Депутаты займутся поиском детей

Проект поправок в Уголовно-процессуальный кодекс и другие законы, связанные с розыском пропавших детей, готовят депутаты «Единой России» Владимир Васильев, Ирина Яровая, Надежда Школкина и Борис Резник. Главная задача, которую ставят перед собой депутаты – сократить время поиска.

Сейчас следователи решают вопрос о возбуждении дела об исчезновении человека трое суток, при необходимости этот срок можно законно продлевать на десять и даже тридцать дней. При этом пока нет розыскного дела, невозможно подать никаких официальных запросов, в том числе, например, сотовым операторам, которые могут предоставить билинги и отследить передвижение человека, даже если его телефон не отвечает.

Волонтеры, которые занимаются поиском детей, уже несколько лет буквально упрашивают силовиков быть оперативнее. Ведь в случае с похищением человека успех зависит от реакции в первые часы – эксперты давно пришли к выводу, что похититель за первые три часа решает, что делать с украденным ребенком, оставлять ли его в живых. И активные поиски, сопровождающиеся информационным шумом, могут заставить похитителя отпустить ребенка. Если же человек пропал, заблудился в лесу ,например, то времени не намного больше – сутки-двое, но не десять, которые сейчас следователи берут на размышление.

О том, что розыскные дела не возбуждают или возбуждают слишком поздно, говорил в эфире ДОЖДЯ руководитель волонтерского поискового отряда «Лиза Алерт» Григорий Сергеев.

Сергеев: Общая практика, что реакция вообще не наступает. Не так давно в Подмосковье пропали две молодые девчонки 19-летние, которые не успели на электричку, и решили вернуться на свой дачный участок. У них работали мобильные телефоны, но не отвечали в течение суток. Их подруга пришла в Клинское отделение полиции днем следующим подавать заявление. У нее не приняли, потому что она не родственник. Мама доехала только ближе к ночи. Заявление приняли, но сказали, все завтра, все завтра. В итоге, следующим утром девочек нашли погибшими в Подмосковном лесу, и никаких действий за вот эти прошедшие сутки полиция просто не принимала.

Работая над проектом закона, депутаты говорят, что будут включать в него и нормы о взаимодействии силовиков с волонтерами, о создании единых поисковых штабов. Об этом ДОЖДЮ рассказала один из авторов инициативы депутат Надежда Школкина.

Школкина: Нужно так, чтобы волонтеры были одними из первых, которые узнавали о том, что, например, пропал ребенок, в первый час, во второй час. Потому что здесь как раз они через сутки, а не через двое, например, и через несколько часов, когда уже поиски осложняются порой и операция бывает бессмысленной. Не зря говорят, что когда ребенка украли, то нужно создать такую массовую ажиотажную ситуацию, чтобы им захотелось отпустить, чтобы они понимали, что безнаказанно это не пройдет. Психологическое еще знаете такое, определенное психологическое давление.

Правда, как скоро законодатели обяжут полицию мгновенно реагировать на исчезновение людей, сказать пока трудно: проект закона пока не написан, в августе пройдут рабочие встречи депутатов с волонтерами, а в октябре добровольцы поедут в Приволжский федеральный округ, где будут встречаться как раз с силовиками. Так что раньше ноября вряд ли документ поступит в думу уже в виде законопроекта.

Ранее неоднократно говорилось о нежелании сотрудников полиции и следователей портить себе статистику, заводя розыскное дело на каждого ребенка. По статистике сейчас в России пропадает ежегодно более 15 тысяч детей, но волонтеры считают, что это заниженные показатели. Так, в США каждый год заводят дела об исчезновении сотен тысяч детей.

Волонтеры отмечают, что сейчас полиция мгновенно реагирует на исчезновения детей и взрослых только в том случае, если речь идет о детях высокопоставленных родителей или самих чиновниках и бизнесменах. Так, например, уголовное дело об исчезновении главы района Раменки в Москве Александра Дмитриева возбудили на следующий день после его пропажи – 17 июля. Но, несмотря на такую оперативную реакцию, поиски пока результатов не дали.