Генрих Падва: к сожалению, глава Верховного суда редко вмешивается в дела

Путин сегодня попросил Совет Федерации переназначить Лебедева еще раз. Идея эта не противоречит российским законам лишь благодаря заблаговременно принятым поправкам. Не далее как в июне тот же Путин подписал изменения к закону о статусе судей, снял для главы верховного суда все ограничения по числу сроков на этом посту, а также отменил возрастной ценз 70 лет.

Самому Вячеславу Лебедеву меньше чем через месяц исполнится 69 лет. А пост главы Верховного суда он занимает с 1989-го года, когда это был еще верховный суд РСФСР в составе союза. Непотопляемость Лебедева на посту главы Верховного суда мы обсудили адвокатом Генрихом Падвой.

Лобков: Как вы считаете, это решение укладывается в рамки правового государства?

Падва: Думаю, что да. Я думаю, что судья может быть сколько угодно долго быть судьей, а председатель Верховного Суда в первую очередь - судья. Я думаю, что не должно быть никаких ограничений в этом случае.

Лобков: Роль Верховного Суда, она какова сейчас?

Падва: Во-первых, не надо путать председателя Верховного Суда с Верховным Судом. Рассматривает конкретные дела не председатель Верховного Суда, вообще – практически никогда, кроме случаев, когда дело рассматривается в президиуме Верховного Суда или какой-то вопрос выносится на пленум Верховного Суда. Рассматривается коллегия Верховным Судом, в которую не входит председатель Верховного Суда, в лучшем случае – заместитель председателя Верховного Суда, как правило, и они не участвуют. Поэтому говорить о том, что конкретное дело, если оно неправильно с чьей-то точки зрения разрешено, что тут есть вина председателя Верховного Суда, я думаю, это не совсем корректно.

Председатель Верховного Суда участвует и руководит работой Верховного Суда, его пленума. Постановление пленумов Верховного Суда, они, как правило, очень хорошие: и с точки зрения содержательной, и с точки зрения их юридического оформления, как правило, великолепного.

А то, что практика правоприменения идет Бог знает как, это уже другое, а ведь по каждому конкретному делу, вы понимаете, тут опять разрыв практики: по каждому конкретному делу не имеет права председатель Верховного Суда вмешиваться. Если Московский городской суд или Таганский районный суд рассматривает какое-то дело, председатель не имеет права вмешиваться. Как происходит это вмешательство и происходит ли? Я не знаю. За кулисами разговоров много, что есть какие-то указания, есть какое-то вмешательство, но мы не знаем конкретно и точно. Я не знаю ни одного случая чтобы вмешался председатель Верховного Суда и дал какие-то указания даже как-то подковерно. Я не слышал об этом никогда.

Арно: Очевидно, что все эти поправки приняты, чтобы Лебедев остался на этом посту, это всем понятно. Зачем Путину именно Лебедев? Он все-таки уже в таком возрасте, что ему, может быть, физически тяжело занимать этот пост.

Падва: История знает немало очень дряхлых людей, которые блистательно выполняли свои профессиональные обязанности. Уместно вспомнить такого как Аденауэр, который чуть не до 90 лет возглавлял администрацию Германии, Черчилль, наверное, немолодым человеком продолжал работать. И так далее. Я думаю, что не всегда возраст. Но это, наверное, потому что мне 80 с лишним лет, и я работаю, и не вижу оснований для того, чтобы лишать меня этого права.

Арно: Мы говорим не про возраст, а про то, что: зачем?

Падва: За тем, что он неплохо проявил себя как судья.

Лобков: Как именно? Где именно?

Падва: Он возглавлял все пленумы, которые были; сейчас проект пленума Верховный – блистательный в отношении самообороны.

Лобков: Он кажется оторванный от жизни, мы недавно обсуждали этот закон, что правоприменение его – никакое, потому что в каком-то идеальном мире может существовать такое.

Падва: Причем тут Лебедев? Лебедев подписывает постановление пленума, к которому нет никакого возражения.

Лобков: Я просто напомню, что было постановление, разрешающее людям самооборону от действий полиции. Но при этом представить себе реально ситуацию, когда человек, в одиночку выступающий против нескольких полицейских, дающий им отпор, а потом у них 6 свидетелей, а у меня ни одного – понятно, что дело разваливается.

Падва: А что может сделать конкретно председатель Верховного Суда?

Лобков: А нет возможности выступить с частным мнением, допустим, в ходе подготовки законопроектов: о клевете, об иностранных агентах, о штрафах и так далее – выступить с рекомендациями, с частным мнением? Есть ли вообще такое право у председателя Верховного Суда?

Падва: У них есть право законодательной инициативы, они иногда им пользуются; к сожалению, далеко не всегда, но, может быть, к счастью, далеко не всегда прислушиваются к мнению Верховного Суда. У нас тоже это право кому-то предоставлено, но не очень-то реально можно им пользоваться.

Я думаю, что, конечно, с точки зрения либеральной оппозиции, конечно, хотелось бы, чтоб Лебедев активнее воспротивился некоторым начинаниям, с которыми мы не согласны. Надо же реально подходить. Ну, значит, его не будет. Будет другой на его месте. Совершенно неизвестно – лучше ли с нашей точки зрения? И с точки зрения Путина своим чередом.

Лобков: Вы скорее позитивно относитесь к этой инициативе президента?

Падва: Я позитивно отношусь к Лебедеву. Насколько я знаю, а я знаю его еще с того времени, когда он в районном суде был, он хороший судья. Я помню, что когда были еще возможности обращаться непосредственно и когда Лебедев принимал, я был у него неоднократно на приеме, он слушал, понимал - о чем говорили, и вмешивался, когда было необходимо.

Лобков: Какие годы были?

Падва: Это еще при советской власти, по-моему. Давние годы. Я боюсь соврать сейчас. Давно. Но он вмешивался лично: я на приеме у него сидел, он слушал, спрашивал, понимал. Он умный человек и юрист хороший. И вмешивался в конкретные дела. Сейчас, к сожалению, эта сфера… Сейчас председатель не вмешивается, я не знаю ни одного случая.