Федор Лукьянов: Чавес не был диктатором, он всегда честно выигрывал выборы

 

Белоголовцев: Почему, с вашей точки зрения, ни премьер, ни президент, скорее всего, не полетят на похороны в Венесуэлу? Только ли в расстоянии здесь дело?

Федор Лукьянов, главред журнала «Россия в глобальной политике»: Премьеру там делать нечего, это не его проекты, не его друг. А вот что касается президента, честно говоря, мне это странно. Я бы пока выводов не делал. Мне кажется, что он вполне может полететь. Вообще, вне зависимости от того, как лично я или мы относимся к Уго Чавесу, который был фигурой весьма противоречивой, но он действительно искренне пытался сделать Венесуэлу тесным партнером и союзником России. Он, между прочим, единственный из сколь-нибудь значимых стран признал Абхазию и Южную Осетию, а это, между прочим, не такая элементарная вещь, как многие полагали. Потому что тем самым он, в общем-то, в угоду России и для России пошел на нарушение принципа суверенитета некого. Это нелегко, это немалого стоит. И в этой ситуации отправлять на похороны представителей разных отраслей бизнеса, на мой взгляд, это неправильно. Опять-таки, это не значит, что я поклонник Чавеса, но если уж у Путина с ним сложились такие отношения, на мой взгляд, он должен был бы поехать.

Белоголовцев: А не кажется ли вам, что Путин как раз и не хочет показывать, что они были с Чавесом невероятно близки?

Шакина: Ну да, побаивается войти в клуб мировых дикторов официально?

Белоголовцев: И здесь как раз логика в том, что у нас действительно были тесные отношения, поэтому вот этот по нефти, вот этот по оружию, но мы вообще-то с ним как бы не совсем заодно, поэтому не надо нас тут приписывать. Может такая логика быть, с вашей точки зрения?

Федор Лукьянов: Нет, такая логика совершенно исключена, потому что Путин никогда не стеснялся отношений с лидерами, которые на Западе считаются нерукопожатными. Я вообще говоря удивляюсь, почему Чавеса зачисляют в этот клуб. Это такая, мне кажется, субъективная вещь. Чавес, между прочим, при всем при том, что это был очень своеобразный режим, безусловно, с очень мощными авторитарными импульсами, но Чавес выигрывал все выборы. Он выиграл последние выборы, причем, вероятнее всего, вполне корректно. В Венесуэле никогда не было диктатуры. Наоборот, Чавес сделал карьеру свою политическую именно благодаря тому, что он понял в какой-то момент, что эпоха диктатуры в Южной Америке, да и вообще в мире закончилась. Ведь он в первый раз пытался прийти к власти классическим южноамериканским путем – через военный переворот, но он проиграл, не получилось. И тогда он понял, что именно апеллируя к большинству населения, населения бедного, очень удрученного дискриминацией и неравноправием, вот только так можно прийти к власти и, собственно, этим и пользовался. Поэтому, формально говоря, против него никогда не было санкций международных и чем Чавес хуже остальные, в общем, не очень понятно.

Белоголовцев: Насколько, с вашей точки зрения, сейчас смерть Чавеса угрожает российским интересам в Венесуэле? Насколько тесно наши страны будут продолжать общаться и сотрудничать?

Федор Лукьянов: Безусловно, тот характер отношений, который был между Россией и Венесуэлой в 2000-е годы – это была аномалия. Такого быть не может: страны так далеко расположенные друг от друга во всех смыслах, и в прямом, и в переносном, они не могут быть тесными союзниками, как об этом говорил Чавес. Россия, кстати говоря, так уж горячо об этом не говорила, хотя, конечно, Чавеса у нас охотно принимали и пользовалась тем, что у Венесуэлы в какой-то период было много денег. Сейчас, даже если преемники, соратники Чавеса смогут удержаться у власти, что не факт, даже в этом случае отношения будут возвращаться к норме. Норма, я имею в виду, взаимодействие и какие-то интересы, но в рамках понимания, что это страны бесконечно далекие друг от друга. А напротив, любая власть Венесуэлы новая, даже опять-таки соратники Чавеса, они, скорее всего, будут снижать уровень антиамериканизма, который был присущ ему персонально и нормализовывать отношения с США. Если придет оппозиция правая, ну, конечно, интерес к России они в значительной степени утратят, хотя, если они достаточно ответственные политики, рвать отношения и устраивать демарши они не станут.