Депутат от ЛДПР Сергей Иванов о «пехтинге»: депутаты думают, что если сдать одного, то их не тронут. Тронут

Михеев: Нет, неправильно. Меня лишили временной неприкосновенности для того, чтобы следственные органы смогли со мной встретиться, пообщаться и выяснить, есть ли ко мне претензии у следственных органов или нет.

Лобков: Общались?

Михеев: Я рад, что с меня сняли неприкосновенность, что наконец-то следственные органы не смогут убегать от меня, как они делали на протяжении шести месяцев. Я смогу предоставить им судебные решения тех споров, которые были между юридическими лицами.

Лобков: Здесь речь идет не об обладании какими-то активами за границей, а о коммерческом споре между вами и банками, которые давали вашим фирмам деньги в кредит.

Михеев: Между банком и юридическими лицами, а я выступал поручителем по этим сделкам.

Арно: Вы активно комментируете, значит, подписку о неразглашении вы не давали?

Михеев: Сегодня пытались с меня взять подписку о неразглашении, на что после 15 минут выяснения мы пришли к тому, что я подписал соглашение в рамках того, что я не буду раскрывать тайну путем ксерокопирования постановления о возбуждении уголовного дела для передачи его кому-то. А все остальное я могу комментировать как свою точку зрения.

Лобков: Ждем подробностей. О чем вас спрашивали?

Михеев: Сегодня ни о чем не спрашивали. Я сегодня впервые смог ознакомиться с постановлением о возбуждении уголовного дела. Впервые увидел материалы, о которых так много говорили. И то, что было написано в постановлении, в львиной доле не соответствует тому, что написано в представлении Генпрокуратуры. Я взял недельный тайм-аут, чтобы пересмотреть и подготовить другой пакет документов, свои объяснения, со следующей недели начну передавать документы, объяснять. После того, как я дам показания, все вопросы закроются автоматически.

Лобков: Через неделю Генпрокуратура отзовет свое представление?

Михеев: Через неделю я начну работать. А там будет одно, два, три, десять встреч. Объем большой, может, два-три месяца будет длиться. Но шаг за шагом, думаю, все вопросы снимутся.

Арно: Владимир Жириновский выступил очень жестко по поводу демарша Гудкова, ваша фракция будет эту поправку поддерживать?

Иванов: Я не очень понимаю, о какой поправке идет речь. В последнее время у единороссов мозговой всплеск: то они предлагают запретить детям депутатов учиться за границей, сейчас запрет на поездки за рубеж, потом, видимо, будет запрет на выход из зала  в туалет без разрешения спикера, под конец – вызов родителей депутатов к Нарышкину, если они пропускают заседания. Это все ерунда. В его инициативе речь шла о том, что депутат во время работы недели пленарного заседания комитетов не должен ездить. Ни один нормальный человек не напишет заявление Нарышкину о том, чтобы позагорать на Майами, пока будут заседать.

Арно: Владимир Вольфович написал, что готов предоставлять всю информацию о своих поездках во время региональной недели.

Иванов: Это, пожалуйста, никто не скрывает это. Речь идет именно о тех неделях, которые предназначены для работы в пленарных заседаниях и комитетах, и комиссиях. Претензии Гудкова в том, что это было во время работы комитетов и комиссий, это было время, когда он должен был находиться здесь в Москве.

Лобков: Олег Леонидович, вы в одной партии и фракции с Дмитрием Гудковым находитесь. Сергей Миронов осудил сегодня поведение Дмитрия, когда он уездил на конференцию Freedom House,  у вас какое отношение?

Михеев: У нас есть мнение, что заявления, которые были сделаны, - лично мнение Дмитрия Гудкова. Именно поэтому Сергей Михайлович высказал свои претензии.

Лобков: Вы будете какие-то меры принимать?

Михеев: Я не готов говорить о том, что будет происходить в ближайшее время. Изучим то, что было. У нас какие-то вещи происходят: не понравилось что-то, сразу шум поднимают. Мы видим, что происходит с депутатами от «Единой России», думаю, что проблем там не меньше, но почему-то вызывают подобные действия только действия оппозиционных партий, которые, считаются, все делают неправильно.

Лобков: Будет, скорее, моральное порицание?

Михеев: Расстрела точно не будет.

Лобков: Было обнаружено, что у вашей коллеги из «Единой России», госпожи Яровой   есть квартира, зарегистрированная на совершеннолетнюю дочь, что закону не противоречит, находится на грани закона, и которую не обязан депутат декларировать. Госпожа Яровая сказала, что все, что пишется по поводу ее квартиры – грязные инсинуации. Вы считаете, что ее поведение этично?

Иванов: Пусть останется на ее совести. Она у нас главный борец с коррупцией и старается каленым железом выжигать все, что не соответствует уставу «Единой России». Криминала здесь нет, но откуда дровишки? Отпускные получила прокурор Яровая? За какие деньги она купила эту квартиру? Почему скрывают счета и недвижимость? Либо за них не платят налоги, либо они непонятно каким образом они появились. Чиновнику трудно объяснить, откуда у него, простого служащего, такие деньги.

Лобков: Есть версия, что богатый камчатский муж бывший…

Иванов: Была у нас женщина-депутат, которую обворовали. Спросили, откуда у нее столько всего золота и бриллиантов, она ответила, что у нее муж – судья областного суда.

Арно: Шутите у нас, а потом – раз, и проголосуете…

Иванов: А разве серьезно это воспринимать можно? Понимаете, 450 депутатов в Думе не нужны. Они даже выступить не смогут. Я лично предлагал работать в три смены: первая работает с 8 до 4-х, вторая с 4 до 12-ти, а третья – в регионе. Люди не могут высказаться, что им там сидеть? В Думе несколько тысяч законопроектов, которые не рассмотрены. Давайте реформировать.

Лобков: Мне кажется, вас и так без вашего согласия реформируют. После лишения Гудкова-старшего мандата легко пошел процесс. Любое представление Генпрокуратуры в Госдуму удовлетворяется пленарным заседанием. Не было такого, чтобы за каждого депутата Госдума боролась. Это значит, что ваша профессия становится уязвимой. Вы согласны?

Михеев: Абсолютно верно. Сегодня кому-то выгодно стало любые злодеяния, которые происходят в стране, в первую очередь, мерить на депутата. Обсуждали, чтобы депутатов Госдумы лишили права пользоваться ВИП-залом в аэропортах. Я не против, я им редко пользуюсь. Но давайте поставим вопрос шире: не 450 депутатов, а 4,5 млн. чиновников – тогда это будет экономический эффект для страны, бюджет сэкономит. Мы за это. Но уже стало модно не трогать всех, а только депутатов.

Лобков: Есть такая рабочая версия. Был 17-ый съезд РКПБ, так называемый «съезд победителей», который назвали потом «съездом расстрелянных». В определенный момент Сталин понял, что прежний состав верных ленинцев свою функцию исполнил, все законы, которые нужны были, принял. Курс страны изменился, ему нужны другие, молодые.

Иванов: Он понял, что с этими людьми можно делать все, что угодно. То же самое сейчас происходит в Госдуме. Они думают, что сдадут того, того, того, а его не тронут. Тронут. Потом тебя, гада, точно тронут. Этого они, к сожалению, не понимают.

Лобков: Может, вас таким образом зачищают для нового поколения молодых политиков?

Иванов: А что от этого изменится? Изменится порядок принятия решения в Госдуме? Не изменится. Просто миллиардеры туда уже не пойдут. Они понимают, что нет смысла платить за это большие деньги. Придут мелкие лавочники, которыми управлять гораздо легче.

Арно: У нас тут зрители пишут, что лучше бы депутаты занялись сиротами.

Михеев: Какую бы тему мы сейчас не тронули, кто-то скажет «хватит на эту тему говорить, давайте лучше займемся другим».

Иванов: Гудков говорил, что ездил смотреть, как сироты живут. Я спросил, всех ли объехал. Он говорит, что вроде как хорошо живут. Это все инсинуации. Убивают детей, к сожалению, и у нас, и там. И если мы будем давать людям по 100 тыс. за усыновление, чем же тогда это от той же самой продажи за рубеж отличается? Тем, что он здесь останется? Я сильно сомневаюсь, что обычный человек возьмет себе в семью больного ребенка и будет всю жизнь с ним мучиться. На такое способен только святой человек. Тут надо правде в глаза смотреть.

Лобков: Вы приняли целый пакет важных законов: от закона о митингов до антимагнитского акта. Может сложиться впечатление, что больше вы не нужны, и от вас будут избавляться.

Иванов: Почему? Еще как нужны. Такая Дума как раз нужна. Потому что нет смысла сейчас тратить миллионы-миллиарды на выборы новой Думы. Какой смысл? Пока не изменится процесс принятия решений, который записан в Конституции – пока 226 голосов будет достаточно, чтобы принять любой проект, кроме конституционного – мы будем принимать любой абсурд. Маразм будет продолжаться, и это грех для России, потому что в этом случае мы никогда не сможем прийти к согласию. Это гражданская война, когда половина общества считает так, половина – по-другому.

Лобков: Вы же солидарны с «Единой Россией». И бюджет принимаете безоговорочно, и по дургим ключевым законам.

Иванов: Давайте конкретно. Можно встать в позу и бюджет не принять, тогда будем жить по 1/16 того бюджета, который был в прошлом году. Вы этого хотите? Вам говорят: сдай мандат и уйди  из Думы. Хорошо, сдам и уйду. Кто придет? Придет тот, кто просто наживает на кнопки и ничего говорить не будет. Я, по крайней, мере единоросса в неудобную позу ставлю.

Михеев: Я с Сергеем по бюджету не соглашусь. Может, стоило бы один раз пожить на 1/16 бюджета, но если бы мы все проголосовали против бюджета и заставили бы пересмотреть и принять наши поправки, наверное, шаг за шагом мы стали бы изменять что-то. А когда мы голосуем из-за того, что такая ситуация, это, наверное, неправильно.

Лобков: Забавная позиция для народных избранников: «Что изменится от того, если я сам выражу свое мнение и проголосую так, как я хочу»...