Алексей Майоров: Я не говорил, что будут ужесточения, но я это поддерживаю

Васюнин: Пока речь идет всего лишь об ужесточении требований и особом внимании к деталям проведения тех или иных митингов – о согласовании каждого метра территории, на которой тот или иной митинг или шествие должны пройти. После событий 6-го числа главный вопрос, который обсуждается в интернете и в оффлайне - кто виноват в событиях, кто первый начал. Ответа до сих пор нет. Подобных столкновений в Москве не было с 90-х, когда были побоища ОМОНа с демонстрантами.

Давайте посмотрим, как развивались события согласно консенсусной версии. Люди идут по Якиманке, подходят к Болотной площади. Большинство прошло на Болотную площадь, опередив колонну, которая шла с препятствиями - поздно двинулась, останавливалась на Якиманке. В это время обычные гулящие обходили ее по тротуарам. К моменту, когда основная колонна подошла к мосту рядом с площадью, несколько тысяч человек собрались на Болотной площади. В момент, когда подошла колонна, стало ясно, что движение замедляется, потому что при повороте направо стоит оцепление, включавшее ОМОН, солдат внутренних войск.

Люди, которые шли впереди этой колонны, лидеры оппозиции – Алексей Навальный, Сергей Удальцов, Борис Немцов – просто-напросто садятся и требуют от милиции открыть проход, убрать узкий коридор для того, чтобы люди могли беспрепятственно проходить на Болотную площадь. Напомню, согласно другим версиям, которые высказывают люди, критикующие их действия, проход был свободный, незачем было бузить. Однако, скорее всего, это было все-таки не так, проход был рассчитан на свободно гуляющих людей, которые прошли впереди колонны, в расслабленном темпе зашли на Болотную площадь. Сами лидеры оппозиции и полицейские рассчитывали на гораздо меньшее количество людей – заявка была подана на 5 тысяч человек.

Итак, лидеры садятся, начинает происходить что-то непонятное. Люди, которые стоят сзади колонны просто не понимают, чем вызвана задержка, мегафоны не добивают, Сергея Удальцова, который говорит по мегафону, не слышно. Начинают происходить волнения. Очевидцы, которые были на мосту, говорят, что их специально остановила полиция, на Большом каменном мосту была видна техника – поливальные машины. Начались разговоры, что полиция двинет на них всю эту технику, их не хотят пустить на митинг, хотят согнать обратно.

После этого толпа раскачивается, происходит прорыв, который, как говорят некоторые, был запланирован, другие говорят, что он был спонтанный.

Макеева: Некоторые говорят, что не было даже попытки прорыва.

Васюнин: Некоторые говорят, что люди просто пытались пройти. Я был в этот момент, когда начался так называемый прорыв, между ОМОНовцами и Сергеем Удальцовым, Алексеем Навальным, которые как раз встали на ноги. Единственное, что я могу сказать – ничего нельзя было понять. Если это был план, то его никаким образом до людей не донесли.

Я поговорил с организатором Надеждой Митюшкиной, которая тоже подавала заявку. Она уверена в том, что некие политические установки, которые давались сотрудникам милиции, обеспечивающим безопасность на этом мероприятии, возобладали над логикой поведения в той ситуации. Необходимо было просто расчистить площадь и дать людям пройти.

Митюшкина: Мы были несколько обмануты, потому что на словах нам все время говорили о том, что план такой же, какой был на предыдущей Болотной зимой. Если вы помните, нам там не отгораживали сквер и было гораздо больше пропускных рамок. Любому здравомыслящему человеку было видно, что нужно делать для того, чтобы не случилось давки или каких-то проблем, которые они делать умеют, если захотят. Они боялись, что люди останутся на траве в сквере, что оттуда людей будет труднее выдавливать. Поэтому они упорно не хотели открывать сквер.

Васюнин: Такова позиция организаторов. Пока мы не слышали сотрудников московского ОМОНа. Представители московского ГУВД и ОМОНа не могут прийти, потому что по-прежнему работают в усиленном режиме, по крайней мере, до конца выходных эта ситуация продлится. На следующей неделе мы ждем в гости сотрудников полиции. Постараемся узнать их версию.

Макеева: Следственный комитет во время того, как это все происходило, заявил, что будет разбирать ситуацию с провокациями и нападением на полицейских. Но только сегодня стало известно о том, что разбору подлежит как минимум один эпизод – с избиением полицейским участницы акции 6 мая. Следственный комитет никаких заявлений не делал по поводу того, почему так долго медлили, почему бы сразу не заняться поведением полицейских?

Васюнин: Следственный комитет занимается конкретно возбужденными делами. Первое, что бросается в глаза – это пострадавшие ОМОНовцы, такого никогда не было.

Макеева: А не женщины на асфальте?

Васюнин: Женщины на асфальте – во вторую очередь. Здесь действительно отсутствует опыт подобных вещей. Я думаю, что люди, которые занимались этим в начале 90-х, вряд ли работают в органах, поэтому здесь действительно непонятна реакция. Мы понимаем, что есть политический контекст, в котором это все происходило – инаугурация и прочее. Самой схемы реакции на подобные события нет, поэтому здесь, может быть, не стоит искать какой-то умысел. Звучали разные версии, Ксения Собчак говорила, что слышала о каких-то планируемых акциях и т.д. Но ни с одной стороны нет понимания, что делать.

Казнин: Скажите, на ваш взгляд, действительно можно говорить о непонимании со стороны полиции, как действовать в подобных ситуациях? Вы ведь были на всех этих акциях протеста как представитель мэрии. Каков ваш вывод?

Майоров: Я думаю, что это мероприятие - не первое, и по численности не такое сложное, и по отработанному маршруту, с учетом тех согласительных процедур, которые мы проводили с организаторами данного мероприятия, на наш взгляд - оно должно было пройти в штатном режиме. С учетом всех особенностей - что уже не холодно, что такое количество участников.

Макеева: Не ожидали ведь такого количества участников?

Майоров: Место было подготовлено до 15 тысяч человек.

Макеева: Заявка была на 5.

Майоров: С учетом того, что в СМИ, в Twitter записалось порядка 7 тысяч человек, мы сделали небольшой запас для того, чтобы не создавать дополнительных проблем. По нашим оценкам, соответствующим образом пришло около 8 тысяч человек. Сам митинг очень четко показывает небольшую разницу тех людей, которые приходят на мероприятия. Как зимой, так и сейчас шествие показывает, что одна треть участников этого мероприятия – люди, которые приходят на них потому, что это им нужно. Они повязывают белую ленточку, берут белый шарф, приходят на митинг, чтобы кого-то послушать, возможно, с кем-то поделиться мнением. Есть члены различных политических партий, общественных организаций, которые идут под своими флагами, со своими лозунгами, выстраиваются в определенном порядке.

Эта масса, которая приходит по своим внутренним чувствам, не строится. Она шла так же зимой, летом. Она постояла, посмотрела на все это и двинулась к месту проведения митинга, благополучно прошла тем маршрутом, который был оговорен. У этих людей никаких проблем с проходом не было. Но после того, как подошла организованная общественная сила с претензией на политическое будущее, организаторы остановились в самом узком месте и стали выдвигать какие-то требования. Добиться того, что они хотят, с кем они хотят говорить, какие условия согласованного мероприятия мэрия не выполнила, мы от них не смогли. С инициативой выступил Гудков-старший, с ним тоже разговаривали...

Макеева: Он жаловался, что с ним не разговаривали представители полиции. Мы это тоже наблюдали. Почему они отказывались входить в контакт? Координируют ли полицейские, ОМОН свои действия с вами? Или они действуют совершенно параллельно? Вы согласовали условия митинга, а дальше они идут по своему плану и вы не в курсе, какой он у них?

Майоров: Мы работаем совместно, потому что условия проведения мероприятия оговариваются и подписываются мэрией. Все, что касается обеспечения безопасности, принятия соответствующих мер к тому, чтобы мероприятие прошло в надлежащем порядке – это прерогатива силовых органов.

Макеева: Схему прохода делают они или вы?

Майоров: Схема прохода согласовывается с организаторами до того. Где будет стоять сцена, какой маршрут будет, кто и где – это все согласовывается заранее.

Макеева: Расчет, где стоят рамки металлоискателей, где их, сколько – окончательные решения же не могут принимать организаторы митинга?

Майоров: Сколько нужно рамок зависит от количества участников. Будет 20 рамок или 10, с организаторами не оговаривается. Просто смотрят с учетом пропускной способности, которая существует.

Макеева: Одна из версий, что их было меньше, чем в прошлой раз зимой. Из-за этого возникали людские пробки.

Майоров: Кто хотел пройти на митинг – прошел. Если у человека стоит цель прийти на митинг и высказать свое мнение, он идет на митинг и высказывает свое мнение. Так было каждый раз. Кто не хотел идти на митинг, тот на него не пошел.

Васюнин: Существовала ли договоренность, о которой говорит Надежда Митюшкина, что будет сквер и площадь свободны? Мы сейчас видели кадры с площади, где стоит оцепление ОМОН, а площадь пуста. Можно же было цепи отойти на 50 метров, и тогда если были провокаторы или организаторы вели себя вызывающе, было бы сразу заметно, что люди, которым уступили место, идут вперед и добиваются совсем не того, о чем они говорили, когда организовывали этот митинг. Просто отойти и дать им пространство, чтобы они свободно проходили - почему так нельзя было сделать?

Майоров: Оценка всех действий и событий будет дана. Что касается моей точки зрения, могу однозначно сказать: шли люди, все было хорошо, проходили и с флагами, и с транспарантами, подошла группа людей, заблокировала этот вход – что с ними делать? Можно на 20 метров отойти, можно на 50, можно вообще уйти. Но если люди захотели посидеть на этом месте, они будут сидеть.

Васюнин: Если бы милиция отошла, а они бы там сидели, они бы выглядели дураками, а не милиция.

Майоров: Никто не выглядит дураками в этом случае, кроме одного: люди пришли и сели, их никто не трогал. С ними разговаривали, им объясняли. Более того, после того, как люди ждали-ждали митинг, с трибуны прозвучало: «Наши товарищи сидят, не хотят здесь идти, пойдемте к ним на поддержку». И пошел встречный поток.

Макеева: Там была масса событий.

Майоров: Можно предполагать, как можно было сделать. Но на мой взгляд, та ситуация, которая сложилась, была кому-то выгодна.

Васюнин: Договоренность по поводу открытого сквера была или нет? Что будет так же, как 10 декабря, что сквер будет свободен, можно будет пройти на него и на площадь на улице Серафимовича, что будет больше пространства?

Майоров: Заявители сказали – 5 тысяч, сделали им на 15. Пришло 8. Делать всю площадь на 40 тысяч по двум обстоятельствам не нужно. Во-первых, не нужна лишняя работа по обеспечению безопасности, во-вторых, это территория, которая использовалась 7, 8, 9 для проведения различного рода мероприятий, связанных как со стоянкой военной техники, с местом стояния автобусов, которые привозили людей на инаугурацию и мероприятия, связанные с ней. Поэтому выгородили территорию, которая в разы превышала то, что могло прийти туда.

Макеева: Вы сами в каком месте площади находились?

Майоров: Я находился фактически на проезжей части, напротив кинотеатра «Ударник».

Макеева: Вы все очень отчетливо наблюдали – газом воняло, столкновения видели.

Майоров: И то, что оттуда летело, и бутылки с зажигательной смесью, и белый порошок с неприятным запахом, и камни. Я подходил, чтобы посмотреть и попытаться понять смысл сидения, видел Удальцова, Немцова, других людей в плотном кольце журналистов.

Казнин: Ваша позиция и официальная позиция мэрии понятна. Если коротко – вы действия ОМОН не расцениваете как чрезмерные? Он адекватно действовал? Мы сейчас говорим не о полиции, которая затем оформляла задержанных в ОВД, а об ОМОН.

Майоров: Я считаю, что ОМОН действовал адекватно той ситуации, которая сложилась в тот момент.

Казнин: А те самые кадры, которые будет разбирать Следственный комитет, и еще много других?

Майоров: Если говорить о каком-то отдельном эпизоде, если в нем будет обнаружено превышение каким-то сотрудником или группой сотрудников, то соответствующая правовая оценка этому будет дана. Но если говорить в целом о действиях правоохранительных органов в данной ситуации, то она была адекватной. Все распоряжения отдавались четко, ясно и понятно. Никаких превентивных действий для того, чтобы усугубить ситуацию, со стороны правоохранительных органов не было.

Казнин: Каким образом вы будете ужесточать правила проведения митингов и шествий?

Майоров: Более конкретно упорядочить весь этот процесс. Слово «ужесточать» - не мое слово. Для того, чтобы не было двоякого толкования ни в названиях, ни в поворотах улиц, номерах домов и прочего, если есть какие-то мероприятия, которые требуют такой скрупулезной проработки, мы будем более детально подходить ко всем моментам.

Казнин: То есть до этого подходили не детально?

Майоров: Так же и было. Могу привести пример, когда мы согласовали акцию на Арбате. Никто же не требовал перекрытия всей улицы. Мы обговорили, где будет сцена – мы это выгородили.

Макеева: А новшество в чем тогда?

Майоров: Новшество будет только в том, что мы будем детально согласовывать по времени и по метру, чтобы не было двоякого толкования.

Казнин: То есть это именно после недавних событий?

Майоров: Нет. Как правило, такое проходит с теми, кто проводит первый, максимум, второй раз мероприятие.

Казнин: Вы таким образом совершенствуете законодательство.

Майоров: Мы его совершенно не совершенствуем. Там четко прописано, что должна быть цель, маршрут, количество участников, ответственный. Там все это написано. Но маршрут можно описать движением, как мы делали с ними постоянно. Кто первый раз – с ними прописываем детально, объясняем. Мы сегодня пришли к выводу, что с некоторыми организаторами мероприятия нужно делать все, как в первый раз.

Казнин: А то, что произошло затем – то, что гуляющих людей задерживали на бульварах?

Майоров: Я вчера и все эти дни был в Москве, смотрел различного рода мероприятия и акции, которые проводились 9 мая и в другие дни.

Макеева: Я спросила Алексея, где он отдыхал, потому что он загорел. Он сказал: «Нигде, я все время был на улицах Москвы».

Майоров: Праздно гуляющих людей никто не задерживал. Другой вопрос. Если гуляющие люди решили провести...

Макеева: Решили надеть белую ленточку...

Майоров: Да нет. Я могу вам сказать, что очень многим ветеранам дарили розы, гвоздики, как у нас принято. Мы увидели гвоздики, перевязанные белой ленточкой. Мы заинтересовались, подошли, а там написано было: «Привет от Мавроди».