Александр Хинштейн: Если я пообещаю после эфира убить Фишмана, но не сделаю этого, ко мне ответственность не будет применена

14/05/2012 - 23:04 (по МСК) Михаил Фишман, Ольга Писпанен
Депутат Александр Хинштейн призвал сегодня наказывать за массовые беспорядки пользователей социальных сетей и микроблогов. Парламентарий обратился в Генпрокуратуру с запросом, в котором требует противодействовать распространению «противоправных экстремистских призывов» в Facebook и Twitter. Как и почему это нужно делать, он объяснил в эфире ДОЖДЯ.

Шмараева: Запрос с требованием наказать за призывы к массовым беспорядкам в социальной сети Facebook и микроблоге Twitter Александр Хинштейн направил на имя генпрокурора России Юрия Чайки.

По мнению депутата, именно эти сервисы «фактически превратились в инструмент координации действий экстремистов, став каналом для доведения до их сторонников подробных инструкций». Хинштейн уточняет, что имеет в виду события на Болотной площади 6 мая, когда вместо санкционированного митинга произошли столкновения протестующих с ОМОНом. Также в тематических группах в Facebook и в сообщениях в Twitter депутат обнаружил призывы к расправе над законно избранным президентом, насильственному изменению конституционного строя, организации новых беспорядков и актов неповиновения. От прокуратуры он требует принять меры.

Но фактически мер, которые может принять ведомство Юрия Чайки, не так уж много – это надзорное ведомство, и оно может, например, предупредить владельцев того или иного аккаунта не допускать нарушений закона. Больше полномочий на этот счет у следователей, если Генпрокуратура направит материалы своих проверок в Следственный комитет. Могут и уголовные дела начать возбуждать, говорит правозащитник Павел Чиков. Он, кстати, считает, что наступление на оппозицию в Twitter и Facebook начнут с того самого дела о призывах к массовым беспорядкам, по которому уже допросили Алексея Навального и Сергея Удальцова, но в котором пока нет фигурантов. Стать ими могут как раз блогеры, полагает Чиков.

Чиков: Я думаю, что сейчас созданы все условия для того, чтобы было первое уголовное дело о массовых беспорядках в отношении организаторов или социальные сети. Считается, что в Интернете можно призывать к чему угодно, и Интернет – очень удобная площадка для организации массовых протестных акций безнаказанных. Естественно, это крайне не устраивает власть такая ситуация. 

Пока в истории современной российской правоохранительной системы уголовных дел по следам высказываний в Twitter и Facebook не возбуждали.

Но не дожидаясь обращения Хинштейна, буквально за четыре дня до того, как стало известно о его письме генпрокурору, попытку применить уголовный закон к Twitter предприняли тверские следователи. Они вызвали для дачи объяснений местного блогера и оппозиционного активиста Александра Блинова. В следственном комитете ему сказали, что на него могут завести дело по статье 319 – «оскорбление представителя власти».

Блинов: Меня вызывали в Следственный комитет по Тверской области, к ним пришло некоторое распоряжение, письмо из администрации президента, мне его показывали, там к нашим следственным органам предъявлялась такая просьба – провести проверку по данным твиттам, сделанным 7 числа с моего аккаунта. В частности, речь идет о том твитте, где написано, что в то время, пока жулик и вор врет на 5-ти телеканалах и говорит о свободе и правах человека, ОМОН избивает людей дубинками.

Следователь, честно говоря, как я понял, и сам не совсем понимает – где здесь состав какого-то преступления, но тем не менее ему поручили провести такой опрос. 

Правозащитники говорят, что возбуждение дел против микроблогеров вряд ли станет массовым явлением, скорее, это такая возможность завести два три показательных дела и продемонстрировать, что Facebook и Twitter не являются безгранично свободной площадкой для высказываний. Это своего рода запоздалый ответ на превращение социальных сетей в главное и подчас единственное средство организации массовых акций – ведь все протесты, начиная с декабрьских Чистых прудов, а затем и митинги на Сахарова, Болотной и Новом Арбате были организованы как раз в Facebook и Twitter. 

Фишман: Правильно ли я понимаю, что вы не только выступили с этой инициативой, но и конкретные списки передали в прокуратуру?

Хинштейн: Вы правильно понимаете. Прежде чем я продолжу аргументировать свою позицию, я вам зачитаю несколько тех сообщений, о которых идет речь.

Цитировавшийся здесь аккаунт «Один за всех»: «В ночь с 8-го на 9-е мая мы выходим, работаем малыми группами, не более пяти человек. При себе иметь. 1 коктейль Молотова, 1 кирпич, 1 дымовую шашку или фаер, 1 отвертку, 1 маска, повязка. Работаем на удалении не менее 1 км от Китай-города. Фаера и дым кидаем в мусорные контейнеры. Камни кидаем в витрины. Коктейли кидаем в здания правительства, партии ер, здания полиции».

Писпанен: Это какой-то конкретный человек?

Хинштейн: Я не знаю его имени, этот вопрос я оставлю прокуратуре, чтоб установить владельца этого аккаунта, но я знаю под каким именем он зарегистрирован в сети.

Следующий пользователь – Лейла Мур: «Поступило предложение - на Манежке, Чистые пруды прокалывать шины автозаков. В ОВД нет мест, автозаков не хватает, это шанс».

Михаил Борисов: «На ЧП берите все, что есть. Травматику, биты, перцовые баллончики. Если кто играет в хоккей, пусть оденет свою амуницию».

Пользователь «Народный марш», достаточно популярный был аккаунт: «При всех возможностях открывайте цепь, чтоб ОМОН к вам вклинился, замыкайте цепочку, бейте их, отбирайте дубинки».

Тот же «Народный марш»: «Коктейль Молотова – эффективное и простое для изготовления оружие пролетариата. Делается очень просто. Первое…» Далее рецепт изготовления этого самого коктейля Молотова.

Аккаунт «Правые»: «Народ, собираемся группами по 5-10 человек, продвигаемся к Чистым прудам в центр, готовые биться, а не стоять и сопли жевать. С собой берем теплую одежду и все средства, которые помогут вам смотреть».

И так дальше.

Иными словами, речь идёт о совершенно конкретных пользователях, не абстрактных, речь не идет о душении свободы слова, возможности проявлять свою точку зрения или позицию в социальных сетях, а о совершенно конкретных аккаунтах и совершенно конкретных призывах экстремистского характера, которые, к сожалению, стали не просто пустыми словами.

Фишман: Что-нибудь из этого было совершено?

Хинштейн: Я правильно услышал, что если сейчас я, например, в эфире говорю: Я сейчас, как закончится эфир, возьму и убью Фишмана, и я его не убиваю, ко мне ответственность не будет применена?

Когда мы закончим с вами эфир, я понимаю, что такая потребность очевидно есть, я краткий курс уголовно-процессуального законодательства для вас проведу и расскажу вам о том, что является уголовно-наказуемым деянием.

Итак: угроза убийства, как уголовно-наказуемое деяние, в нашем законодательстве присутствует. Точно также как в нашем законодательстве присутствуют призывы к разжиганию розни, призывы к организации и осуществлению экстремистских действий, призывы к насильственному свержению конституционной власти.

Писпанен: А «мочить в сортире» – это призыв к убийству?

Хинштейн: «Мочить в сортире» – это не призыв. Простите, пожалуйста, я хочу услышать теперь вашу позицию, вы считаете – это нормально?

Писпанен: Но это же не значит, что это все было.

Зотов: Нет, а мы будем ждать, когда это будет?

Писпанен: С чего вы взяли, что это будет?

Хинштейн: Я пока ничего не решил. Я направил официальный запрос генеральному прокурору, в котором поставил перед ним три вопроса, перечислив эти примеры – подчеркиваю, не абстрактные, не общие рассуждения, а совершенно конкретные аккаунты с совершенно конкретными экстремистскими призывами и заявлениями. И ставлю перед генеральным прокурором три вопроса. Первое: установить собственников и пользователей этих аккаунтов, предотвратить дальнейшее распространение через эти аккаунты аналогичных экстремистских призывов, в том числе, путём их блокировки, и определить степень нарушений ими законодательства. В случае если закон они нарушили, то тогда рассмотреть вопрос о применении к ним мер реагирования.

Писпанен: А когда создается в социальной сети группа, призывающая придти на какой-то митинг, мирный?

Хинштейн: Это не нарушает закона. Но когда в социальной сети звучит митинг о том, что «бейте ОМОН», или «берите с собой бутылки с зажигательной смесью», я вам цитировал только что, это, извините меня, не призыв придти на митинг.

Если бы речь шла о флэш-мобах, у меня бы рука не поднялась такое обращение подписать.

Фишман: Есть проблемы с доверием к инстанции, которая должна определять, взвешивать степень экстремизма этих самых сообщений. Или любых других, не важно каких.

Хинштейн: Для того, чтобы усмотреть наличие или отсутствие, в том числе, экстремистских призывов, необходимо будет в рамках уголовного дела провести соответствующую экспертизу, а в рамках доследственной проверки – исследование. Но я вас с полной ответственностью заверяю, поскольку я инициатор проведения этих проверочных мероприятий, в случае, если будут приняты неадекватные меры со стороны следственных или надзорных органов, и это станет для всех очевидно, я буду первым, кто потребует эти действия сворачивать.

Поверьте, в моей практике, в моей биографии огромное количество примеров, когда я добивался отмены незаконно возбужденных уголовных дел.

Фишман: По поводу этих авторов - вы хотели бы, чтобы они были привлечены в уголовном порядке?

Хинштейн: Если установлено будет в ходе проверки, что их действия составляют уголовно-наказуемое деяние, то да.

Писпанен: А нужно доказать, что именно эти люди нарушили закон, которые призывали в своих соцсетях? А если другие нарушили, то в принципе это уже не важно?

Хинштейн: Не очень понимаю ваш вопрос. Мне ваша логика напоминает выступление адвоката на суде, когда обвиняют кого-то в совершении кражи, он говорит: За что ж судить-то его, воруют-то кругом миллионами, а мой подзащитный всего-навсего одну машину угнал.

Мы с таким подходом, с таким правовым нигилистическим взглядом идем далеко. Каждый должен нести свой чемоданчик и отвечать за то, что он сделал.

Если ты в социальной сети распространяешь откровенно экстремистские призывы, если ты выступаешь с позиции того, что нужно коктейли Молотова бросать, стрелять в ОМОНовцев, совершать налеты на здания и объекты, ты за это отвечаешь.

Если ты призываешь людей придти на мирный флэш-моб или просто на какую-то демонстрацию, акцию, Бога ради.

Зотов: Я просто подпишусь под каждым словом Александра. И я не понимаю вашу логику, когда говорят: Берите биты, коктейль Молотова… А вы встали на защиту этих товарищей.

Писпанен: Мы пытаемся понять, за что их сейчас обвинять.

Хинштейн: Я прошу прощения, можно я объясню? Сегодня первый рабочий день нашей работы в Москве. До конца прошлой недели я находился у себя в округе. Я вернулся из Самары, откуда я депутат, только в субботу поздно вечером. Поэтому в первый же свой рабочий день в Москве, проанализировав все эти вещи за воскресенье, это отработав, я сегодня направил запрос.

По-хорошему, это должны были сделать самостоятельно коллеги из прокуратуры и из МВД, потому что на МВД возложена функция по противодействию экстремизму. Они этого не сделали. Вопрос ни к тому, почему сейчас об этом надо. Вопрос в том, что я, к сожалению, взял на себя ту часть работ, которую должны были сделать совсем другие люди, включая, столь любимого мной, министра внутренних дел – Рашида Гумаровича Нургалиева. 

Также по теме
    Другие выпуски