Игорь Юргенс: Медведев хотел бы назначить вице-премьером Дворковича, но вряд ли получится

Павел Лобков: Игорь Юрьевич, добрый вечер.

Игорь Юргенс: Добрый вечер.

Лобков: Все по вашим планам - война вице-премьеров?

Юргенс: В данном случае, я бы не стал выпячивать ни свою роль, ни роль этого конкретного случая. Мне хотелось бы увидеть, в чем Шувалов неправ, где он преступил закон. Про моральную сторону этого дела мы не говорим, потому что даже закон об инсайде не был принят к тому моменту. Если человек действительно передал все свои акции в траст и кто-то, кто занимался его деньгами, оказался неправ - это уголовное дело. Остальное - то, что мы сейчас слышали - это интересная интрига, но я не вижу здесь еще самой главной «схватки под ковром».

Я говорю о том, что Медведеву, с его либерализмом, с его небольшой, но либеральной командой, буду вставлены очень серьезные «палки в колеса» при формировании настоящего правительства. Что и произошло: недавно пресс-секретарь будующего президента сказал: «Вот когда двое договорятся, тогда вы и узнаете о составе правительства».

Секундочку, мы год работали над концепцией так называемого открытого правительства. Идея состояла в том, что помимо министров как таковых, туда должны входить экспертное сообщество, с которым должны советоваться и гражданское общество, которое должно контролировать то, что происходит. То есть вся концепция «летит»: два человека должны договориться, а уж кто пересилит, я думаю, скорее уж вы будете более догадливыми.

Лобков: Получается, что разные рычаги начинают вдруг синхронно работать с разных сторон, как будто некий таинственный аппарат, который уже сгребает новое правительство для Медведева в таком виде, чтобы ему уже ничего не оставалось делать, как принять после инаугурации Путина принять список, сформированный путем медийных чисток, я бы так сказал.

Юргенс: Именно это я попытался передать через прессу, потому что в тот момент у меня не было другой возможности. Тогда еще оставалось два месяца и можно было принять конституционную поправку, можно было выдвинуть, предположим, Дмитрия Анатольевича как вице-президента - тогда бы он избирался вместе с президентом и у него было бы 6 спокойных лет. Он мог бы заняться судебной реформой, антикоррупционной борьбой. Но в совершенно определенном статусе - человека, избранного всем народом. Это «проехали».

Сейчас очень сложная «расстрельная» должность и вы видите, что делается уже. Мы сейчас говорим только о Шувалове, а почему мы не говорим о казанском случае? Почему вдруг вскрылся весь этот кошмар в татарстанских правоохранительных органах? Этого что, нет в других местах? Это тоже часть большой борьбы за силовой блок.

Татьяна Арно: То есть это не случайно, что именно в Казани вскрылись эти зверства?

Юргенс: Нет, я просто говорю о том, что это довольно смешно, что именно в Казани. И потом нам 5 дней подряд показывают именно Казань, какое-то одно отделение, хотя мы все знаем, какие случаи происходят по всей стране. Казань наводит на мысль об одном из силовых блоков. Ну и дальше вступают в силу СКП и так далее.

Я просто говорю и подтверждаю вашу мысль о том, что схватка началась. Она не совсем для нас понятна и транспарентна. Конкретно Шувалова я бы из этого вывел, потому что пока не вижу состава, как говорится, по поводу чего говорить.

Лобков: Сама цифра в 17,7 миллионов долларов, инвестированных семьей Шувалова в легальную покупку акций «Газпрома», как-то, знаете, настораживает общество.

Юргенс: Абсолютно. Но не с Шувалова можно начать чистку. Я думаю, что есть такие персонажи, с другой стороны этой баррикады - хотя, скорее, противостояния - цифры которых можно помножить на 10. Я абсолютно в этом уверен. Но почему-то выбрали либерала, человека, который все время говорит, что Россия должна «идти» в Европу, что мы должны интегрироваться, что мы должны приватизировать лишнее, что государство должно быть управляемым и так далее. Это, конечно, наводит на мысли о «вендетте».

Арно: Вы говорите, что схватка еще не началась, но, тем не менее, кто еще может в этой схватке поучаствовать? Пострадать?

Юргенс: Знаете, к счастью, я не большой «инсайдер», но абсолютно очевидно, что дальние «залпы» шли и по Министерству здравоохранения - или как оно сейчас называется - Министерству социального развития, и по МЧС и так далее. Посмотрим.

Мы возражаем не против того, что пресса что-то узнает и нам об этом рассказывает. Это классно. Мы больше заем и больше ориентируемся. Мы возражаем против того, что на словах нам говорят, что наше новое правительство будет формироваться открыто, оно будет большим, открытым, включающим гражданское общество. На деле - происходит все то, что происходило в 90-х годах, когда через прессу «заказывали» друг дружку.

Лобков: Когда Путин победил в первый раз в 2000 году, можно сказать, что его правительство было коалиционным. Оно состояло из трех частей, как говорили. Это питерская мэрия, силовики и либералы, которые вошли благодаря поддержке, которую они оказали ему в предвыборной кампании. Были такие три компонента. Значит ли это, что какая-то из этих составляющих будет отсутствовать в новом правительстве Медведева или что какая-то из них начинает одолевать другую?

Юргенс: Насчет «одолевать» я не могу сказать, но, безусловно, в любом правительстве любой страны есть силовики, есть либералы и есть, наверное, люди более консервативного направления. Тем более в нашей стране, где до поры до времени - до самого последнего времени - все это в парламенте не происходило. А где-то схватка должна быть, потому что это огромная страна, с большими интересами, с большими деньгами, с большими, вообще-то, философскими вопросами «как развиваться дальше?». Место, где это происходило - это вершина нашего общества. Эта вершина была вокруг президента и его правительства. Там все и происходило.

Мы выступаем, в принципе, за то, чтобы сначала ясно и открыто все это делалось в парламенте: теми партиями, которые мы избрали, тем, кому мы доверяем; депутатами, которые нас представляют. В противном случае, если мы открыли прессу - а сейчас мы ее, безусловно, немножко открыли: ДОЖДЬ, «Эхо» и основные газеты - свободны. Если мы открыли рты им, а закрываем рты правительству...

Лобков: Не «накаркайте»только на уравнение с другим решением.

Юргенс: Вы же понимаете, что я не за то, чтобы закрыть вас, а прикрыть их.

Лобков: После всего этого можно сказать, что Медведев будет самостоятелен в подборе министров?

Юргенс: Я не уверен, что он был самостоятелен в подборе вице-премьера Суркова и вице-премьера Рогозина. Я думаю, что это, как минимум, консенсусное решение. Мне казалось, что Дворкович был бы ему милее в качестве вице-премьера, но вряд ли он такой пост получит. И так далее. Посмотрим, что будет с Игорем Ивановичем Сечиным. Здесь, я думаю, некое противоречие и идеологий, и кланов, сыграют свою положительную роль для Медведева.

Лобков: Долго ли Медведев продержится премьер-министром, при том что он еще им не стал, а уже такая «буря» начинается?

Юргенс: Как говорит один мой знакомый: «Вопрос не по зарплате».

Лобков: Но в своем докладе вы как раз писали, что его позиция будей неустойчивой.

Юргенс: Знаете, внешнеэкономическая ситуация страны, грядущие внутренние реформы и, если не секвестр бюджета, то очень серьезное усекновение его, буквально через полтора года, непопулярные меры, рост тарифов...

Лобков: И Медведев превращается в Кириенко.

Юргенс: Ну а кто будет отвечать, Владимир Владимирович? Он для этого шел на пост президента? Ну, если он «бросится на амбразуру» за молодого друга и уйдет в отставку, а молодой друг станет президентом - это, скорее, фантастическая теория.

Лобков: Ну, тогда Медведев превращается в Кириенко.

Юргенс: Я не сравниваю людей. 4 года я работал с человеком, у которого был и характер, и воля. Но у каждого свой болевой порог.

Арно: Спасибо вам за этот разговор.