Глеб Павловский: Бастрыкин не мог устроить обыск у Собчак без разрешения Путина

Мизаил Зыгарь: Как вы считаете, вот это случайное совпадение, что накануне «Марша миллионов» так активизировался Следственный комитет - это ошибка, тонкий просчет или что-то другое?

Глеб Павловский: Никто не скрывал, что закон принимался к 12-му, и обыски делались к 12-му. Во всяком случае, не существовало такой угрозы существованию Российской Федерации, которая заставила бы Следственный комитет работать в праздник по этому случаю. Очевидно, что это была демонстрация кулака в представлении, естественно, следственного комитета, а точнее его политического руководства. Играло ли какую-то роль действительно шаткое положение Бастрыкина, на что намекает Хинштейн - эта история уже довольно известна среди журналистов, и она действительно готична, но мне трудно сказать. Может быть, действительно, он был более стимулирован, но чем бы не стимулировал себя Бастрыкин, он вряд ли мог выписать ордер на обыск Ксении Собчак без визы президента Российской Федерации.

Ольга Писпанен: А вы, Алексей, как думаете?

Алексей Митрофанов: Последние события показывают, что оппозиция - я имею в виду уличную оппозицию - идет своим путем, то есть она не собирается играть по тем правилам, которые пытались ей предложить: создавать свои партии, участвовать в выборах, еще что-то делать. Она идет своим путем.

Писпанен: Каким путем? То есть просто хотят выходить на улицы и мирно протестовать?

Митрофанов: Нет, они борются за власть, скажем так, по всем направлениям.

Зыгарь: Кажется, совсем недавно, когда вы участвовали в последних парламентских выборах, вы тоже шли вместе с оппозицией.

Митрофанов: Да, конечно.

Зыгарь: Вы переменили свою точку зрения после выборов?

Митрофанов: Нет, подождите. Я представляю собой как раз ту оппозицию, которая тратит миллионы и огромные силы на легальную политическую деятельность. И когда мы смотрим на тех людей, которые хотят с улицы захватить власть, то, конечно, отношение мое...

Писпанен: Подождите, но ведь митинг санкционированным был.

Митрофанов: Что мы здесь, дети? Да, санкционированный митинг, но цели, которые заявляет оппозиция - она не хочет участвовать в выборах, это видно. И тогда, когда они сбросили маски, и та сторона - что ей в игрушки играть с ними? Ну зачем ей? Я рассуждаю здесь не от своего имени, а как, так сказать, технолог, который владеет ситуацией очень хорошо изнутри - я с 1989 года занимаюсь этими делами.

Зыгарь: То есть вы считаете, что теперь маски сброшены, эти действуют в открытую, и те тоже?

Писпанен: То есть хочешь выходить на улицы на мирный протест - к тебе приходят с обыском.

Митрофанов: Нет, подождите, мирный протест. Удальцов говорит, что мы до конца года изменим эту власть. Что он имеет в виду? Выборов нет.

Писпанен: А Собчак не говорила этого.

Митрофанов: Когда он говорит это в феврале, это одно, все ждали выборов. Но выборы прошли. Значит что они, так сказать, предлагают? Единственный человек, который сегодня во время митингов предложил серьезную политическую повестку, была Елена Ткач, девушка-муниципальный депутат. Она серьезные политические вещи сказала, изложила интересную программу, что надо ввести в Москве принципы управления Москвой, в соответствии со всей страной, дать власть муниципалитетам, провести референдум. То есть она изложила некую политическую программу. Все остальные политикой не хотят заниматься. Я делаю из этого выводы. Дальше лидеров они откровенно не предлагают, в выборах они не собираются участвовать - значит, они с улицы хотят штурмовать власть. Как в феврале 1917 года. Я скажу то, что просто не говорят вслух. А раз так, значит, с той стороны тоже будут по-жесткому действовать.

Писпанен: Если же вы заговорили о Елене Ткач, которая правильную повестку говорила, то когда был «Оккупай» на Кудринской площади, и Елена Ткач там разбила свою палатку, что имела, насколько я понимаю, права как приемная депутата муниципального образования, ее просто свернули вместе с этой палаткой и унесли в автозак.

Митрофанов: Правильно.

Писпанен: Правильно?

Митрофанов: Но у нее хотя бы есть некая система, она предлагает некие действия. А все остальные сегодня на митинге предлагали, были разговоры, что мы победим, мы устроим кое-кому Октябрь, то есть ему юбилей, и так далее. Мы все же понимаем, что мы тут, дети?

Писпанен: Но программные речи Владимира Владимировича тоже, примерно, так и звучат. Мы победим, мы устроим, мы дадим, мы обещаем.

Митрофанов: А что вы хотите, в ответ зайчики должны быть вам? В ответ будет Следственный комитет. Пока по мягкой схеме, потом пожестче. А как еще?

Писпанен: А когда потом? Сколько времени есть?

Митрофанов: Ну, время есть. Я, например, предполагал, что Навальный, допустим, вообще поменяет повестку, что пойдет избираться где-нибудь в Великом Новгороде на выборы, где у него есть шанс реально победить. Он бы победил уже к октябрю месяцу, и как бы шел в эту систему изнутри. Это один путь. Но если все время говорится, что мы с улицы, мы соберем 100 миллионов, мы выведем полтора миллиона - ну, ребята, в ответ никто...