Артур Чилингаров: Мы строим ледовую базу и взлетно-посадочную полосу на Северном полюсе

Макеева: Для начала, вы «Титаник» смотрели сами фильм? И когда это в первый раз было, помните?

Чилингаров: Да. Давно. Да, смотрел.

Макеева: Посмотрели. Ну и что думаете по поводу последних деяний Дэвида Кэмерона, который уже опускался в Марианскую впадину, вынырнул и сказал, что 4 раза еще точно в ближайшее время это сделает?

Чилингаров: Восхищаюсь. Потому что я знал об этой подготовке. Мы встречались. И два года назад мы на Женевском озере провели символическое погружение наших «Миров», и участвовали в этом погружении. Человек, который участвовал в первом погружении на Марианскую впадину, это тогда был всего лишь лейтенант - Дон Уолш (вот он, есть фотография, я с ним здесь рядом) - он был в команде сейчас вместе с Сагалевичем с Анатолием, который давно дружит с Джеймсом. И с нами погружался внук Пикара. Символическое было погружение. Мы знали, что все равно…

Макеева: Давайте на камеру покажем фотографии.

Чилингаров: И все равно я знал, мы все знали о том, что не остановишь людей, которые занимаются подводным исследованием. Марианская впадина притягивает.

Казнин: Это опасно, скажите?

Чилингаров: Конечно, опасно.

Казнин: То есть, это может закончиться трагически?

Чилингаров: Любое погружение может, там 100 метров, вообще опасно. Я так думаю и знаю. Мы погружались, вы знаете, в Ледовитом океане. Там особые условия, потому что над тобой лед. И экстренная, полынья, которая все время находится в движении, ее надо найти. Сагалевич Толя, я и Владимир Груздев, мы несколько сов были подо льдом и потом всплыли - это мечта была многих исследователей. Я был знаком с Кусто, и мы об этом говорили. А Марианская впадина все равно тянет. Это большая глубина - 11 километров. Это особые условия и, конечно, я восхищаюсь и искренне поздравляю Джеймса с таким достижением. Он благополучно вернулся. Самое главное - благополучно вернулся. Он и снял там много и фильмов. Наверное, будут репортажи. Но, никого из полярных исследователей, кто один раз хотя бы был на глубине, не остановит. Все равно это не одно погружение. И Россия имеет желание такое же, чтобы построить такие аппараты, которые могли бы погрузиться в Марианскую впадину.

Казнин: У нас их нет пока?

Чилингаров: У нас их нет, у нас есть «Миры» (1 и 2), которые максимум 6,5 километров. Но многие страны строят. И сама история строительства этой лодки, на которой погружался Джеймс, она такая: еще Фостер, вы знаете, такой был путешественник, который неожиданно пропал, он ее строил. Но, Марианская впадина, глубина она затягивает, я так понимаю.

Макеева: А что там, в Марианской впадине? Это просто представляет интересы для исследователей, или предположим, для, не знаю, золото, бриллианты?

Чилингаров: Ну и наука есть широкая. Все-таки и землетрясения, технологические такие всевозможные строения, которые есть, кора земная, как она движется - это все может каким-то образом влиять на прогнозирование землетрясения. И много научных географических исследований, которые интересны на большой глубине.

Казнин: То есть Кэмерон как ученый погружался, или все-таки это приключение?

Чилингаров: Я знаю, он в принципе, кроме того, что он и режиссер, больше и творческий человек. Он все-таки говорил о научной программе и то, что дальше будет строить. Россия, мы об этом говорили, при поддержке русского географического общества сегодня привлекает самых выдающихся ученых-конструкторов российских в Санкт-Петербург, в Нижний Новгород. И об этой мечте, которая у нас есть, я уже говорил об этом на географическом обществе. У нас есть поддержка. И это неважно, что ты первый, второй, третий - Марианская впадина она тянет всех. И конечно…

Казнин: А вы бы хотели погрузиться?

Чилингаров: Я – да. Я, конечно, хотел бы.

Казнин: То есть, если получился, вы готовы?

Чилингаров: Да, я готов. Мы хотим строить аппарат на пилота и исследователя. Я по профессии океанолог, поэтому, конечно. И хочу официально сказать, что Россия такую заявку, или как сказать, такое решение принимает о том, что мы будем конструировать такие аппараты.

Казнин: Вы ведь политик еще.

Чилингаров: Да.

Казнин: А вы бы кого из политиков с собой взяли?

Чилингаров: Чтобы там оставить?

Казнин: Ну, как вариант.

Макеева: Как пойдет.

Чилингаров: Я так понимаю, что у нас есть команда. Самый главный у нас, конечно, Сагалевич (он присутствовал сейчас при погружении в этой команде). Он возвращается. Я думаю, вы его пригласите, он скажет, что до этого, прежде чем Джеймс погрузился, он еще два раза погружался, у него на 7200 было, потом 8200, он предварительно проверял возможность своей этой лодки, которая вертикально как торпеда идет вниз. Ну самое главное, если первые 50 лет они пробыли под водой (и у них были проблемы в Марианской впадине) 20-30 минут, здесь несколько часов он провел. Он провел широкое исследование океанского дна. И это будут уникальные, конечно, исследования. Но у нас Сагалевич, я и Груздев - мы тройка. Груздев теперь политик.

Макеева: Придется все-таки на троих делать такой аппарат глубоководный, а не на двоих.

Чилингаров: Это очень сложно. Мы не строили такие аппараты. Россия, и Советский Союз такие не строил. У нас были беспилотные, без людей на 6 километров. И во многих странах есть такие, китайцы тоже такой построили. Но сегодня есть несколько стран, которые готовы строить такие аппараты, они уже есть у них, они испытывают. И официально вам говорю, что Россия будет проектировать и строить такие аппараты.

Казнин: А выделены деньги на это?

Чилингаров: Пока мы занимаемся изучением возможности строительства аппарата.

Казнин: Зависит, как правило, у нас все от политической воли, дадут деньги – построят?

Чилингаров: Да. Объединенная судостроительная корпорация и Роман Троценко, который является ее президентом, мы проводим переговоры. У нас есть опыт строительства, у нас есть мощные КБ атомного подводного флота Санкт-Петербурга, Спасский, Нижний Новгород. Естественно, мы - морская держава. И Тихий океан, мы говорим, это совсем рядом с нами.

Казнин: Была эпоха географических открытий великих, потом прорывы были в 20-м веке научные. А сейчас осталось что-то, какие-то тайны, которые можно еще?..

Чилингаров: Если говорить в океане - конечно. Его изучать и изучать, Тихий океан, конечно, Ледовитый тоже.

Казнин: Что-то, что может перевернуть вообще представление о жизни там на глубине?

Чилингаров: Понимаете, Космос мы, видите, как начали активно изучать, и даже больше чем океан, а океан здесь, рядом с нами. И он больше влияет на жизнь людей, которые живут на земле, поэтому конечно его надо больше изучать. И основоположник Кусто, который нас учил тому, что надо изучать океан, и мы начинаем изучать океан. У нас, в том числе, географическое общество планирует построить корабль, который мы сейчас будем возить в строй, и который будет обладать серьезными вопросами, связанными с изучением океана и подводными следованиями аппаратами. Могут быть Марианская впадина. Она особое место занимает - это слишком глубоко. Но я вам еще должен сказать, что мы от этой, я первый выступаю, говорю, что у нас есть уже наметки, мы встречаемся, мы обсуждаем, и мы будем заниматься проектированием их, конструктированием таких подводных аппаратов. Такой примерно аппарат, мы говорим о нем, где-то, может быть, 2-3 специалиста, батискаф, предельное погружение на 11 километров, порядка 30 тонн размещения, этот аппарат под водой должен находиться 72 часа. Уже мы об этом думаем.

Макеева: А когда человек погружается на такую глубину, это к вопросу о полетах в космос, можно ли это как-то сравнить по ощущениям? То есть, это также для организма тяжело, или просто это высокие риски, скажем так?

Чилингаров: Это также для организма тяжело и, естественно, психологически очень важно. Ты в небольшом аппарате идешь на такую глубину, и думаешь, что тебе надо еще вернуться обратно. Когда Джеймс погружался, я прочитал, он первое говорил: «Опускайте, опускайте, опускайте быстрее». Понимаете? Но это мужество надо иметь. И я преклоняюсь, что он такой выдающийся кинорежиссер, и много связано с подводными исследованиями. Но у нас есть тоже такие - Толя Сагалевич, который с его командой, Женей Черняевым и с другими, мы погружались в Ледовитом океане - это уже никто повторить пока не может. Потому что все-таки в экстренной ситуации ты выходишь на чистую воду, ты выбрасываешь, если что нужно, ты выходишь, а подо льдом, это надо найти дырочку еще, в какую выйти.

Казнин: А там-то какие-то есть последствия вашего погружения?

Чилингаров: Посмотрите, весь мир об этом говорил - мы установили российский флаг.

Казнин: Это символическое – флаг.

Чилингаров: Это символическое. Канадцы тоже везде со своими флагами: хоккей, где хочешь, везде идут со своими флагами. Есть и российские. Мы - российские исследователи, естественно, мы установили там российский флаг. Была какая-то реакция такая, но я к этому отношусь философски. Это географическое открытие, мы политики не предусматривали, но в любом случае, интерес экономики…

Макеева: А экономики?

Чилингаров: Ну, это экспедиция. Очень многие экспедиции сейчас нам не потянуть, конечно, на спонсорские, в основном средства все, в том числе и Кэмерон за свои средства и спонсоров. Я думаю, мы найдем спонсоров, желающих помочь, чтобы Россия выполнила такую задачу по изучению мирового океана. Наша экспедиция, которая была пять лет назад, она без государственных средств была. Значит, это финансировали те, кто участвовал, в том числе, вот и у нас есть друг-исследователь, который женевскую программу выполнял - это Фредерик Паулсен, который и сейчас мечтает об этом. Мы и сейчас Арктикой занимаемся. Вот сегодня, в эти дни мы в районе Северного полюса организуем ледовую базу. Об этом мало говорят. Сегодня есть информация: мы вчера сбросили с самолета два трактора, 21 человек у нас находится на льду, 2 вертолета, 6 человек десантников. Мы строим взлетно-посадочную полосу. Этого никто не делает! И вчера пришло, ночью сегодня пришел медведь с медведицей посетил.

Казнин: С визитом.

Чилингаров: С визитом. Это в районе Северного полюса.

Макеева: А это на какие средства это делается, это не государственный проект?

Чилингаров: Это тоже без государственных средств.

Макеева: Вы упомянули Паулсена. Пулсена, он не россиянин?

Чилингаров: Нет, не россиянин.

Макеева: Российские бизнесмены не дают средства на такие?..

Чилингаров: Российские бизнесмены тоже участвуют. У нас, в принципе, все, что связано с такими географическими экспедициями… Потому что нормально трудно объяснить Минфину, что ты хочешь что-то сделать для того, чтобы погрузиться, они подумают, что не совсем здоров.

Макеева: Вы вели такие переговоры с Минфином? Трудно было?

Чилингаров: Я - да. Когда мы экспедицию делали, ходили «Мир-2», вы понимаете, объяснить, что надо деньги…

Казнин: То есть, такая реакция была, вы имеете в виду?

Чилингаров: Да. Но в любом случае, я считаю, что надо поощрять тех людей, которые вот хотят сделать то, что никто не делал. Для этого нужен и характер, и целеустремленность, и здоровье, конечно. Поэтому я преклоняюсь перед Джеймсом. И знаю, он погружался на Байкале (мы дружим, он особенно дружен с Анатолием Сагалевичем). Поэтому Россия готова идти дальше в океан.