Глава Transparency International в России о проверке Минюста и прокуратуры: нас уже проверяли месяц назад

В эфире телеканала ДОЖДЬ глава АНО «Центр антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл Россия» (Transparency International Russia) Елена Панфилова рассказала о том, что представители Министерства юстиции, прокуратуры и налоговой вновь пришли в офис организации, несмотря на последние проверки в феврале этого года.
 
«Приходили представители Министерства юстиции, представители прокуратуры, налоговой. Комплексная проверка такая же, как и ко всем остальным. Нам предъявили перечень документов, которые мы должны представить, а завтра они вернутся, видимо, и мы все это представим. Наша ситуация, с одной стороны, полегче, потому что мы в феврале прошли плановую проверку Министерства юстиции, акт на руках о том, что никакой экстремистской деятельности у нас не обнаружено. Я спросила представителей минюста и прокуратуры означает ли эта проверка, что акту не доверяют, они сказали, что вот так получилось. Мы не представительство, мы российская организация, поэтому мы прошли все проверки и дальше будем их проходить».

Лобков: Можете рассказать, что сегодня происходило у вас в офисе? Приходили ли к вам лично сотрудники и каких организаций, либо просто затребовали документы?

Елена Панфилова: Приходили представители Министерства юстиции, приходили представители прокуратуры и налоговая – комплексная проверка, ровно такая же, как всем остальным. Это тот случай, когда я ничего особо нового по содержанию сказать не могу. Нам предъявили перечень документов, которые мы должны завтра представить. Завтра они вернутся, видимо, и мы им все представим. Наша ситуация, с одной стороны, полегче, потому что мы в феврале прошли проверку плановую Министерства юстиции и у нас есть акт на руках, что никакой экстремисткой деятельностью у нас не обнаружено. Я просила представителей Минюста и прокуратуры, означает ли эта проверка, что акту не доверяют, они сказали, что так получилось. То есть, у нас на 28 февраля не было экстремисткой деятельности, может быть, она могла появиться за эти дни…

Лобков: А скажите, пожалуйста, есть ли какая-либо разница? Дело в том, что есть российские НКО, получающие деньги Запада, например, ассоциация «Голос», и они этого не скрывают, а есть вы - Transparency International Russia и Human Rights Watch - которые являются представительствами отделений…

Елена Панфилова: Мы – российская организация.

Лобков: В этом отношении по закону вы можете считать агентами?

Елена Панфилова: Мы не представительство. В том-то и дело, что мы не представительство, мы российская организация, мы попадаем полностью, как все общественные организации, по закону о российских общественных НКО. Мы вместе со всеми российскими организациями, поэтому мы прошли все проверки и будем дальше проходить. То есть, я считаю, что нам, с одной стороны, проще, потому что мы готовы, у нас 890 страниц документов наксерены в феврале еще для Министерства юстиции. Нам, с другой стороны, сложнее, потому что я считаю, сейчас у нас самая жарка страда, начинается период декларирования, декларация доходов и имущества. Как известно, мы этим активно занимаемся и я считаю, что это крайне политически неправильно как-то сбивать работу антикоррупционной российской общественной организации, потому что, а кто тогда этим всем заниматься будет?

Лобков: А, может, это и есть цель - не поставить на вас клеймо иностранного агента, а настолько усложнить вашу жизнь, чтобы, как говорил в свое время наш национальный лидер, потом «замучились по судам пыль глотать»? Ну, в этом случае не по судам, а по всяким минюстам и прокуратурам.

Елена Панфилова: Не знаю, может быть. Потому что вот это то, что мы ощущаем. То есть, собрать документы не так сложно, сколько организовать время. Я вот сегодня, мне пришлось прервать встречу и бежать, когда мне из офиса позвонили, что вот эта проверка пришла. Это была, ну, прямо скажем, не сильно приятная история. То есть, будем сдавать документы, будем смотреть, что там дальше. Меня действительно несколько смущает правовая коллизия, я все-таки попрошу ее разъяснить. Если у нас на 27 февраля есть акт плановой годовой проверки, что всю нашу деятельность за три года проверили, у нас нет экстремисткой деятельности, почему к нам 25 числа приходят и снова хотят проверить на экстремистскую деятельность. У нас она либо за 25 дней каким-то чудесным образом появилась, либо у нас одни органы власти не доверяют другим органам власти и это, согласитесь, крайне печально.

Лобков: Это проверка выглядела формальной? То есть, вы изображали проверяемых, а кто-то изображал проверяющих, вежливо узнали вас, принесли букет цветов, сказали: «Ну, вы понимаете, приказ есть приказ, дайте нам бумажки» и быстро ушли? Или это была, что называется, проверка с пристрастием?

Елена Панфилова: Они меня знают в лицо, сказали, что я не меняюсь. Это приятно, хотя я, в общем-то, меняюсь. Но при этом они не разделись. Эти полтора часа, как я бежала, с того момента, как они пришли, до моего появления, поскольку я строго сказала своим коллегам, сотрудникам и они, в общем-то, согласились, что все общение только с руководителем организации, они вежливо меня дожидались в комнате, которую мы выделили для этих целей, но почему-то не разделись, отказались от чая. То есть, с одной стороны, все это было очень мило и вежливо, но, с другой стороны, я бы на их месте разделась, прошла, попили бы чаю, пока меня ждали, но видимо, это… Ну, завтра я буду все равно настойчиво предлагать им чай: коли пришли, пускай ведут себя, как у нас принято. На самом деле нет, они не были пристрастны, они вели себя очень корректно и попросили всю нашу литературу и, по-моему, она им понравилась.