Главный экономист Сбербанка Ксения Юдаева: Иностранные банки в Россию не пустят, да они и не пойдут

07/06/2012 - 22:01 (по МСК) Дмитрий Казнин, Мария Макеева
Сегодня стало известно, когда в России станет лучше жить. Случится это, по заверению премьера Дмитрия Медведева, уже 4 июля. Сказал об этом Медведев сегодня на заседании правительства по случаю скорого вступления России в ВТО.
Сегодня все документы из правительства были отправлены в Госдуму, а 4 июля парламент должен одобрить закон. А полноправным членом Всемирной торговой организации Россия, по словам Медведева, станет уже к августу. "Результатом должна стать более высокая конкурентоспособность экономики и отдельных её отраслей, а стало быть, общее улучшение жизни в стране", - отметил премьер.
Все стороны вступления России в ВТО мы обсудили с нашим гостем, главным экономистом Сбербанка Ксенией Юдаевой.

Мария Макеева: Ксения, добрый вечер.

Ксения Юдаева: Здравствуйте.

Макеева: Одна из радужных версий: вступление в ВТО, множество иностранных банков появляется в России, и они все сразу снижают процентные ставки по кредитам. У нас становится просто прекрасно жить. Некоторым банкам - там, мелким российским - конечно, может быть не очень прекрасно, зато потребителю счастье. Так и будет?

Юдаева: Вы знаете, для меня удивительно, что вы это рисуете как радужную картину, потому что обычно, когда говорят про ВТО и то, что придет много иностранных товаров, это воспринимается как какой-то ужас, забывают про потребителя. Поэтому я рада, что вы о них вспомнили.

Макеева: У нас «Optimistic Channel», в конце концов.

Юдаева: Ну, понимаете, к сожалению, это не так. Это никак не связано с ВТО. Должна сказать, что российская группа переговорщиков, в общем-то, пыталась снизить этот наплыв западных банков в Россию и установила квоту для их вхождения. Но так получилось, что последние 2-3, почти 4 года вопрос о вхождении в Россию новых иностранных банков, в общем-то, не стоит. Потому что после того, что сейчас можно назвать первой волной кризиса, то есть в связи с продолжающимся кризисом, прежде всего в глобальном финансовом секторе, мы видим снижение трансграничных операций у банков, и работающие в России иностранные банки сворачивают свои операции, и некоторые из них даже закрыли свой бизнес в последнее время.

Макеева: Насколько я понимаю, у нас законодательно все это было немножко не так оформлено. Российские банки с иностранными названиями - это не совсем иностранные банки. Грубо говоря, если я хочу прийти в московский «Ситибанк» - я просто имела такой опыт, у меня родственник имеет счет в американском «Ситибанке» - вот при попытке из Москвы снять деньги, он обнаружил, что это совсем разные банки.

Юдаева: Тем не менее, это дочерняя компания американского банка. И она попадает под это законодательство. То, о чем вы, видимо, подумали - прямые филиалы - они вообще запрещены.

Макеева: То есть ВТО нам такую возможность все равно не откроет?

Юдаева: ВТО это не откроет, потому что мы категорически против этого возражали.

Дмитрий Казнин: Скажите, все-таки важно ведь как почувствует все это потребитель на себе. Ведь о чем говорят люди когда слышат вообще о банковской системе и ее каком-либо изменении? О том, что хотелось бы, чтобы проценты по кредитам были как в Европе, и хотелось, чтобы было доверие к банкам, и их не было, наверное, такое количество, потому что очень часто видишь название банка и вообще не понимаешь что это такое.

Юдаева: Вы знаете, давайте не преувеличивать значение каждого конкретного инструмента. В случае банков давайте не преувеличивать значение ВТО, потому что ВТО все-таки родилось в отношении товаров и торговли товарами. Сейчас оно распространяется в сферу услуг, в том числе и банков, но там пока ее обязательства небольшие и, в общем, режим не очень серьезный. Если говорить о потребителях, то вот, пожалуйста, у нас есть автомобильная промышленность - вот там можно обсуждать где выигрывает потребитель, где проигрывает производитель, и что будет. В сфере банков непосредственный эффект от ВТО будет ограниченным. 

Другое дело, что, на мой взгляд, мало кто в России может возражать, что приход иностранных банков в Россию, даже «Ситибанков» в том виде, в котором вы в него ходили, имел революционный - не революционный, но все-таки большое значение для развития российского банковского сектора, потому что он «встряхнул» и потребителей, и производителей. И банки, в том числе и российские, в том числе и Сбербанк, который я представляю, стали пытаться выглядеть как настоящий, нормальных хороший банк, и предоставлять услуги потребителю. Это касается не только и не столько процентных ставок, сколько вообще наборов услуг, которые можно получить. 

Вспомним: 10 лет назад у нас фактически не было потребительского кредитования. Сейчас какое-никакое, но оно появилось, процветают кредитные карты, ипотека, потребительское кредитование - все это развивается. Депозиты тоже становятся разные, платежи, те же карточки платежные - они существенно облегчают жизнь потребителю, потому что не нужно таскать с собой деньги и думать как их хранить. Вот есть пластиковая карточка и с ее помощью можно расплачиваться, да еще и в кредит. Поэтому, в общем-то, конкуренция в банковском секторе, безусловно, сыграла свою роль. И мне кажется, что в секторе наблюдается существенный прогресс. В связи с вступлением в ВТО прямо 4-го июля мало что изменится.

Казнин: Ну а через год, через 2, в конце концов?

Макеева: А в августе?

Юдаева: В августе может быть.

Макеева: В августе у нас разные вещи происходят в стране, это верно. Вот что касается набора товаров и вообще этого потока иностранных товаров, который может хлынуть, а может и нет, после вступления России в ВТО. Может быть, в этом контексте банковская сфера как-то тоже подготовилась к этому процессу? К вопросу о потребительских кредитах. Что, в принципе, банки ожидают, если удалось поставить этот барьер и не дать возможность иностранным банкам?

Юдаева: Опять же, прямо 4 июля ничего не хлынет из того, что уже не хлынуло, потому что даже по большинству товаров, по которым снижается пошлина, там есть некоторый период, в течение или после которого он будет снижаться. Но, тем не менее, нужно понимать следующее: в чем выигрывает потребитель? Он выигрывает не только потому, что, вот, о чем-то договорились и это будет выполнено, там, 4 июля какого-нибудь года, не обязательно этого. Потребитель выигрывает в том числе и от того, что в связи с членством в ВТО гораздо сложнее эти самые тарифы резко повысить, резко ограничить ввоз того или иного товара в страну, например, по желанию того или иного производителя. Вот эта вот волатильность уходит. Второе: ВТО все-таки накладывает существенные ограничения на санитарные меры. Ну, наш санитарный контроль очень заботится о российском потребителе.

Макеева: Да, мы это знаем.

Юдаева: Да, запрещает какие-нибудь товары. Вот по правилам ВТО запрещать нужно на некой научной основе, доказательной. А не просто потому, что так захотелось.

Казнин: А прошлые запреты будут действовать после вступления в ВТО? На грузинское вино, например.

Юдаева: Конкретно про грузинское вино не скажу, там нужно посмотреть. Но часть запретов уже в ходе переговоров, часть мер пересматривалась. Вообще, я должна сказать, что эффект от вступления в ВТО России последние 10-12 лет российский потребитель уже получал, даже не зная того. Потому что многие из мер, которые реализовывались в ходе подготовки - они реализовывались как раз в течение этого времени и, в общем, свой эффект уже на экономику оказали.

Макеева: Вы не говорите о новом кризисе, называете это второй волной продолжающегося кризиса. Мировое банковское сообщество вообще, и российское в частности - оно находится в каком-то режиме короткого ожидания, или как? Какая вообще сейчас стадия?

Юдаева: Вы знаете, в моем центре - я возглавляю Центр макроэкономических исследований - недавно нарисовали график: только по европейскому кризису это шестая волна. Поэтому я бы отказалась от слов «вторая волна».

Казнин: Очередная волна.

Юдаева: Да, очередная волна, которую мы наблюдаем.

Макеева: А большая она?

Юдаева: Такое ощущение, что она уже чуть-чуть притихает. Другое дело, как пошутил один мой знакомый, что грядет девятый вал.

Макеева: Боже мой, это не очень весело. А девятый вал может и нас накрыть, да?

Юдаева: Если серьезно, то, действительно, очень серьезные проблемы в Европе, в том числе в банковском секторе в большом количестве стран. Европейская политика - в общем-то, как и любая другая политика - устроена таким образом, что пока они не доведут проблему до состояния «волны кризиса», они надеются, что она рассосется каким-то образом сама собой.

Макеева: Мне кажется, вы про Россию рассказываете, нет?

Юдаева: Я вам поэтому и сказала, что европейская политика устроена почти как и любая другая. Поэтому время от времени какая-то проблема вызревает, ее слегка тушат, потом вызревает следующая проблема, и так далее. Сейчас вызрело две проблемы в этой последней волне, которая все-таки еще идет. Первая - это возможность выхода Греции из еврозоны в связи с выборами, новым правительством и так далее. И вторая - это серьезные потери испанских банков, которым должно либо помогать испанское правительство, либо Евросоюз напрямую через банковский союз, про создание которого сейчас говорят. Ну и, соответственно, на этом фоне началась очередная волна паники, очередная финансовая пертурбация. На нас она нахлынула потому, что когда начинается паника, инвесторы начинают убегать из рисковых активов. Ну, во-первых, Россия все равно считается достаточно рисковым активом, а во-вторых, в любом случае инвесторы часто вынуждены свои портфели перекомпоновать. И если они что-то потеряли на Испании, то им и из России тоже нужно выйти, чтобы сбалансировать по рискам свой портфель. Поэтому на Россию все эти волны всегда нахлестывают.

Макеева: Так или иначе.

Юдаева: Да.

Макеева: Скажите, просто не экономисту сложно понять такую взаимосвязь, если она не прямая, но я вопрос построю так, что вдруг это действительно достойно отдельного комментария. Вот эти колебания валютных курсов, которые мы наблюдали последние дни, даже более - недели: сейчас рубль, там, отыгрывает позиции. После вступления в ВТО мы будем к этому так же чувствительны и это вообще никак не связано, или из-за того, что у нас, скажем, большая синергия станет с западным миром, и в отношении валют мы станем более чувствительны?

Юдаева: Нет. К сожалению, ВТО к валютам, в общем-то, не имеет особого отношения.

Макеева: К счастью, наверное.

Юдаева: Может, к счастью. Россия одна из немногих стран, которая не является членом ВТО. Вся Европа - это члены ВТО, и их это затрагивает. Поэтому в этом смысле нет. Но сейчас активно, в рамках в том числе и «Большой двадцатки», обсуждаются вопросы новой мировой финансовой архитектуры. Вот, может быть, когда-то будет создана система, которая сделает всю глобальную финансовую систему более стабильной, чем сейчас.

Макеева: Спасибо большое, Ксения. Единственное, не могу вас не спросить, поскольку вы на этой неделе сами в новости попали: газета «Коммерсантъ» написала, что вас прочат в руководители экспертного управления при президенте России. Вы тогда сказали «Коммерсанту», что не можете это комментировать, поскольку не получали предложения, то есть не знаете об этом предложении. Может быть сейчас что-то знаете и можете сказать, прокомментировать?

Юдаева: Сейчас как-то новостей нет. Официально назначения никакого нет, поэтому комментировать это я бы пока не стала.

Макеева: Но переговоры-то ведутся?

Юдаева: Ну, понимаете, про меня уже какие только переговоры не велись. И замминистра финансов я уже была, и замминистра экономики я уже тоже была. Теперь экспертное управление. Вот давайте когда меня назначат, тогда и поговорим, потому что обсуждать слухи и разные разговоры, честно говоря, мне не очень бы хотелось.

Макеева: Спасибо, Ксения. 
Также по теме
    Другие выпуски