"Гринпис" против курортов. Ответ госкомпании

"Гринпис" против Кавказа. Экологи решили сорвать планы российских властей превратить южные республики в новые Альпы. Свою борьбу за природу "Гринпис" вывел на международный уровень и даже призвал французские власти "отказаться от участия в криминальных проектах".

На прошлой неделе на саммите в Довиле Дмитрий Медведев и Николя Саркози договорились о совместном финансировании курортов. Французский госбанк выделит на Северный Кавказ миллиард евро.

В ответ на угрозы экологов, компания "Курорты Северного Кавказа" решила подать на "Гринпис" в суд.

О том, что не поделили экологи и госкомпания, говорим с Ростиславом Мурзагуловым, официальным представителем "Курортов Северного Кавказа".

Казнин: Понятны претензии вам со стороны «Гринписа» или нет?

Мурзагулов: Дело в том, что претензии выглядят достаточно странно, поскольку это такой явный фальстарт. Экологи говорят о тех проблемах, которые теоретически когда-то могли бы быть, но их на сегодняшний день просто в природе быть не может, поскольку те участки, о которых они говорят, там нет и не было никакого распределения земельных участков. Там еще не закончено проектирование, оно только началось. И они уже говорят о том, что на этих участках мы сделали что-то дословно криминальное и коррупционное. Мне вот очень интересно, как бы они доказали это в суде. Безусловно, для них это было бы абсолютно проигрышным делом. Другое дело, что мы пока изучаем эти возможности, естественно нам не хотелось бы начинать судиться с экологами, нам хотелось бы с ними взаимодействовать. Это, безусловно, нам самим очень нужно, поскольку задача с этим предметом обращаться крайне бережно ставится нам не только руководством страны, которое запустило этот проект, но и нашими международными партнерами. Вы уже, наверное, в курсе, что деньги у нас, в основном, как раз зарубежные, то есть мы привлекаем зарубежные инвестиции. Естественно ни один иностранный инвестор – ни француз, ни кто угодно – не даст средства на какие-то сомнительные проекты в плане экологии. Естественно, для нас это очень важно. Более того, я могу сказать, что проектирование сейчас ведут те же проектировщики, которые проектировали, например, Инсбрук. Вы там много проблем с экологией видели?

Казнин: Все-таки не будем недооценивать цинизм крупных корпораций, когда особенно они строят не на своей территории, не на территории своей страны. Это первое. Второе: главная претензия экологов – это то, что 4 из 5 проектов находятся на территории государственных заповедников. Это в принципе решение строить там что-либо – это уже нарушение.

Мурзагулов: На самом деле, сейчас вы говорите не совсем выверенную вещь. Вы сейчас говорите со слов какого-либо общественника.

Казнин: Цитирую «Гринпис», собственно.

Мурзагулов: На самом деле, выделение земельных участков под конкретные опоры, отели и т.д. еще не произошло. Туристический кластер на Северном Кавказе сегодня представляет то, что там на сегодняшний день уже и так было. Есть один проект, который под нашим зонтиком нового туристического кластера сдастся в конце этого года, но там все абсолютно законно, и они даже не говорят об этом. Это курорт «Архыз» в Северной Осетии, там нет никаких проблем. Они говорят о том, что какие-то проблемы могут быть, и вместо того, чтобы просто выйти на нас и элементарно узнать, какие участки выделяются под строительство, где это строительство планируется.

Писпанен: Их тоже можно понять, потому что у нас обычно так и происходит.

Мурзагулов: Знаете, вам было бы очень обидно, если я, не придя еще на телеканал Дождь, назвал бы этот телеканал криминальным и коррупционным. Это было бы не совсем правильно, конечно. Поэтому я думаю, что как минимум извинений мы хотим дождаться от кого бы то ни было, кто это заявление сделал, поскольку мы не криминальные и не коррупционные. И если люди хотят доказать это – милости просим.

Казнин: Есть ведь уже проект?

Мурзагулов: Есть мастер-концепт. Это немножко разные вещи.

Казнин: Есть то, где они будут располагаться? Есть ясность?

Мурзагулов: Есть пять точек на карте Северного Кавказа. Это же не точка, которая захватывает абсолютно всю эту территорию Северного Кавказа, нужно смотреть, где здесь конкретно что запрещено, а где здесь что разрешено.

Казнин: Но это заповедники?

Мурзагулов: Нет, вы ошибаетесь, это не везде заповедники.

Казнин: Но где-то заповедники?

Мурзагулов: Где-то, безусловно, мы находимся рядом с заповедниками, где-то строительство будет вестись и рядом с заповедниками.

Писпанен: То есть на территории заповедников вы не будете строить ничего?

Мурзагулов: Если законодательством Российской Федерации что-то запрещено, то мы, естественно, не собираемся этого делать. Более того, я могу сказать, как только что-то мы бы нарушили из экологического законодательства, в ту же секунду нам бы позвонил ну не Саркози, наверно, но как минимум, руководитель, генеральный директор Caisse des Depots, с которым мы подписываем скоро соглашение, и тут же сказал бы, что он это соглашение разрывает, поскольку есть соответствующие пункты, что мы обязаны соблюдать эту ситуацию. Мы не самоубийцы и не те люди, которые хотят похоронить проект, не начав его. На самом деле, этот проект очень нужен, очень важен. Вы приезжайте на Кавказ, поговорите там с людьми, они на самом деле все ждут этого.

Писпанен: Очень дорого ехать туда, знаете. Намного дороже, чем куда-то к теплым морям.

Мурзагулов: Я вас сейчас пока не приглашаю на Кавказ попутешествовать, потому что там есть очень много нерешенных проблем, именно поэтому на государственном уровне это и делаем. А насчет того, что опасно, вы знаете, наверное, цинично немножко прозвучит, к сожалению, во многих точках мира, где сейчас загорают и отдыхают и катаются на лыжах миллионы туристов, совсем еще недавно лилась кровь. Почему-то в таких райских уголках часто так происходит. Везде там, где это сделано, государству приходилось именно принимать государственные программы, по-серьезному это решать, комплексно заходить. И тогда люди бросали свои винтовки и шли работать, и строить отели и шашлычные. Пусть у нас так же делают.