То есть «Народный фронт» разбросает своих людей по округам в качестве самовыдвиженцев?

Хакамада: Да, потому что «Единая Россия» так опозорилась, что их никуда пихать не хотят.

Лобков: Может, это и есть вытеснение «Единой России» «Народным фронтом»? То есть «Единая Россия» не добирает до нормы по партийным спискам, но это не такая трагедия, как в 2011 году…

Хакамада: Чтобы они были более легитимны, чтобы на Болотную площадь не выходили и не кричали: «Вы что так фальсифицируете?», они берут мало, а одномандатники берут много.

Лобков: Зато от «Народного фронта» побеждают одномандатники, потом они собираются и объявляют, что партия власти опять победила. В этом все и видят подвох, что ли.

Хакамада: Это не подвох, это политическая борьба. А почему это все решили, что, выходя на Болотную, и говоря, что президент Путин - гад и сволочь, Россия должна быть без него, а после этого Путин должен их любить и пускать? Он же авторитарный, поэтому, конечно, это хитрость, но с другой стороны, это и разочарование в сегодняшней «Единой России». Ей дали такую фору за все эти годы, а она опозорилась окончательно. Это двойная игра, знали, с кем играли,  спецслужбы всегда профессионально работают. С одной стороны, допустить больше конкуренции, а с другой стороны, эта конкуренция такова, что там выиграть невозможно.  Но надо пытаться.

Лобков: То есть вы считаете, что самовыдвиженцев будет очень мало, или всё закончится так же, например, как закончились губернаторские выборы в Брянске и Рязани, где  в одном случае был снят кандидат, в другом случае он стал сенатором и принял предложение власти, и тем самым совершил сделку?

Хакамада: Координационный совет, Болотная площадь, наблюдатели на выборах, гражданское общество, которое сейчас взрывает интернет и вытуривает депутатов из Госдумы, понимаете, настолько за это время  самоорганизовались, может, они не могут 100 тысяч на улицу вывести, но институты их стали работать. Вот эти институты, создав единую машину, сделают следующее: есть одномандатный кандидат или самовыдвиженец, он поддерживается определёнными институтами в оппозиции, одновременно ему начинают помогать и проверять, как голосуют наблюдатели на выборах…

Лобков: Например, какая-то партия, которая сейчас ищет самовыдвиженцев, например, «Гражданская платформа» сейчас этих людей ищет, у неё их нет.

Хакамада: Это чья?

Лобков: Прохоровская.

Хакамада: Она с удовольствием распихает людей, но я думаю, что они никак не должны быть связаны с дикой оппозицией к Путину, потому что мы все понимаем.

Лобков: Так и есть. Есть такие партии новообразованные, таких людей найдут, будут оказывать поддержку…

Хакамада: И вот тут будет главная проблема, потому что есть специфика. Когда вы идёте  по партийному списку, вы должны взять идеологические голоса, а когда вы идёте по округу, вы в один тур должны обогнать всех остальных, вам нужно брать не только голоса ваши, вам нужно брать чужие голоса. Например, если ты либерал и хочешь победить в округе, ты должен говорить на таком языке и предлагать такую программу, чтобы за тебя проголосовали люди пожилые, чтоб за тебя проголосовали те, кто предпочитал жить в Советском союзе

Лобков: Ты не можешь просто разместить свою фотографию вместе  с Путиным…

Хакамада: Да, не можешь. И второе - у тебя ничего не получится, если ты выходишь с лозунгами типа «Свобода лучше, чем несвобода», «Главное - свобода СМИ и частной собственности». Ну что? Ты взял там 10%, а 90% их волнует, что у них в ЖЭКе, что у них в доме, что у них с дорогой, частная собственность выстроила перед окном в Санкт-Петербурге башню, и у него исчезла детская площадка, и ему плевать на твои разговоры о свободе, несвободе. Это очень отдельная история, и чтобы побеждать в округе, нужно было расширять программу и расширять свой словарь.

Лобков: Снижается проходной барьер, и мы имеем ещё достаточно либеральный закон о партиях, у нас очень-очень много партий. Что при этом будет с думским раскладом? При этом мы понимаем, что «Единая Россия», наверное, расколется на несколько не очень значительных частей. Может такое быть, чтобы в парламенте было 7-8 партий?

Хакамада: Может быть такое, и я точно уверена, что там будет партия Прохорова, потому что Кремлю нужен правый проект, но более-менее сбалансированный, не такой радикальный, как он вырос на улице. Я думаю, что там точно пройдёт, может, с меньшими процентами, но пройдёт Жириновский, тяжело, но перескочит. Я думаю, обязательно появится что-то более сбалансированное - это националисты типа «Новая Родина», потому что Жириновский уже давно не отвечает никаким требованиям. Он воспринимается как уходящая натура с флёром великого артиста, великий, заслуженный, но артист. Нужно, чтобы появился молодняк, такие имперские государственники с националистическим флёром. А дальше всё зависит от того, что сделает «Парнас», «Яблоко», Навальный, потому что Удальцов точно соединится с Зюгановым, если будет на свободе, он двинет туда, потому что левые молодые очень прагматичны. Главная конкуренция будет в конкуренции и с Прохоровым, и с «Единой Россией», одномандатники будут нести «Народного фронта» левую составляющую, а «Единая Россия» попробует говорить больше на рыночном языке. И вот тут «Парнасу», «Яблоку», Навальному, я же не знаю, есть он в партии…

Лобков: Под него партия сделана, но он пока в неё не вступил.

Хакамада: Вот, вы представляете, если под каждого будут делать партию, вы понимаете, какой это будет позор? Из-за того, что 5% и партии легко регистрируют, будет полно спойлеров, эти спойлеры будут их убивать. Для этого и сделано, чтобы их убить, для этого блоки запретили, я была уверена, что их не разрешат, кто-то надеялся. А я думала, что не дадут, потому что тогда очень легко объединяться. И теперь им будет очень сложно, если под каждого сделать свою партию, они всё проиграют. Поэтому я призываю всех ярких фигур внесистемной оппозиции не создавать под себя партии, а уже сейчас начинать переговоры и находить себе нужную квартиру.

Лобков: А роль губернатора при этом какая? Может ли просто губернатор просто краны перекрыть по команде, есть ли на это у него силы?

Хакамада: Может, я в 2003году встречалась с Валентиной Матвиенко, она меня тоже уговаривала: «Ирочка, вы нам нужны. Вы, пожалуйста, по этому округу не идите», честно она уговаривала, поэтому, конечно, было указание. Если вы находитесь в оппозиции и идёте со своей партией и со своим депутатом от округа…  Слушайте, это название «одномандатник» меня достаёт. А вот как назвать? Жириновский говорит, чтобы убрали иностранные слова, а вот как его назвать?

Лобков: Ира, а вы пойдёте…?

Хакамада: Не пойду.

Лобков: Почему не пойдёте?

Хакамада: Достало, потом 90-ые годы мне надоело выслушивать, я устала от ссылок на 90-ые годы, и на это покупается огромная часть избирателей.

Лобков: В смысле ссылки на 90-ые годы?

Хакамада: Это поколение, которое всё приватизировало, всё своровало…

Лобков: Специальное слово было у Владимира Владимировича Путина, то ли покуражились…

Хакамада: Дело даже не в этом, просто всё: приватизация, залоговые аукционы, распад СССР, все, кто был известен в 90-ые годы…

Лобков: Вы считаете, что шансов у них нет?

Хакамада: Нет абсолютно, к сожалению, даже если они опытные, умные.

Лобков: А вот Рыжков на Алтае, например?

Хакамада: У него нет такой славы почему-то, он такой аккуратный.

Лобков: Борис Немцов?

Хакамада: Ой, нет, всё, нет. И меня тоже нет, я только могу помочь пройти партийному списку, а в округе меня замотают, потому что опять начнётся: «А чего вернулась?!». У нас русский менталитет следующий: «Уходите, вы всех достали», ты только ушёл и в политику не собираешься возвращаться: «Идите обратно, мы без вас не можем. Это запрос людей, вы должны вернуться». А начинаешь возвращаться: «Какого чёрта?!». У губернатора две позиции: если вы с ним, то он вас опекает, неважно от кого он избрался, он может избраться хоть от Жириновского, от Зюганова, но как только он возглавляет регион, он вписывается в вертикаль власти. Поэтому оппозиция может вести переговоры и должна вести очень вежливые переговоры для того, чтобы им хотя бы не мешали.