«„Газпром“— наш позор, он паразитирует на государственном бюджете». Михаил Крутихин о снижении прибыли компании

Олевский: Во-первых, как это все связано с кризисом на Украине? Действительно ли 40% плюс 1 в годовом исчислении – это последствия этого затяжного и очень печального кризиса?

Крутихин: Я не думаю, что это непосредственно связано с Украиной и с военными действиями на ее территории. Поскольку снижение доходов «Газпрома» от поставок газа на Украину началось уже давно, компания стала терять этот рынок уже несколько лет назад. Потребление российского газа на Украине снижалось неуклонно из-за того, что «Газпром» не соглашался договариваться о более-менее приемлемых ценах с этой страной так, как он договаривается с другими государствами: с Италией, с Германией, с Польшей, Турцией и так далее.

Олевский: Понятно же, что 40% - это не только украинский газ. Может быть, появились какие-то конкуренты в европейском рынке, которые привозят газ откуда-то или там цены приходится снижать? Откуда эта цифра вообще взялась, как это получилось?

Крутихин: Во-первых, конечно, приходится снижать цены, это помимо того, что украинский рынок постепенно был утрачен, и с марта никакой газ для украинцев не поступает, а идет только транзитом. Во-вторых, цены приходится снижать, поскольку клиенты «Газпрома» требуют пересмотра контрактных обязательств, контрактных формул, и «Газпром» идет на это. Мало того, он выплачивает за предыдущие чересчур высокие цены итальянцам, немцам, австрийцам и так далее. И третье – при малейшей возможности европейцы, если видят, что можно купить где-то газ в другом месте, они отказываются от услуг «Газпрома» и идут в другое место, поскольку компания приобрела репутацию не коммерческой фирмы, а политического оружия российской внешней политики.

Олевский: По поводу политического оружия, вот этот, мне кажется, теперь уже скандал с недопоставками газа в связи с тем, что некоторые страны начали поставлять газ в Украину реверсом, например, Польша жалуется, что они попросили 11, а получили 7 миллиардов кубометров, если я ничего не путаю. Это как-то отразится на репутации «Газпрома», как вам кажется? И вообще «Газпром» сможет манипулировать поставками европейских стран газа газпромовского, по сути, но через свою границу?

Крутихин: На сокращение поставок уже начали жаловаться в Венгрии и в Словакии, помимо Польши. В данном случае произошла довольно странная ситуация – у «Газпрома» есть контрактные обязательства, он обязан их выполнять. Нравится – не нравится, но есть контракт. Сколько газа должны поставить, столько должны поставить. Когда сейчас идут домыслы по поводу того, что идет реэкспорт, не существует реэкспорта в торговле газом. Когда газ попадает на территорию Польши, Словакии, Венгрии, во-первых, он становится собственностью стран и компаний этих стран. Второе – он там смешивается с газом, который страны покупают из других источников: из Норвегии, из Алжира, из Нигерии, просто у трейдеров на хабах распределительных.

Поэтому сказать, что идет какой-то реэкспорт, невозможно. Это неправильно. Идет продажа какого-то газа, принадлежащего уже не «Газпрому», а другим компаниям, на Украину. И когда «Газпром» или российское руководство вдруг начинает объявлять, что это им не нравится, и они из-за этого собираются подвергать «Газпром» страшной опасности, то есть нарушать контрактные обязательства. Уже ни о какой репутации «Газпрома» речь не идет, это ненадежный партнер, ненадежный поставщик, он способен нарушить свои обещания.

Олевский: Это понятно, что означает в мире коммерческого чистогана. Объясните мне вот что, 40% плюс 1, 41% падения годовой прибыли. Можете объяснить, сколько это в рублях или в долларах? И чем это для «Газпрома» грозит, это приостановка каких-то инвестиций или что это?

Крутихин: Я думаю, нельзя ничего говорить по поводу точных цифр. Это надо еще посчитать.

Олевский: «Газпром» волнуется из-за этих цифр, как вам кажется?

Крутихин: Я думаю, что профессионалы в «Газпроме» очень сильно волнуются и не только из-за этих цифр, а вообще из-за положения компании. У компании смехотворная рыночная капитализация, если посмотреть на стоимость акций. У компании нет никакой надежды, она провалила все планы освоения передовых технологий, компания теряет рынок за рынком, Украину уже потеряла, и дальше сжимается внешние рынки компании. Мягко говоря, в тяжелейшем положении фирма находится. Говорить о том, что это наше все, это наш позор, она продолжает паразитировать фактически на государственном бюджете.

Олевский: Вообще-то с этих недополученных денег и налоги не будут, видимо, заплачены.

Крутихин: Разумеется, и налоги с этого не заплатит. Но компания тут привыкла, поскольку у нее очень часто получается так, что она по каким-то каналам поставляет свой газ на спотовый рынок в Европе, продавая, кстати, по себестоимости этот газ. Дочерние фирмы и совместные предприятия «Газпрома», которые в Европе этим делом занимаются, они просто не возвращают свою прибыль в Россию, не платят в России налоги. Поэтому «Газпрому» такие налоговые трюки не в новинку.

Олевский: А какие проекты могут пострадать в первую очередь из-за недополучения прибыли?

Крутихин: На мой взгляд, нужно было бы отказаться от каких-то грандиозных проектов, которые никогда не окупятся, по обоснованию инвестиций и так далее. Такой, как «Силы Сибири» пресловутый.

Олевский: Это политический проект.

Крутихин: Это абсолютно политический проект. Россия подписалась на то, что китайцам будет поставлять газ по цене чуть ли не ниже себестоимости.

Олевский: Кстати, Владимир Путин прямо сейчас обсуждает в Китае будущее газопровода «Сила Сибири».

Крутихин: И не только этого газопровода, но мы собираемся еще один газопровод - «Алтай» - построить в Китае. Но это уже совсем позор абсолютный. Кроме как политики, никакого коммерческого смысла в этом нет. И потом привязывать российский экспорт к одному покупателю, который может диктовать какие-то условия, как он уже не раз делал в отношении «Роснефти» с нефтью, это, конечно, безумие.

Олевский: «Блумберг» сообщил, что новые американские санкции, которые могут быть применены в России, могут запретить таким гигантам, как ExxonMobil, BP и другим работать с российскими партнерами, в том числе и на разработку шельфовых месторождений. Эти санкции могут нанести вред не только нашей стране, видимо, не только «Газпрому», но и сами американским компаниям. А сейчас можно оценить, насколько серьезный удар по американским компаниям будет нанесен, и по российским тоже? Может ли так получиться, что американские компании будут активнейшим образом возражать против этих санкций?

Крутихин: То, что американские компании уже возражали против этих санкций, это уже доказанный факт. Мы работаем со странами-инвесторами, в том числе с европейскими, американским, азиатскими и так далее, все они санкциями недовольны. Все они хотели вкладывать деньги в Россию там, где это возможно, привнося сюда новые технологии, оборудование и свой опыт, в том числе, кстати, деньги. Но, к сожалению, режим санкций, который вызван не вполне мудрой политикой российского руководства на внешнеполитической арене, мешает иностранным компаниям это делать. Но тут уже деваться некуда.

Если будет приказ от соответствующих правительств сворачивать свою деятельность в России, они это сделают. Такие компании, как ExxonMobi, Statoil, может быть, не очень пострадают в своих шельфовых проектах в России, в Арктике в основном, поскольку там фактически идет удовлетворение любопытства – давайте поисследуем, пробурим там пару скважин, посмотрим, есть там вообще нефть и газ или это только одни домыслы. В этом плане будут страдания иностранных компания, а не в плане уже конкретного вложения денег.