Гудков. "Надо обижаться на жизнь, на то, что родились в России"

Макеева: Геннадий Владимирович, вы возьмете Прохорова в «Справедливую Россию»? Он теперь оппозиционер, как никак, настоящий.

Гудков: Я бы взял, потому что мне кажется, что сегодня мы, может быть, я не знаю, конечно, его близко, лично, но мне кажется, что мы присутствуем при определенном превращении, метаморфозе того человека, который вчера еще был частью системы, в некого самостоятельного, более самостоятельного политического деятеля, который убедился в том, что наша политическая система похожа на очень гнилое болото, в котором любая инициатива тут же гаснет и обрастает всякими скандалами. Я думаю, что да, Прохоров сам на своем примере убедился, что…

Макеева: Вы сказали «Я бы взял», но не возьмут?

Гудков: Ну, я не председатель партии, не ее лидер.

Макеева: Но вы член партии.

Гудков: Я не просто член, я один из ее руководителей.

Макеева: Так, вы сами это сказали.

Гудков: Но все-таки это коллегиальное должно быть решение. Я говорю свою точку зрения. До сегодняшнего дня мы не рассматривали этот вопрос. Я вам высказал свою личную точку зрения. Я скептические оценивал весь этот проект. Вообще, я не понимаю слово «Правое дело». Если есть демократическая партия и либеральная партия, ну, давайте ее так и называть. Если это правое, то, на самом деле, это совсем другое. На самом деле, у нас все в России перевернуто. И вот мне кажется, что сегодня мы убедились в том… Я скептически относился. После сегодняшнего дня я с гораздо большей симпатией отношусь к Прохорову. Честно говоря, я бы на месте сейчас власти, все-таки, провел с ним консультации, переговоры и если бы он ко вторнику вернулся, вот тогда бы «Правое дело»…

Фишман: А вот по поводу власти, кстати. Прохоров открыто атаковал Суркова…

Гудков: Да подождите с Сурковым. Вы не услышали главного. Вот если он ко вторнику вернется в партию и возглавит ее, «Правое дело» пройдет в Думу, у нее будут все шансы.

Макеева: А, может быть, это вообще все устроено и ко вторнику он вернется?

Гудков: Не похоже. Вы знаете, когда переходят на личности… В наших политических стандартах все эти степени допустимости не предусматривают переход на персоналии и на личности. Вы можете критиковать сколько угодно деятельность премьера Путина, но когда вы начинаете критиковать лично Путина, то система оборачивается к вам соответствующими местами. Поэтому, я думаю, что сегодня это все перешло достаточно жестко на личности. Вряд ли ему такое могут простить.

Фишман: Вопрос, кто может простить? Сурков или, все-таки, Сурков – исполнитель воли Медведева?

Гудков: Я думаю, что там очень сложные игры. Там нет никакой отдельной воли. Там есть пересечения различных векторов, различных башен, различных групп и все это в такой каше, под название «российская кулуарная, подковерная политика». У нас же нет публичной открытой политики. Вот Прохоров решил проявить самостоятельность, а ему говорят: «Ты сюда не ходи, ты сюда не ходи, снег башка попадет, совсем мертвый будешь». Вот она у нас политическая фигура, которая оказывается в договорных отношениях.

Макеева: Ну, он же не идеалист, он не наивный человек. Вот, Игорь хочет добавить.

Иванов: Извините, а Ройзмана вы возьмете вместе с Прохоровым?

Гудков: А давайте сейчас всех перечислим поименно. А Хакамаду мы возьмем? А Рыжкова мы возьмем?

Макеева: Подождите, какая Хакамада? Сейчас на повестке дня Ройзман и Прохоров.

Иванов: Он же камень раздора.

Гудков: Я знаю его неплохо. Он у нас работал в комитете, у меня лично с ним хорошие товарищеские отношения, в чем-то я его поддерживаю, в чем-то не поддерживаю. Что значит возьму, не возьму? Я вообще его сейчас не знаю. Я общался с ним, ну, может, последний раз полтора года назад. Что он сейчас, кто он сейчас?

Фишман: Ольга, вот у Геннадия Гудкова изменилось отношение после сегодняшних, вчерашних событий к самому Прохорову в лучшую сторону. А у вас?

Романова: Нет. Мне просто очень жаль, что это все увидели. Мне очень жаль, что вот этот корпоративчик на два зальчика увидела вся страна…

Фишман: Это вы буквально сейчас цитируете – корпоративчик – буквально цитируете источник в кремлевской администрации, который, собственно, так и назвал…

Романова: Бойтесь меня.

Фишман: …Что Прохоров перепутал политику с корпоративом.

Романова: Здесь дело не в этом. Когда Александр Любимов вчера на съезде либеральной партии, правой партии, любой партии открыто говорит, обвиняя своих противников в чем-то так, что «вы – инвалиды», «вы – партия инвалидов», простите, и никто не подает на него в суд… Эти слова толкуются как оскорбление и всем все равно. И Прохорову все равно, и Любимову все равно, вот наплевать глубоко. Вот мне – нет. Мне противно.

Фишман: Ну, не угадал со словом, ну, не политкорректно.

Гудков: А вы не слышали про Партию инвалидов? Нет.

Макеева: На вас сейчас тоже попадут в суд.

Гудков: Нет. Анекдот уже опубликован, анекдот про инвалидов. Когда поздравляем вас всех с общим праздником. С каким? - День инвалидов. - А почему? – Вы машину купить можете? – Нет. - А квартиру можете? – Нет. - Так сегодня же день людей с ограниченными возможностями. Так что мы все – политические инвалиды. Наши возможности сильно ограничены. Что обижаться-то? На жизнь надо обижаться, что родились в России не в то время, не в ту эпоху. Вот на это надо обижаться.

Макеева: Ну, что ж, сегодня в День демократии… Сегодня Всемирный День демократии, с нем нас поздравил Глеб Павловский…

Гудков: Серьезно? Ну, это не наш праздник.