Большинство россиян за приговор Pussy Riot

Так ответили 44% опрошенных. Не верят в честность суда 17%. Почти столько же – 18% – считают, что приговор будет вынесен «по заказу «сверху».

Кроме того, как показывают данные «Левада-центра», общественное мнение находится не на стороне Pussy Riot, а придерживается скорее официальной версии событий. 41% опрошенных убеждены, что основанием для заведения дела стало «возмущение православной общественности». Другие варианты, например, личную месть патриарха и президента или стремление властей запугать оппозицию выбирают в сумме 25% респондентов.

Администрацию президента, патриарха Кирилла или Владимира Путина инициаторами дела называют лишь редкие опрошенные (8, 6 и 4 процента соответственно). А самыми популярными ответами остаются: «широкая церковная общественность» (23%) или РПЦ (19%).

С нами в студии Наталья Зоркая, ведущий научный сотрудник отдела социально-политических исследований Левада-центра, автор социальных исследований о деле Pussy Riot.

Монгайт: Получается, что вот это возмущение решением суда, или вообще поддержка панк-группы Pussy Riot – исключительно локальное московское явление?

Зоркая: Да, речь, конечно, идет об очень узком и тонком слое, прежде всего - горожан, это не обязательно только Москва, но это еще раз показывает, как узок этот слой, для которого, действительно, эти процессы являются очень важными. И слой, который готов, потому что у всех, в принципе, в Москве 70% населения пользуется Интернетом, газеты все могут читать, радио все могут слушать, но никто не удосужился толком разобраться - в чем был смысл акции, что хотели сделать девушки, что они хотели показать, а согласилась вот с этой, как бы навязываемой общественному, ну, или в кавычках «общественному мнению», конструкцией, что они были оскорблены в своих религиозных чувствах. Или 2-й вариант – это просто хулиганство. При том, что говорить о том, что наша общественность отличается какой-то особенно тонко устроенной религиозной душой, религиозные чувства так уж прямо сильны среди наших православных – об этом говорить очень сложно.

Монгайт: Получается, что это все-таки сила пропаганды.

Зоркая: Это сила пропаганды, это готовность…

Монгайт: А не оскорбление самих верующих.

Зоркая: Нет. В этом есть какая-то такая сложная конструкция, поскольку, если вы знаете, у нас до 80% населения называют себя православными, что вовсе не означает, что в их жизни играет роль религия какую-то, что они выполняют обряды, что они просто ходят в церковь. Как правило, все ограничивается крещением и отпеванием, а весь жизненный цикл церковь не сопровождает человека. Еще трансляцию можно посмотреть, зачем идти в церковь, когда можно посмотреть по телевизору, тем более, что так много времени эфира отводится общению между главами церкви и государства. Поэтому это, конечно, такая лукаво-злобно-агрессивная как бы позиция большинства, которое чувствует какие-то, мне кажется, уколы немножко нечистой совести и безответственной своей позиции, потому что, конечно, люди называют себя православными, но при этом они мало что делают, чтобы действительно обрести в душе какие-то новые ценности, прийти к христианским ценностям.

Монгайт: И оценить проект Pussy Riot им очень трудно?

Зоркая: Им очень трудно его оценить, для них он выглядит как бы таким вызовом, который вызывает низовые страхи, раздражение, какое-то беспокойство, точно так же, как митинги вызывают…

Монгайт: То, чего хотели добиться участники панк-группы Pussy Riot...

Зоркая: Собственно, они этого и добились, на самом деле, они, конечно, открыли… То есть этот процесс в результате вскрыл, у нас куда ни ткни – это, в общем, гнойные раны, он вскрыл массу проблем, связанных с церковью, связанных с взаимодействием церкви и государства, с судом.

Казнин: Скажите, так ли все просто: большинство за, меньшинство против? Ведь в разговорах даже постоянно звучат мнения, их, наверное, можно разделить на десятки, кто-то говорит: я не за них, но и не поддерживаю суровый приговор; а я вообще считаю хулиганками, но сажать их нельзя; а я считаю, что вообще они… То есть очень много оттенков…

Зоркая: Нет, разброс мнений, конечно, существует, но тем не менее, когда ты спрашиваешь людей: вы за вот такое, во-первых, за то, чтобы это дело проходило по уголовному судопроизводству? И большинство это поддерживает, то есть примерно, по-моему, сейчас 15%, кто считает, что это административное нарушение.

Казнин: А сколько человек вообще знают об этом в России?

Зоркая: Ну, знают… порядка 80% так или иначе в курсе все-таки, дело оказалось резонансным…

Казнин: Это ведь странно, нет?

Зоркая: Нет, это не странно, знают, но особенно в городах об этом знают, но знают понаслышке, чего только не говорят об этом: что это было, как это выглядело, они были голые, они делали то, они делали се.

Казнин: То есть все-таки присутствует некоторая путаница, могут принимать, например, активисток FEMEN за Pussy Riot?

Зоркая: Уже точно спутали и их же собственные акции-перфомансы, которые совершенно по другим поводам были осуществлены… И никак не прочитано… Главное, что нет никакого внятного усилия со стороны хотя бы ощутимой группы людей – не только высокообразованных горожан, имеющих критическую позицию, а все-таки более широких кругов – разобраться, что это было такое?

Проблема в том, что у нас происходит со СМИ, все-таки большинство людей, оно как бы удовлетворяется первым, вторым, в лучшем случае – четвертым каналом, как бы на этом заканчивают свои поиски информации, хотя, я еще раз говорю, что ответственность лежит на людях тоже, потому что информация так или иначе доступна.

Монгайт: А не может ли случиться, что этот процесс неожиданно окажется таким объединяющим фактором для тех самых людей, которые недостаточно тщательно исполняют какие-то религиозные отправления, и для них это такое православное объединение получается вокруг дела Pussy Riot?

Зоркая: Вы знаете, какой-то эффект, безусловно, будет. С одной стороны, мне кажется, что немножко про другое, что так часть как бы выцерковленных людей, которых можно, скорее, назвать «неофитами 90-х», которые живут в своих довольно замкнутых, закрытых приходах, они, конечно, находятся в состоянии полного шока, когда они увидели такой портрет общий как бы вот Русской православной церкви, и что с ними будет, и как они дальше будут вот как бы идти к своей вере, существовать в этой церкви – трудно сказать. Но, действительно, какая-то часть людей понимает, что наказание абсолютно несоразмерно содеянному, что дело полностью сфабриковано, и это не может не вызвать какого-то эффекта для людей, которые так или иначе ищут какую-то веру, какой-то путь к церкви. Мне кажется, что это будет иметь такой эффект.

Казнин: Мне просто кажется, что можно расширить: не только объединении православном, но тут, наверное, следует говорить о консервативном большинстве, ведь для большинства людей после распада СССР прошло, в общем-то, не так много лет, то есть вот эти вот суровые приговоры, несправедливые приговоры, тюрьма – это реалии для многих и многих, которые никого, в общем-то, не удивляют. И консервативное большинство объединяется и высказывает вот такую точку зрения: их надо наказать.

Зоркая: К сожалению, это эта позиция, и они как раз будут объединяться еще сильнее, этот процесс их объединил и консолидировал, потому что это как раз дистанцирование. Просто мы задали вопрос, который меня поверг просто в шок: какие чувства у вас вызывают девушки? То есть там уважение, сочувствие или какое-то милосердие - это просто единицы. То есть наиболее фундаменталистски ориентированное крыло церкви будет консолидироваться, консолидировалось на этом процессе, и консервативная часть общества, она как бы самоукрепляется таким образом тоже.