Генрих Падва о новой работе Анатолия Сердюкова: «У нас все назначения согласовывают с Кремлем»

Сейчас экс‑глава Минобороны проходит свидетелем по делу о многомиллиардных хищениях в «Оборонсервисе» и может стать обвиняемым по другому уголовному делу – связанному с дачей его зятя. У нас в студии был адвокат Анатолий Сердюкова Генрих Падва.

Кремер: Когда вы узнали о новой работе вашего подзащитного?

Падва: Вскоре после того как он договорился об этой работе. Предварительно он рассказывал и советовался, стоит или нет идти на такую работу. За несколько дней он сказал, что оформляется, и с 1 ноября он приступил к работе.

Кремер: В чем были сомнения Анатолия Сердюкова?

Падва: Его неоднократно вызывали для дачи показаний в качестве свидетеля, поэтому он интересовался, как это совместимо с тем, что он должен работать. Я ему сказал, что у нас огромное количество людей работает и продолжает быть свидетелями. Ну, вызовут на допрос еще раз, а работать надо. Его уволили с поста министра – это не значит, что он вообще должен не работать.

Казнин: Он думал, что это будет неэтично?

Падва: Он мне не высказывал своих сомнений. Он спросил мое мнение, я его высказал.

Казнин: Он еще думает, что его статус может измениться?

Падва: Нет, мы оба убеждены, что статус не может измениться, потому что он ни в чем не виноват.

Казнин: У нас так часто бывает, что из свидетеля человек превращается в обвиняемого, например, как в «болотном деле».

Падва: Бывает все что угодно. У него не было и нет беспокойства и оснований беспокоиться по каким-то вопросам, потому что он не видит за собой вины и не видит, по чему его можно было бы привлечь к уголовной ответственности.

Кремер: Можно ли назвать дело «Оборонсервиса» политическим?

Падва: Я не думаю, что это политическое дело.

Кремер: А какое?

Падва: Надо тогда определять понятие, что такое политическое и неполитическое дело. Обыкновенное дело, у нас возбуждаются дела, кто-то попадает в немилость. Это же не значит, что это политика.

Кремер: Можно его, наверное, назвать показательным?

Падва: Ничего показательного я не вижу.

Кремер: Вы говорите, что кто-то впадает в немилость и от этого зависит ход дела, значит, оно по-своему показательное.

Казнин: И в какой-то мере политическое.

Падва: Мне не нравится эта постановка вопроса. Я вижу, что в какой-то момент возникли недоразумения в отношении Анатолия Сердюкова. Чем это объясняется, можно много гадать, но я не вижу тут политической составляющей.

Кремер: Но вы произнесли слово «немилость», и в связи с этим было ли сегодняшнее назначение Сердюкова согласовано с Кремлем?

Падва: Думаю, отчасти было. У нас все согласовывается с Кремлем на каком-то уровне. Сейчас есть единоначалие, выстраивается четкая вертикаль, поэтому даже сейчас решается вопрос о том, что в прокуратуре будут почти все назначаться с соизволения президента. Должность бывшего министра обороны, конечно, очень серьезная, она была и политическая. Конечно, наверное, согласовывали. В какой степени, я затрудняюсь сказать, насколько были заинтересованы власть имущие по этому поводу.

Кремер: Чем Сердюков весь этот год занимался?

Падва: Многим: сдавал дела, готовился к допросам, часто его вызывали, готовился к тому, что ответить многочисленным средствам массовой информации, которые по поводу или без повода полоскали его имя.

Казнин: Он не замечен в том, что активно комментирует сам. За него в основном это делают адвокаты.

Падва: Мы решили, что ему самому необязательно все комментировать.

Казнин: Он говорил, что дело «Оборонсервиса» слишком криминализировано.

Падва: Я думаю, он в этом смысле прав. Это наше общее мнение. Нас трудно разделять. Если я или кто-то еще из адвокатов выступает, мы обсуждаем, согласовываем – это наше общее мнение. Мы убеждены, что излишний интерес почему-то именно к этому делу. Будем откровенны – у нас воруют в каждом министерстве, причем иногда значительно больше. Иногда просто волосы дыбом становятся от того, что пишут в газетах, правда, это не всегда еще на самом деле. Но СМИ почему-то заинтересовало именно это дело.

Казнин: Потому что оно дошло до суда и мы видим реальную фактуру.

Падва: До суда еще ничего не дошло.

Казнин: Но идет расследование.

Падва: Тут интерес вызывает «клубничка», которая там есть, - взаимоотношения его с его подчиненными. Разве это серьезный подход?

Кремер: А что произошло в последнее время в деле «Оборонсервиса», после чего стал возможен выход Анатолия Сердюкова на работу?

Падва: Ничего не случилось. Просто он внутренне созрел, чтобы перейти на другую работу.

Кремер: У него стало больше времени?

Падва: Нет, я думаю, он психологически был не готов для перехода на новую работу. Он должен был настроиться на то, что будет заниматься другим делом по масштабам значительно меньшим.

Казнин: Это не обидело его, он не посчитал это унизительным?

Падва: Он никогда этого не проявлял в разговорах с нами. Ему была предложена такая работа, он подумал, посоветовался и решил, что это вполне возможно. Он понимал, если работа будет предложена, то значительно меньшего масштаба, чем та, которую он проводил на посту министра.

Кремер: Является ли это предложение о работе сигналом, что и дело «Оборонсервиса» для него закончится хорошо?

Падва: Я не знаю, как с точки зрения общественной, но с нашей точки зрения, у нас ничего не изменилось: мы видели и понимали, что никаких данных за то, что он будет привлечен к уголовной ответственности, нет.

Казнин: Почему он был готов к меньшей должности?

Падва: Все же известно, как это все происходит. Если человека освобождают в связи с переходом на новую работу, тогда могут быть примерно такие же условия. А его же освободили не так, поэтому ясно было, что он уже такого уровня работу не получит, потому что эта работа должна была бы исходить от президента, а не от Чемезова или кого-то еще.