Экс-менеджер ЮКОСа Владимир Переверзин: на моем месте мог бы быть любой сотрудник ЮКОСа, даже доказательную базу менять не надо

Переверзин мог бы дать показания на своих работодателей и остаться на свободе, но предпочел роль заложника в этом деле.

Сегодня в магазине «Библио‑глобус» прошла презентация книги бывшего сотрудника компании: «Заложник: история менеджера ЮКОСа» об абсурдном суде и неожиданном по своей жестокости приговоре, о лагерях и попытках добиться освобождения. Это книга написана как предупреждение – при существующей системе такое  может случиться с каждым. Владимир Переверзин был у нас в студии.

Казнин: Долго вы писали книгу?

Переверзин: Вынашивал идею о написании книги я достаточно долго. Идея пришла ко мне спустя три-четыре месяца после ареста. То есть возраст этой книги достаточно большой. Физически написал ее после освобождения где-то за 10-11 месяцев. Но она вмещает  в себя 7 лет и 2 месяца. Это часть меня, детище, которое я вынашивал более 8 лет.

Казнин: Вы, находясь в заключении, думали об этой книге?

Переверзин: Да, я думал об этой книге. Более того, я вел записи, часть из которых мне удалось сохранить, часть из которых мне удалось переправить на волю. Много осталось в памяти. Часть записей пропала, но, тем не менее, много материалов осталось, поэтому к книжке я шел долгим путем.

Таратута: Владимир, я, подводя зрителей к встрече с вами, говорила о том, что у вас был выбор. Вы могли сказать что-то про основных фигурантов дела и заключить сделку со следствием, и в одном из интервью, кажется, вы говорили о том, что вы могли бы получить условный срок. Речь идет не просто о том, что вы бы сидели меньше, просто могли бы оказаться на свободе. Почему вы не пошли на сделку со следствием? Был ли у вас такой выбор?

Переверзин: Я бы сказал, что выбора у меня не было, потому что я не обдумывал, дать или не дать показания. Я рассказал  так, как было на самом деле. Если я не знал Ходорковского, я его не знал. Что-то придумывать, что-то наговаривать я просто физически не мог. Поэтому выбора у меня не было. А так – реально предлагали условный срок, история знает, что предлагали не только мне. Поэтому если бы я дал нужные показания следствию, то, конечно, я получил бы условный срок. А так, постольку, поскольку я не сделал то, что от меня просили, я получил по полной программе. Изначально мне дали 11 лет строгого режима.

Казнин: Мы не читали пока книгу. Вы можете сказать, там больше каких-то деталей из вашей жизни в тюрьме?

Переверзин: Книга основана на реальных событиях, в  ней описано все, что происходило со мной. Я описываю судебный процесс, свое нахождение в тюрьме, в колонии – все подробно, что со мной происходило.  Иногда это бывает смешно, иногда грустно. Книжка написана на грани.

Казнин: Как в таких случаях принято спрашивать,  на кого рассчитана?

Переверзин: Рассчитана на широчайший круг читателей, потому что написана простым, доступным языком, без каких-то юридических терминов. Просто доступно и доходчиво, потому что смысл в том, что я не только описывал происходящие со мной события, а в том, что эта история может произойти с любым сотрудником любой компании. На моем месте мог быть любой сотрудник компании «ЮКОС». Даже не нужно было менять доказательную базу, там достаточно было поменять фамилию, и все оставить то же самое. Это в книжке очень доходчиво, подробно описываю все эти процессы и механизмы.

Таратута: Вы, кажется, в книге упоминаете (я слышала об этом) факт, что вы вообще не верили, что этот приговор возможен. Вам казалось настолько несуразным то, что происходит, что вы даже раздали вещи, и вам все говорили, чтобы вы не спешили раздавать вещи. А в какой момент надежда в таких случаях заканчивается?

Переверзин: Именно так все и происходило, потому что я даже рассчитывал на оправдательный приговор. Адвокаты меня немножко приземляли, говорили, чтобы я снял розовые очки, что, дай Бог, меня выпустят отсиженным. Потому что на момент вынесения приговора я уже отсидел два года и восемь месяцев и не сомневался, что я освобожусь. Думал: ну, если оправдать  не оправдают, два года и восемь месяцев уже за отсиженный срок… До суда я жил надеждами, что сейчас будет суд, который меня отпустит. На суде неожиданно дали 11 лет, но, тем не менее, надежда не исчезла. Я надеялся на кассационную жалобу Мосгорсуда, потом на Верховный суд. Ты все время на что-то надеешься, и такие этапы, которыми ты живешь, позволяют тебе выживать. Несколько инстанций в Верховном суде, потом ты надеешься на Страсбург. Хотя были, конечно, моменты, когда я уже не наделся ни на что, потому что много всяких было приключений. По вертикали власти все хотели выслужиться, начиная с судей и следователей до самых подошв. Каждый тюремщик хотел внести свой вклад. Если бы я был осужден за убийство, конечно, я бы гораздо раньше освободился. Я был условно-досрочно освобожден, и жил бы я в тюрьме в гораздо лучших условиях, чем в тех, в которых мне приходилось жить.

Таратута: Вы говорите о том, что могли бы освободиться и раньше, если бы дело было немножко иное. Очевидно, все понимают, что такое дело «ЮКОСа», его политический контекст. Скажите, оно когда-нибудь закончится? Сейчас вы наверняка следите за тем, что происходит. Были совсем недавно разговоры о третьем деле, о том, что Ходорковский никогда не выйдет на свободу, поскольку заказчики этого дела, которые сидят очень высоко, просто представить себе не могут этого человека на свободе, потому что мыслят, очевидно, категориями графа Монте-Кристо. Чем-то таким занимаются они…

Переверзин: Мне сложно судить, когда оно закончится. Мы понимаем, что это зависит не от закона, а от каких-то конкретных людей. Даже в книге у меня был момент до того, как меня привозили в Москву выступать свидетелем на суде над Ходорковским. Ко мне приходили ФСБ-шники и спрашивали, как мне удалось снизить срок на два с половиной года. Вышли поправки в законодательстве, и статья, по которой я был осужден, срок наказания был снижен. Соответственно, мне снизили срок. Я тогда хотел просто пошутить: «Я с Медведевым договорился». Кто бы мог подумать, что в третьем деле «ЮКОСа» фактически об этом и идет речь. Тогда мне казалось это просто полнейшим идиотизмом. Сейчас это уже реально воплощается в жизнь. Я думаю, что третьего дела не будет, потому что как-то это будет уже перебор. Хотя я понимаю, что его очень боятся, конечно, каждый год пребывания Ходорковского в тюрьме делает его только сильнее. Это сильный, серьезный, умнейший человек, которого просто боятся.

Таратута: А как вам кажется, если бы он и правда вышел на свободу (я как-то об этом так говорю – в условном наклонении – в это сложно поверить всем участникам и наблюдателям), он мог бы стать серьезной политической фигурой. Вы сейчас в Москве, у нас недавно были выборы…

Переверзин: Я не могу за него говорить, но я думаю, что да. Власть показывает свою слабость, не выпуская Ходорковского.

Казнин: У нас уже спрашивают зрители, можно ли скачать где-то вашу книгу?

Переверзин: Я не знаю, это вопрос к издательству «Альпина Паблишер».