«Дагестан как Бурунди. Прямые выборы там не нужны»

Исполнять обязанности главы Дагестана как и предсказывали будет четырежды депутат Госдумы Рамазан Абдулатипов. Истинные причины отставки источники нашего телеканала объяснили слабостью позиций Магомедова, который так и не смог выстроить отношения с дагестанскими элитами. А к тому же потерял контроль над силовиками, притом, что в республике возросло влияние радикальных религиозных элит.

При этом бывший президент Дагестана пошёл на повышение – он теперь станет замом главы администрации Владимира Путина. По словам пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, «пока ещё не внесены изменения в существующее распределение обязанностей. Ожидаем, что это произойдёт в ближайшие дни». Но уже появились слухи, что Магомедов будет заниматься в администрации президента национальными вопросами.

Обсудим тему с экспертами в нашей студии – политологом Александром Кыневым и Махди Камаловым, издателем газеты «Черновик» на прямой связи из Махачкалы.

Казнин: Как в Дагестане восприняли новость о новом главе?

Камалов: Сегодня президент России Владимир Владимирович Путин своим указом назначил президента Дагестана Магомедсалама Магомедова заместителем своей Администрации. Заодно принял у него отставку по собственному желанию. Сегодня же в 16.30 в здании правительства прошел брифинг экс-главы и Магомедов озвучил предложение. Обязанности президента Дагестана будет исполнять нынешний депутат Госдумы от фракции «Единая Россия» Рамазан Абдулатипов, в прошлом федеральный министр по делам национальностей и посол в Таджикистане. Есть вероятность, что должность премьер-министра может занять заместитель председателя правительства Мухтар Меджидов. Это успешный в прошлом бизнесмен, реализующий проект «Русская электроника». Благодаря Меджидову удалось создать в республике конкурентоспособную среду.

Казнин: Как отреагировал народ?

Камалов: Было много слухов, которые не подтверждались. Было непонятно, будет ли отставка. Народ был раздражен, что он в неведении. Когда все стало ясно, народ ожидает перемен. Он рад этому назначению. Хоть какая-то определенность.

Макеева: Абдулатипов – популярный человек в Дагестане?

Камалов: Его знают. Более того, именно то, что он отдален от Дагестана, внушает доверие. Не будет клановости и предвзятого отношения.

Казнин: Кто же его будет поддерживать, если не кланы?

Камалов: Федеральный центр.

Макеева: Большинство наших зрителей на вопрос, кто должен руководить Дагестаном, ответили: «Неважно кто, главное, чтобы были честные выборы». При этом в комментариях многие писали, что в Дагестане невозможно провести честные выборы, потому что там по-другому устроено, там правят кланы. Так ли это?

Кынев: Я согласен, что сегодня в Дагестане честные выборы невозможны. Существует огромное разнообразие избирательных механизмов. Например, способов голосования четыре. Одна и та же система при разной форме бюллетеня может себя по-разному показывать. Дагестан – уникальный регион, потому что там нет одного доминирующего этноса,  крупнейших – четыре, а есть еще меньшие, сбэтносы внутри основных этнических групп. В таких условиях, учитывая патриархальный характер политической культуры, любая персональная борьба за одну конкретную должность неизбежно начинает приобретать этнический оттенок. Даже в советские годы там существовала неформальная система этнического квотирования, когда все основные посты в регионе были распределены между представителями ключевых этносов. Этот баланс тщательно соблюдали, потому что это был баланс мира и согласия. В демократических странах существуют всевозможные электоральные механизмы, позволяющие эти балансы обеспечивать. В Боснии и Герцеговине прямо определено, что есть президиум из трех человек, по одному из каждого этноса. Они каждые 8 месяцев меняются. Отдельно определяется премьер, отдельная система ротации существует на уровне кантонов, которая составляет стране. Система этно-конфессионального квотирования существует в Ливане. У нас в условиях примитивизации нашего избирательного законодательства, написанного под один шаблон для всех регионов от Чукотки до Москвы и Калининграда, никого не волнует, что в Дагестане эти схемы не работают. Счастье Дагестана, что там ни разу не было прямых выборов главы региона. Их отменили в 2004 году, а до этого в Дагестане был коллегиальный орган власти – Госсовет из 14 членов, возглавляемый не губернатором, а председателем коллегиального органа. Все должности  были распределены между ключевыми этносами. Когда ввели пост президента, ожидалось, что будут прямые выборы, все ожидали этого с ужасом. Но они так и не состоялись, поскольку они были отменены. И им стал Муху Алиев. В результате, ситуация в Дагестане – типичный пример того, что унификация в сложной стране, попытка разным регионам навязывать абсолютно одинаковые модели и решения не работает. Что будет сейчас? Поскольку существует неформальное распределение должностей и прошлая смена главы региона по принципу домино привела к замене спикера парламента, председателя правительства – для баланса. Ушедший глава региона Магомедсалам Магомедов был даргинцем. Новый глава региона – аварец. Это означает, что автоматически поменяется правительство. Поскольку нынешний глава региона аварец, значит, глава кабинета министров меняется. Возможно, поменяется спикер парламента. Начинается цепная реакция всех ключевых руководителей по всем должностям. Тот баланс, который выстраивался тяжело и долго, приказал долго жить. Нужно выстраивать новый баланс.

Макеева: А зачем это было делать?

Кынев: Если внимательно посмотреть, как менялась ситуация в Дагестане, и что говорили следующие два-три года о деятельности прежней администрации, то увидим, что говорили одно и то же. Все возможные претензии причины увольнения Магомедова похоже на то же самое, что говорили, когда уходил Муху Алиев. Ситуация не изменилась. Это говорит о том, что проблемы в регионе, в экономике, криминилазиции Северного Кавказа, взаимоотношений, связанных с поколениями политиков носят объективный характер. Есть религиозная проблема, которая очень сложна. Это проблема взаимоотношения между всевозможными религиозными течениями. Все требует ювелирной работы.

Казнин: А сейчас зачем сменили?

Кынев: Это следствие сложных интриг, думаю. Всегда кому-то хочется продвинуть своих людей. Есть постоянное текущее недовольство: цензору не нравится, как идут дела в регионе, возможно, какие-то конкретные проекты или экономические показатели, и кажется, что нужно что-то подправить. Но проблема в том, что претензии никуда не деваются. Шансы на то, что радикальное улучшение произойдет со сменой главы региона, мало. А вот ответственности федерального центра станет гораздо больше. В режиме ручного управления такими сложными территориями из Москвы нельзя. Должны быть системы, позволяющие принимать сбалансированные решения на местах: коллегиальные органы власти, системы ротации, этнические квоты в разном виде, особый способ избирательных систем, которые есть в мировой практике.

Макеева: Махди, вы согласны с тем, что в Дагестане сегодня невозможно провести честные выборы? Что думают по этому поводу граждане?

Камалов: В проведенных нами опросах люди выражали желание о всенародных выборах. Но, с другой стороны, я согласен с тем, что это спровоцирует борьбу кланов. Для народа это будет хуже.

Макеева: Александр, как быть?

Кынев: Есть опыт, например, в африканских странах – трибализм – когда примитивные выборы без противовесов, кончается тем, что побеждают те, кто больше, начинается резня. Такова, например, история Руанды, Бурунди, Нигерии, Кот-д'Ивуара.

Макеева: Дагестан в этом смысле – Бурунди?

Кынев: Есть специфика сложно устроенных стран в разных частях мира. Есть Ливан, Босния и Герцеговина, африканские страны. Проблемы внутри разные, но сердцевина в виде сложности политического устройства одна. Поэтому нужны другие механизмы. То, что было в Дагестане до 2003 года, работало лучше, чем есть сегодня. Систему этнического квотирования, в том числе на выборах, невозможно проводить в рамках пропорциональной системы. Для этого нужны многомандатные округа с этническими квотами, как они были в Дагестане до 2003 года. Эта система давала гораздо более честные и адекватные результаты, чем сейчас. Нужны совершенно другие правила игры, которых сегодня нет.