Будет ли второй тур. Бизнесмен Максим Фалдин, глава Фонда развития гражданского общества Константин Костин и политолог Александр Кынев обсудили исход выборов мэра

Кынев: По сравнению с чем?

Костин: По сравнению с чем, да?

Монгайт: По сравнению с цифрами Собянина, естественно.

Кынев: Нет-нет. Мы услышали разные цифры разных подсчетов. От какого подсчета мы должны отталкиваться?

Костин: Мне кажется, что у Навального будет порядка 30%, плюс-минус 1%, не больше.

Кынев: Где-то неделю назад, когда СМИ давали последние прогнозы, я сказал, что от 20 до 30%. Я считаю, что Навальный набрал максимальный потолок, потому что, учитывая ту специфику голосования, которая была, максимизация голосования на дому, понятное дело, что это традиционный электорат власти, потому что списки собесов - это люди, которые не ходят по улицам, не видят пикетов, не читают предвыборные газеты, они смотрят ящик, в основном, и общаются с работниками управ. Поэтому, конечно, они голосуют всегда довольно специфически.

Лобков: Я могу сказать, что в моем доме, где около 400 квартир, по данным моего соседа, я пришел в 8 утра, а он 4 часа дня, было три квартиры, которые проголосовали из 400-квартирного дома в центре Москвы. Вы считаете, такая низкая явка в пользу Собянина или в пользу Навального?

Костин: Это, безусловно, в пользу Навального. Если мы посчитаем опять же, сколько людей за него проголосовало, за него проголосовало 600 тысяч человек в среднем, если результат около 30% подтвердится. Безусловно, при такой явке это все ведет к электоральному результату в 30%. Если мы помним, за Прохорова на президентских выборах проголосовало всего 20%, но это 800 тысяч человек, потому что явка была 50%. Понятно, что в Москве есть определенный процент электората протестного, к которому добавляется электорат либеральный, демократический, эта цифра более-менее стабильная, как это соцопросы фиксируют на протяжении 10 лет, это порядка 15-20% от жителей Москвы. Соответственно, когда ты собираешь это все, то при явке в 50% это выглядит так, как это выглядело у Прохорова.

Кынев: Я не соглашусь. Я думаю, что поскольку власть сознательно валила явку, она валила ее всем. Начиная с того, что выборы были перенесены на начало сентября, кампанию видело минимальное количество людей, технология электоральной мобилизации была сугубо административная, основные городские медиа не предоставляли кандидатам ни платного, ни бесплатного эфирного времени.

Костин: А какие основные медиа городские?

Кынев: Дебаты шли на периферийных каналах с очень низким охватом аудитории.

Лобков: Главный московский канала ТВ3 сказал, что «Мы - федеральный канал, мы не будем».

Кынев: Поэтому выборы…

Костин: А где они должны идти? Вы же прекрасно знаете историю выборов.

Кынев: Можно я договорю? Если бы выборы прошли, как они были еще год назад, в начале октября и было бы нормальное освещение, была бы выше явка, и процент Навального был бы еще выше.

Лобков: Если Навальный набирает миллион голосов, такая магическая цифра, по мнению Ходорковского, то его не посадят, и он становится лидером оппозиции, и с этими 30% он становится всероссийским лидером оппозиции. Вы согласны с этим?

Костин: Я думаю, что по результатам этих выборов Навальный уже стал политиком, и это один из результатов этой кампании. То есть из блогера, из гражданского активиста, из некого протестного деятеля он превратился в политика. Насколько он сможет стать лидером оппозиции, здесь вопрос, потому что не надо забывать, что есть Прохоров, что есть лидеры партии, которая его выдвинула, и не факт, что они с этим так легко согласятся. Хотя, безусловно, по сегодняшнему результату Навальный имеет очень хорошие шансы на то, чтобы претендовать на то, что он станет этой консолидирующей фигурой.

Монгайт: Максим, как вы считаете, будет ли второй тур?

Фалдин: Я не знаю, будет ли второй тур или нет, но мне кажется, что то, что тут произошло, я не отрицаю профессиональных политологов, я здесь обычный избиратель, по-моему, это огромная победа Леши Навального и Лени Волкова. Потому что буквально 3-4 недели назад 15% - это был просто потолок, на который ребята могли рассчитывать.

Монгайт: Во что можно конвертировать эту победу?

Фалдин: Мне кажется, что самое главное, чего Навальный добивается, добился, какую ценность в моих глазах он представляет мне, предпринимателю, который не является оппозиционером к власти, я еще раз это повторяю, это человек, который первый в России за последние 10 лет, может быть, кроме Путина, стал реальным публичным политиком, который говорит что-то, и ситуация меняется. Вот это мое внутреннее определение публичного политика. То, что он говорит, это конвертируется в некие действия, некие изменения. Я думаю, что это дорогого стоит.

Лобков: Максим, вы сторонник Навального. Вы бы поддержали или не поддержали идею, которая пока еще не высказана, допустим, если будет спор о втором туре, идею уличных акций? Константин, и к вам такой же вопрос.

Фалдин: Мне кажется, Собянин выиграет в любом случае, будет ли второй тур или нет. В этом смысле ему, наверное, все равно, но опять же я не знаю, я не специалист, ребята лучше расскажут. Будут ли акции, не будут, Навальный уже действительно стал...

Лобков: Поддержите ли вы Навального в случае, если он объявит об уличных акциях?

Фалдин: Если о законных уличных акциях, я его, безусловно, поддержку. А незаконных - вряд ли.

Костин: Я считаю, все то, что Навальный достиг благодаря этой кампании, он может легко уничтожить, если он призовет к каким-то несанкционированным уличным акциям.

Монгайт: Почему?

Костин: Он опять перестанет быть политиком, который действует в нормальном, легитимном поле, который пытается бороться за голоса избирателей в ходе прозрачной электоральной процедуры. Он превратится в лидера протестного движения, он станет опять блогером, разоблачителем, но это не политика.

Монгайт: Но если он считает, что выборы подтасованы?

Костин: Дело в том, что было большое количество заявлений, никто серьезных нарушений не фиксировал, ни сам Навальный и его штаб, ни независимые наблюдатели, ни наблюдатели от других участников выборов. Если сейчас вдруг он поддастся, я это для себя исключаю, потому что он проявил себя политиком в ходе этой кампании, этому соблазну как на Украине, мечты вдруг затуманят голову, то он, безусловно, уничтожит себя как политика.

Лобков: Как вы считаете, он может конвертировать эти проценты в должность?

Костин: Я думаю, что либо он, либо выдвинувшая его партия вполне могут претендовать на то, чтобы получить какую-то должность. И в этом нет ничего плохого, впереди выборы в Мосгордуму, и Навальный и его единомышленники вполне могут за это бороться.

Кынев: Я думаю, что Навальному сейчас предлагают два крайних пути, они абсолютно негодные. В ходе этой кампании мы видели, что Навальный идет где-то по средней траектории. Один путь - это путь радикализации и ассоциирования себя в глазах сокрытым маргиналом, его на этот путь постоянно толкают. Могу сказать, что к его части он избегает это в последнее время.

Костин: После 6 мая.

Кынев: Я думаю, что он интуитивно понимает прекрасно, что рассчитывать на электоральный успех можно, опираясь на умеренное большинство, поэтому он ведет себя абсолютно рационально. Здесь дело не в 6 мае, здесь дело в элементарных электоральных расчетах. Второе: точно такой же тупиковый путь – путь заигрываний, это путь к уничтожению собственной репутации и потеря протестного электората.

Лобков: То есть будут пытаться договориться с Навальным, предлагая ему должность?

Кынев: Я думаю, что будут пытаться, с одной стороны, склонить его на маргинальный сценарий, с другой стороны, попутно будут искушать сценарием соглашательства. Истина посередине, истина в том, чтобы строить свою нормальную сеть, пытаясь находить нормальных партнеров, и в этом смысле быть политиком. Я думаю, что тот процент, который он получил, носит символический характер. По сути дела, он превратился в нового реального протестного лидера. 30% - это фантастический результат, для него даже не важно, какая явка, повторю еще раз: он был бы еще выше при другой явке. Таким образом, это вопрос конвертации этого авторитета в некую новую федеральную политическую силу. Размениваться ради этого на какую-то мелочь в виде какого-то поста в мэрии - абсолютно нерационально.

Костин: Я говорю сейчас не о посте в мэрии, я говорю об очень простой вещи: выборы должны разъединять избирателей, но выборы должны объединять народ. Это абсолютно нормальное явление для любой развитой политической страны.

Лобков: Если Навальный с этим процентом идет и берет Мосгордуму, мы понимаем, что Мосгордума может фактически блокировать любое действие мэра, если оппозиционная Мосгордума. Таким образом, в Москве складывается ситуация: мэр - Собянин, и не Платонов, а Навальный.

Костин: Да. А вдруг Прохоров? Здесь же вопрос конкуренции с Прохоровым, как он с ним договорится, будет ли коалиция, потому что избиратели очень сильно пересекаются.