Экс-милиционер Сабиров: если меня покалечат арматурой, никто разбираться не будет

25/08/2012 - 18:48 (по МСК) Ольга Шакина
Новые детали, связанные с покушением на муфтиев в Татарстане. В деле появился еще один подозреваемый – бывший сотрудник местных правоохранительных органов Булат Сабиров. В студии ДОЖДЯ он рассказал подробности дела.

Сейчас господствуют две версии случившегося – теракт готовили либо радикальные исламисты, либо – организованные преступные группировки Татарстана.
Булат Сабиров причастность к инциденту отрицает и уже написал открытое письмо министрам внутренних дел России и Татарстана Владимиру Колокольцеву и Артему Хохорину. Тот факт, что в деле о покушении на муфтиев возникло его имя, бывший милиционер объясняет исключительно местью со стороны местных правоохранительных органов.
Полтора года Сабиров уже отсидел. В 2009 году суд признал его виновным в «крышевании» городских борделей и в деловых отношениях с местной преступной группировкой. Сабиров настаивает, что причиной стало его нежелание молчать о связях полицейских из Нижнекамска и местных преступных банд.
После отбытого срока он продолжил слать письма с жалобами о коррупции в регионе, однако все они оставались без ответа.  Также экс правоохранитель заявляет о том, что ему угрожают. Местные правозащитники не раз уже заявляли о преступных действиях местной полиции. Самый последний громкий скандал произошел в Казани, в ОВД Дальний, где к задержанным применяли пытки. Экс майор Булат Сабиров сейчас с нами в студии.

Шакина: Действительно ли вам угрожали? Когда это происходило и как часто?

Сабиров: Дело в том, что первые угрозы поступили в момент, когда я осуществлял именно оперативное сопровождение по расследованию преступной деятельности и ликвидации ОПС «Мамшовские», которая на протяжении 15-20-ти лет верховодила в нашем городе благодаря своим, в первую очередь, коррумпированным связям, связям в правоохранительных органах: в суде, в прокуратуре, в милиции. И когда в составе следственно-оперативной группы нам удалось получить информацию о причастности одного из авторитетов, который сейчас находится в международном розыске за совершение ряда тяжких преступлений до заказного убийства, дело было списано на труп, а в отношении меня начались гонения. И доверенные люди, которые осуществляли помощь по этому делу, давали свидетельские показания, какую-то оперативную информацию предоставили. Меня предупредили, что именно от самого Николаева исходила угроза, были такие намерения уволить меня по служебному несоответствию, так вопрос и стоял, что вопрос уже решенный, Сабирова уволить по служебному несоответствию, и сломаем арматурами как собаку женского рода, такими прямо словами.

Шакина: Где вы это прочли или услышали?

Сабиров: Это мне конкретно рассказал человек, которому Николаев это рассказал в устной беседе. И как раз именно когда начал узнавать подробности - вообще что происходит, оттуда появилась информация, что проплачена определенная сумма денег, вопрос решен, и впоследствии, действительно, дело было списано на труп, и только мое личное обращение на тот момент к первому заместителю министра Тимерзянову Ренату Закиевичу повлияло на исход дела. Ну, и рапорт, который я привез, копия рапорта сохранилась, я там указывал, что руководством Нижнекамского УВД…

Шакина: Николаев – это руководитель УВД, ваш начальник?

Сабиров: Нет, Николаев – это именно авторитет преступного сообщества, который сейчас находится в международном розыске. А устранение мое, естественно, проходило руками руководства Нижнекамского УВД. И я докладывал Тимерзянову, что меня необоснованно обвиняют в покровительстве преступной деятельности, которая не имеет под собой никакого фактического основания, в виду того, что мы на тот момент проводили оперативное сопровождение по другому уголовному делу. И в оконцовке так получилось, что это дело перевернули таким образом, что людей, которых мы же привлекали к уголовной ответственности, дали в отношении меня какие-то показания, в оконцовке они отказывались, и в суде они отказались, мы и доказательства предоставили, что были давления, были избиения, принуждения, но суд это как бы проигнорировал, то есть уже закрутился механизм, и обратно уже никто дать не смог. А когда я освободился… Но суть приговора даже сама по себе абсурдна, потому что я осужден за покровительство преступной деятельности, который на данный момент вообще не существует. Понимаете? Суд не признал это приступной деятельностью, в отношении этих лиц вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Шакина: Понятно, то есть хозяев этой сети борделей не осудили, а осудили вас за то, что вы их «крышевали»?

Сабиров: Что я их «крышевал», да, меня осудили. А то, что они этим занимались, это как бы вообще неустановленный факт, занимались ли они этим – вообще вопрос большой. 

По моему освобождению, естественно, я глубоко убежден и уверен в своей позиции, мой визит в Москву, обращение к министру Колокольцеву обусловлено безопасностью меня, моей семьи и людей, которые сейчас фигурируют в качестве свидетелей по этому делу.

Шакина: То есть вы боитесь оставаться в Татарстане?

Сабиров: Да, потому что у меня есть достаточно оснований полагать, что сейчас развернута целая акция в отношении сотрудников, кто занимается оперативным сопровождением этого уголовного дела, сейчас возбуждено уголовное дело по статье 209-й: «Бандитизм» в отношении членов ОПС «Мамшовские», потому что (по моей информации) лидер ОПС «Мамшовские» сказал, что я, если меня посадят, молчать не буду. И сейчас, вы представляете, за 15-20 лет они настолько срослись с руководителем правоохранительных органов, и вот эта вся ситуация… если сейчас кто-то заговорит, это будет вообще фурор.

Шакина: То есть вы не единственный, кого могут начать прессовать?

Сабиров: Естественно, я здесь представляю не только свои интересы, я представляю интересы лиц, которые сейчас проходят свидетелями, потерпевших, которые заинтересованы, чтобы это дело дошло до суда и чтобы эти бандиты получили заслуженное наказание.

Шакина: Вы написали письма главе МВД Колокольцеву и главе МВД Татарстана Хохорину, они их прочли, есть какая-то реакция?

Сабиров: На данный момент я никакой реакции не увидел. Единственная реакция после моего обращения – это у меня был обыск по покушению на муфтия, к которому я вообще никакой причастности не имею, у меня есть данные, что одного свидетеля остановили на посту и тоже, хотя он не мусульманин, а православный человек, никакого отношения к этому не имеет, досмотрели автомашину на посту сотрудники оперативные – вообще без какого-то повода, а когда он пожаловался в прокуратуру, к нему пришли с обыском по делу 14-ти летней давности, у меня приговор есть, он в этом деле даже никак фигурирует. Мы это расцениваем только как давление на нас. То есть я продолжаю бороться, система продолжает сопротивляться. Вот такая ситуация.

Шакина: Вам удалось с кем-то в Москве встретиться?

Сабиров: Я намереваюсь обратиться в профсоюз за помощью, потому что я себя считаю бывшим сотрудником милиции, я родине долг отдал до конца и честно, я считаю, что в любом случае надо своего добиваться – восстановления своих прав. Я хочу сейчас обжаловать свой приговор в надзорных инстанциях в Москве, но я консультировался со многими специалистами: системный подход такой, что если тебя уже осудили, если приговор вступил в законную силу, то есть такое понятие «преюдиция» в уголовном праве, то есть он уже обрел законную силу, и суд вышестоящей инстанции, он не уполномочен пересматривать это дело, это получается как об стену горох. Я пытаюсь сейчас воспользоваться этой ситуацией, чтобы обратить внимание на свое дело, чтобы дело мое рассмотрели объективно и приняли законное решение.

Шакина: После скандала, связанного с ОВД «Дальний», произошли некие перестановки в руководстве МВД Татарстана, там какие-то качественные и глубокие изменения происходят?

Сабиров: На данный момент говорить о качественных, глубоких изменениях можно только тому, кто, допустим, сейчас внутри системы находится, то есть я уже изгой, я вне системы. Если бы я был внутри, то я бы мог какие-то комментарии по данному поводу сказать. Но, видимо, кто-то действительно старается, нельзя же тоже всех чернить, кто-то старается сделать хорошее, систему изменить к лучшему, людям помочь.

Сейчас ситуация такая: допустим, говорить - в советские, в 90-е года – еще можно было о борьбе с преступностью, когда действительно были люди по разные стороны баррикад, сейчас и преступления изменились, сейчас уже нет таких откровенных, особо тяжких преступлений, разбоев, убийств, сейчас все в большей степени легализовались - тот же самый криминалитет, и преступления больше экономические, финансового характера, и система, естественно, успокоилась, что такого вала преступлений нету, и люди там определенные, будем говорить, должностные, занимающие такие места, имеющие властные полномочия, они используют это, в первую очередь, для личного обогащения. А люди, которые пытаются этому сопротивляться, система их изживает, потому что сейчас на первый план вышел материальный интерес.

Шакина: Что касается дела покушения на муфтиев, по которому вы проходите подозреваемым, вы как специалист по вопросу, вы же много лет работали с этими ОПГ, ваша версия происходящего, что там происходит с этим делом, в чем подоплека?

Сабиров: Вопрос религии – вопрос очень щепетильный и требует очень внимательного и осторожного обращения, я не могу сейчас голословно утверждать, ибо не знаю об истинных обстоятельствах этого дела. Судя, допустим, по себе, судя по той методике, по тем способам, которыми ведется расследование, у меня такое ощущение, что просто идет вал проверки всех мусульман. Я просто знаю конкретные факты, когда в 3 часа ночи приходили с обыском, и с обыском не с санкционированным в суде, а с неотложным обыском от следователя, фактически это дело ничем не заканчивалось, а в оконцовке это заканчивалось неудобством, неприятностями для этого человека. Просто я могу отметить один парадокс, что, допустим, раньше - у нас многонациональная республика, у нас всегда жили все спокойно: татары, русские, чуваши, марийцы – никогда никаких проблем не было. Именно сейчас, когда прошли какие-то изменения в муфтияте республики, начались какие-то волнения, по большой сути – страдают же невинные люди.

Шакина: Вам кажется, что это провокация и дело используется с кем-то поквитаться, кому-то устроить неприятности?

Сабиров: Нет, я считаю, что это, скорей всего, возможно, это имеет эффект неожиданности, что это произошло, и органы как бы обязаны показать свою реакцию, обязательно оперативно среагировать на эту ситуацию, и идут такие массовые зачистки, абсолютно бесконтрольные, бесцельные, просто надо проверить: 200 человек закрыть, 200 сделать обысков, чтобы показать – мы здесь работаем…

Шакина: То есть идет, фактически, выполнение плана?

Сабиров: Сейчас, да. Может быть, у следствия есть какие-то версии, есть какие-то подозреваемые, но говорить сейчас об этом сложно, но впечатление создается такое, что просто какая-то паника, что ли.

Шакина: Вы 12 лет проработали в МВД, почему только несколько лет назад начались у вас вот эти столкновения, грубо говоря, с начальством на почве коррумпированности начальства? До этого все было нормально, или вы просто каких-то фактов не знали?

Сабиров: До этого вопрос так остро не вставал. Просто, может быть, я что-то и знал, где-то и сталкивался, но меня это не касалось, и я, как любой разумный человек, обходил это стороной. А когда мне конкретно откровенно сказали, что тебя уволят по служебному несоответствию и для тебя будут последствия, и достаточно серьезные, понимаете?.. Если какие-то молодчики меня поздно вечером в темном переулке арматурами перебьют, после этого я стану каким-нибудь человеком-зомби, амебой, инвалидом, никто не будет разбираться. Будут рассматривать, в первую очередь: из хулиганских побуждений неустановленные лица избили. Это же серьезная ситуация. А люди, которые конкретно со мной сотрудничали, были свидетелями по этому делу, они просто пропадут. Поэтому я вынужден был пойти до конца, я был уверен в себе, я был уверен, что меня оправдают, но все-таки телефонное право свою роль сыграло, и я пришел к такому выводу, что система эта абсолютно не означает, что она соблюдает закон, есть какие-то внутрисистемные законы, какие-то правила.

Шакина: Есть такое мнение у казанских правозащитников, что если вас уже сейчас не взяли под стражу, то, скорей всего, обвинения по делу муфтиев с вас все-таки снимут. Каким вы видите свое ближайшее будущее?

Сабиров: Во-первых, мне обвинения никто не предъявлял, просто сам факт обыска может свидетельствовать о том, что я подозреваюсь по этому делу. А планы у меня самые, как говорится, сумасшедшие – оправдаться. Я хочу оправдаться, я хочу, чтоб мое дело было пересмотрено, чтобы восторжествовала справедливость.  

Также по теме
    Другие выпуски