Евгений Ройзман: Обыски были довольно вегетарианские
Писпанен: Вновь приветствуем вас в студии ДОЖДЯ. Продолжаем подводить итоги этого дня, если можно так уже сказать. Я думаю, все самое главное, я надеюсь, что самое главное все уже сегодня закончилось.
Зыгарь: Расслабленная атмосфера у нас воцарилась в студии, особенно после рассказа Павла Лобкова о празднике толерантности.
Писпанен: Ну, он действительно был очень милым. Я наблюдала это сегодня на Страстном бульваре с 3 этажа. Они стояли прямо подо мной, вот это маленькое сообщество, и его очень так нежно обхватили многочисленными руками силы правопорядка. Они вот так вот их охраняли.
Зыгарь: А малочисленные участники митинга в ССвской форме и прочие персонажи никого не смутили?
Писпанен: Ну, вот ничего не могу сказать, не видела, вот в гестаповской форме не видела, не буду врать, правда.
Ройзман: Я тоже не видел. Там очень приятный момент был: я не видел пьяных и люди все были ясные, трезвые - это очень приятно.
Писпанен: Это правда.
Ясина: Жень, ну, все-таки, в такую жару с утра надраться…
Писпанен: Ира, все-таки праздник у ребят.
Ясина: С утра.
Писпанен: Можно же и отпраздновать День России.
Зыгарь: Они, может, пошли на площадь Революции. Мы показывали, там пекли самый большой в истории…
Писпанен: Вишневый пирог.
Зыгарь: Вишневый пирог. Прям с утра его ели всей толпой.
Ясина: Это, кстати, это хорошая задумка на будущей митинг.
Писпанен: Да, давайте уже делать что-то прикладное.
Зыгарь: Ольга переживала, что какой-то не очень креативный вышел митинг, потому что те шутливые транспаранты, которые были на Якиманке, все уже перевелись.
Ясина: Слушай, мы же злые на самом деле были.
Писпанен: Я поэтому и подумала. Потому что злость уже пошла…
Ясина: Потому что это другое. Понимаете, вот действительно, выходили вот, я четко выходила, потому что после вчерашнего невозможно остаться дома.
Писпанен: Нельзя не выйти.
Ясина: Нельзя не выйти. То есть, я даже думаю, что было много спонтанных выходов. Думаю, что многие люди не собирались (вот Женя об этом говорил), но после вчерашнего, того, что устроили власти, ну, это не по-человечески.
Писпанен: Больше того.
Ясина: И не успели приготовить креатив.
Писпанен: Да, и больше того, меня больше всего поразило, что после того, что было вчера, многие пришли с детьми. Вот это удивило, очень удивило.
Ясина: Мы не боимся.
Ройзман: Я два слова буквально. Замечание еще одно. Я обратил внимание, очень много было преподавателей ВУЗовских, очень много было людей науки. Когда МГТУ имени Баумана, отдельно РГГУ и еще ВУЗы - это очень приятно, на самом деле. Обратили же внимание?
Писпанен: Конечно. Это была одна из самых больших, кстати, колонн.
Ройзман: Да, очень приятно было.
Иртюга: Надо отметить, что вчерашние события, можно сказать, - это лучший продюсер сегодняшнего мероприятия.
Ройзман: Согласен полностью.
Ясина: Да, это правда.
Зыгарь: Скажите, а повлияет ли сегодняшнее мероприятие на последствия вчерашних событий?
Ройзман: Думаю, да.
Зыгарь: Как именно?
Ашурков: У нас, например, сейчас в Фонде борьбы с коррупцией проходит обыск. Алексей Навальный там, там несколько наших сотрудников.
Зыгарь: Да, Владимир, расскажите, есть ли у вас информация о том, что там происходит? Что изымают и чем это может грозить фонду?
Ашурков: Офис наш был опечатан, начиная со вчерашнего утра. По закону, нельзя проводить обыск, пока нет официального представителя. Алексей Навальный является директором фонда, так что они ждали, пока закончится обыск у него. И сегодня с допроса в Следственном комитете его повезли для того, чтобы провести обыск в нашем фонде.
Писпанен: Скажите, а вот конверты с сотнями миллионов евро могут изъять там? Как показывает практика, это запросто теперь можно делать даже в частных квартирах, уж не говоря про какие-то фонды.
Ашурков: Он занимается несколькими проектами, о которых всех знают - это «РосПил», это «РосЯма», это «РосВыборы». Вся наша деятельность абсолютно прозрачна, все проходит через счет. У нас работают, в основном, юристы. Безусловно, то, что мы видим на протяжении последних двух дней, - это преследование за политические взгляды. Здесь не нужно питать иллюзии это, безусловно, политические репрессии.
Зыгарь: А вот эти обыски, они станут дополнительной рекламой вашему фонду или могут действительно помешать вашей работе?
Ашурков: Я думаю, что рекламой нашему фонду будет наша деятельность. О наших проектах, я думаю, слышали многие, и многие решили их поддерживать. После объявления публичного о нашем фонде, мы в день получаем десятки поступлений.
Писпанен: То есть, не оскудеет поток желающих вам помогать, как вы думаете, после таких обысков?
Ашурков: Думаю, что нет. Мы понимаем, что наши политические оппоненты, они достаточно сильны. В их руках все административные рычаги, неограниченные политические, неограниченные финансовые ресурсы. Но мне кажется, очень сложно найти что-то экстремистское в деятельности нашего фонда. Мы занимаемся борьбой с коррупцией, как с экономической - злоупотребление при госзакупках, ремонта дорожного покрытия, - так и с политической. Это координация и крутирование наблюдателей на выборах. Я бы очень удивился, если бы какое-то официальное лицо могло встать и сказать что-то, обвинить нас в какой-то экстремистской деятельности.
Ясина: Я хотела бы добавить ложку дегтя в эту бочку меда, которая складывается в нашем обсуждении.
Зыгарь: Да, мне тоже кажется, что очень благодушно все.
Ясина: Слишком благодушно. Это специально, я думаю, сделано.
Писпанен: То, что вчера…
Ясина: Потому что власть приняла все законы – антинаши - против нас, против всех, кто собирается на митинги. Она обещала начать это делать позже. Я думаю, что этот митинг был последним, который проходил по старым правилам без этого драконовского закона. И то вентилово и тот беспредел, который они устраивают, им ничто не помешает продолжить. В очередной раз нам скажут, вот вы погуляли по бульварам, все прекрасно, все замечательно, покричали на митинге там, и так далее. Собака лает, караван идет.
Писпанен: А в следующий раз будем винтить уже жестко?
Ясина: Я не знаю, что будет в следующий раз. Доживем до осени. Потому что каникулы есть каникулы и лето никто не отменял. Я думаю, что, к сожалению, этот митинг не помешает делать властям то черное отвратительное дело, которое они делают. И я думаю, что их не остановят. Посмотрим, чем закончатся вот эти следственные действия против Немцова, против Навального и против Ильи Яшина. Еще все впереди. Остановить… Их это не остановит.
Писпанен: А если все-таки кого-то посадят?
Шаргунов: Вот это самый главный вопрос.
Писпанен: А ведь, наверное, к этому и идет, кого-нибудь одного все-таки посадят.
Шаргунов: И я считаю, что сейчас одно из главных требований - это именно освобождение и дальнейшая задача, это защита тех молодых людей, которые оказались схваченными в результате событий 6 числа. Вообще, если немножко отойти от романтизма и говорить рационально, на самом деле, патологические действия власти вполне понятны. Власть испугалась того, что происходило 6 числа, и власть испугалась, что это повторится сегодня.
Ясина: То есть не надо обольщаться?
Шаргунов: Ну, я решил говорить, так сказать, как есть. Я всегда анализирую ситуацию. Все очень просто: они решили жестко вот так давить, запугивать, сажать на крючок лидеров того, что происходило 6 числа, других хватать, принять этот закон, чтобы, выйдя на площадь, люди разошлись. Потому что этой старой истории, что мы соберемся и не разойдемся, сегодня не произошло. И это, на самом деле, нормально. Потому что много еще будет других эпизодов. Но я бы не благодушинствовал, потому что впереди еще, конечно, будут конфликты - это неизбежно. И совершенно понятно, что такая вот долгая затяжная история, которая требует длинной воли…
Ясина: Сереж, Путин нас отдавливал от наших свобод 12 лет, а мы хотим вернуть все за полгода. Так не бывает.
Шаргунов: Все будет продолжительно и, к сожалению, нужно готовиться к тому, что будут и конфликты, и репрессии, и пострадавшие, и своих, тех, кто становится жертвами, конечно, нужно выцарапывать из этого плена.
Писпанен: Женя, кстати, скажите, пожалуйста, вот сейчас как бы получается, что разошлись до 7 октября, да? Сентября? Когда?
Зыгарь: Сентября или октября?
Писпанен: Сентября или октября?
Ройзман: Послушайте, поверьте, пожалуйста, поверьте, власть – это очень четкий инструмент. Ловят все настроения, мониторят малейшие перепады и поверьте, что власть не пойдет на те действия, которые могут спровоцировать недовольство. Как только просчитает, что какой-то арест может спровоцировать волну митингов и недовольство, хватит ума на это не пойти.
Ясина: Ну, хорошо, а то, что было вчера?
Ройзман: Подождите, дайте договорить. Но, вчера было все достаточно, если честно говорить, все было достаточно вегетариански по нашим понятиям. Поэтому, если власть вдруг сделает что-то такое, что спровоцирует волну - это будет ошибка. Но они постараются этих ошибок не допускать.
Ясина: То есть Pussy не посадят?
Ройзман: Я думаю, что побоятся сейчас. Я не знаю.
Шаргунов: С другой стороны, столько было на самом деле дури, дичи и безумия, когда там…
Ройзман: Но не было крови, согласись. Была дурь, дичь, нелепость, но крови не было.
Шаргунов: Когда врывались к родителям жены Навального, изымая мобильные телефоны, когда рылись в тетрадках, или к Алексею Сахнину со штурмом ворвались….
Зыгарь: Мне кажется, что вегетарианские репрессии все-таки вполне применимы, потому что пока что главные жертвы вчерашних допросов - это миллионы из сейфа Ксении Собчак.
Писпанен: Это Ксения Собчак, да.
Ясина: Ребят, давайте дождемся 24-го, когда девочек этих из Pussy либо отпустят, либо посадят.
Писпанен: Давайте дождемся, будем надеяться на лучшее, на самом деле.
Ясина: Честно, для меня вот этот очень важный день будет.
Писпанен: У всех позитивный настрой.
Ясина: Нет. Если 24-го их отпустят, тогда я буду настроена позитивно.
Шаргунов: Мне кажется, что власть должна слышать сигналы, в любом случае.
Ройзман: Ну, конечно.
Шаргунов: Власть должна увидеть, что людей по-прежнему ходит огромное количество.
Писпанен: Для этого вы приходите к нам тоже и рассказываете.
Ясина: 24-е лично для меня…
Ройзман: Они будут оставаться у власти ровно столько, сколько будут слышать сигналы, вот и все.
Писпанен: Большое вам спасибо.
*По решению Минюста России Некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией» включен в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента.