Григорий Ревзин: Капков «слил» выборы – его хипстеры не проголосовали за Собянина

Монгайт: Григорий, говорят, что вы знаете или предполагаете, почему возникли эти слухи. Правда ли, что Капков собирается уходить?

Ревзин: Я не могу сказать, что я прямо знаю. Просто очевидные истории, что кто-то должен ответить за провал на выборах. И вопрос о том, кто будет отвечать, остро стоит.

Казнин: А Капков-то причем?

Монгайт: Почему провал? Все сегодня инаугурированы успешно.

Ревзин: Если говорить о планах… Там начиналось с 78%, кончилось 51%/ 27%. Это провал. Та цифра, на которую ориентировалось московское правительство, было 62%. 78% - это результат какой-то чеченский, и, как бы, не совсем приличный.

Казнин: «Воробьевский» теперь мы можем говорить

Ревзин: В Москве это неприлично. Если бы в Москве было 78%, то, вообще говоря, у Навального было бы больше возможности вывести людей на улицы.

Казнин: А у Навального так и осталось 27%.

Ревзин: Тем не менее, было бы ощущение, что это уж неприлично. Но 51%/27% дало возможность ему… Ну, как бы сказать, это просто накидано. Московская предвыборная кампания очень эклектичная оказалась. С одной стороны, идея честных выборов (не вбрасываем, считаем все честно), которую олицетворяли эти прогрессивные фигуры, победила. С другой стороны, агитации их не было. Я помню, что два месяца назад я видел программу, которая называлась «Семь Капковых», и смысл заключался в том, что Капков очень популярный, и вообще, в команде Собянина есть довольно много людей: тот же Печатников, Шаронов тогда был, уже ушел, Сергей Кузнецов, главный архитектор Москвы, много обновленных фигур. Можно было вести вполне американскую кампанию, где бы они агитировали так же, как агитировал Собянин.

Монгайт: Было бы логично.

Ревзин: Как Навальный агитировал. Встречались с людьми, показывали молодые и так далее. Но идея была в том, что считаем мы честно, а агитируем  мы более традиционно. Вообще не агитируем. Просто делаем дела: меняем асфальт, красим фасады, озеленяем. Главными фигурами оказались Петр Павлович Бирюков, Марат Хуснуллин.

Монгайт: Те самые конкретные дела, о которых говорил президент.

Ревзин: Получилось, что считаем честно, агитации не ведем.

Монгайт: Потому что и так все хорошо.

Ревзин: И так все хорошо. А результат такой, что как-то не очень. То есть совсем не очень.

Монгайт: А чья была идея именно так вести кампанию? Причем здесь Капков?

Ревзин: Это сложно. Дальше по результатам нужно решить, кто виноват.

Казнин: Просто кажется, что Капков как-то в стороне от всей этой истории.

Ревзин: Все очень понятно в этой истории. Хипстеры за кого проголосовали? Этот человек отвечал в правительстве все время за общение с этими культурными, новыми, успешными и так далее. На это, между прочим, пошло огромное количество денег. И дел там тоже сделано очень много. Они как на это ответили?

Монгайт: Теперь я все поняла. Его аудитория провалила выборы?

Ревзин: Конечно. Разумеется.

Монгайт: Точно.

Ревзин: Это элементарные вещи. Можно отдельно говорить… Это, конечно, черная неблагодарность со стороны этой аудитории. Но тут нечем защищаться. Ну, хорошо, можно сказать, что за Прохорова проголосовало больше миллиона, за Навального 600 тыс. Но эти 400 тыс. – это эффективность  Капкова. Это тоже будет очень большой натяжкой, потому что все-таки Навальный националист и популист, и эти четыреста могли просто не проголосовать, потому что он им противен.

Казнин: Но ведь понимающие люди должны осознавать, что Капков-то здесь ни при чем. Он ведь не агитировал за Навального, он появлялся на мероприятиях Собянина.

Ревзин: Он не смог наладить отношения… Можно сказать, что хипстеровская часть Москвы, прогрессивная часть, оказалась недоговороспособной.

Монгайт: Не отождествляют его с Собяниным, вот в чем проблема.

Ревзин: Да, нет, почему? Ведь это же конкретные люди, и у них конкретный бюджет. Сегодня бюджеты, которые были выделены, условно говоря, на Капкова, или на тех избирателей, которые должны были прийти. То есть бюджеты на общественные пространства, на Парк Горького – на развитие этих европейских мест в Москве. Простите, а чего их выделять-то, когда, сколько их не выделяй, они все равно голосуют за Навального. Давайте мы лучше выделим их людям, которые приходят на митинг Собянина, на сотрудников ЖКХ, поднимем зарплаты, на пенсионеров.

Монгайт: Очень понятная логика.

Ревзин: Да, это очень понятная логика. Ты чей мэр? Собянин хотел быть мэром и тех, и других. Как бы другие ему сказали: «Нет, мы вообще тебя как мэра не воспринимаем, у нас проблемы отношений с Путиным». Раз вы как мэра меня не воспринимаете, чего я буду вам держать министра, давать ему бюджет и так далее? В принципе, я не уверен, что отставка стопроцентно произойдет. Капков, надо сказать, - поразительный человек. Помните, что происходило в фэйсбуке у Ксении Лариной, когда прогрессивная общественность его поливает последними словами, а он как-то все равно интеллигентно с ней разговаривает, не переходит… Я бы на его месте ушел в отставку, потому что степень предательства довольно высокая.

Монгайт: Информация из «Ведомостей» говорит о том, что он хочет уйти.

Ревзин: Разумеется. Здесь вопрос в том, от кого пошел слив: от Капкова или, наоборот, от другой части  правительства.

Монгайт: Может, он готовит?

Ревзин: Формулировка «он хочет уйти в отставку», насколько я понимаю, указывает на то, что слив не от него. Потому что для правительства очень важна история лояльности. Что бы ни происходило,  я часть команды. Если чиновник говорит «я хочу уйти в отставку», значит, он сдает команду. Если бы сказали, что Капкова хотят уволить, тогда бы я считал, что это идет от Капкова, потому что сейчас все должны бросаться его защищать. Теперь непонятно, как его защищать, потому что после драки… Уже проголосовали, и уже мы его защитили. Теперь все.