Адвокат Айдаева и Ибрагимова: Судья торопился вынести решение до "Русского марша"

Сегодня Мосгорсуд вынес приговор по делу Юрия Волкова. Обвиняемых в убийстве футбольного фаната Ахмедпаши Айдаева и Бекхана Ибрагимова признали виновным по всем пунктам и дали 17 и 6 лет колонии строгого режима соответственно. Адвокаты обвиняемых заявляют, что в убийстве Юрия Волкова виноват третий участник массовой драки.  

Писпанен: ваши дальнейшие действия? Что вы будете делать для того, чтобы доказать их невиновность?

Гайтаев: Действия могут быть только следующими: мы будем обжаловать приговор в полном объеме за исключением тех ограничений в части вердикта, которые предусмотрены действующим законодательством. Будем дальше бороться, естественно.

Писпанен: Утверждается, что вовсе третий участник виноват. Возможно ли каким-то образом это доказать?

Фишман: Он сам давал показания и т.д. – вот вся эта история?

Гайтаев: Вопрос с третьим участником – основной в этом деле. В ночь задержания их было трое – Сулейманов, Айдаев и Ибрагимов. Сулейманов буквально сразу после своего задержания, в течение нескольких часов, признал свою вину, подписал протокол явки с повинной, вместе с сотрудниками милиции выехал на место, прошел на то место, где он выбросил нож. Показал им место, куда он его выбросил, там нашли этот нож, изъяли. И все это написано в протоколе осмотра места происшествия. Все это закреплено. После этого в течение этих суток Сулейманова освобождают, Айдаева и Ибрагимова задерживают, потом арестовывают, потом предъявляют обвинение. Мотивы такого поведения следствия объяснить логически невозможно. Я не встречал такого.

Писпанен: Говорят, что, может быть, имел место выкуп Сулейманова?

Гайтаев: Разговоры об этом есть, но я не могу их, естественно, комментировать. Если это так, что это объяснимо, понятно.

Писпанен: А если это не так?

Фишман: Какие еще объяснения могут быть?

Гайтаев: Других объяснений нет. Если это правда, то я понимаю. Но если это неправда, то я не понимаю.

Писпанен: Почему такой жесткий приговор – 20 лет?

Гайтаев: Приговор - 17 лет. Запрашивали 20. Это такое показательное наказание.

Писпанен: Просто за убийство Свиридова дали 20.

Гайтаев: Здесь наказание было показательным, процесс тоже был показательным. Поэтому даже если исходить из судебной практики, конечно, наказание чрезмерное, чересчур жестокое, жесткое. За убийство нескольких людей 10-12 лет дают.

Писпанен: Буданову, например, за убийство Эльзы Кунгаевой 10 лет дали.

Гайтаев: Да, ему 10, а вышел раньше. Здесь, конечно, однозначно это было показательно, на потеху.

Писпанен: Вы считаете, это было ускоренное разбирательство, чтобы успеть до «Русских маршей» эти все три дела, связанные с межнациональной рознью, завершить?

Гайтаев: Мне об этом сказали журналисты.

Писпанен: Вы не связывали?

Гайтаев: Я не мог понять, почему председательствующий так торопится.

Писпанен: То есть вы чувствовали?

Гайтаев: Естественно. Что-то он торопился, прямо очень. Я с журналистами как-то обсуждал этот вопрос, они мне сказали, что да, это, скорее всего, к 4 ноября он торопится. В принципе, это было логично.

Фишман: Я вернусь к Сулейманову. Вы пытались его в качестве свидетеля каким-то образом привлечь? Вы, как адвокат, какие-то действия предпринимали?

Гайтаев: Да. Я на второй или третий день после происшествия встречался с Сулеймановым.

Писпанен: Еще здесь, в России?

Гайтаев: Да-да, здесь. Буквально через два дня после происшествия. Он мне говорит: «В чем моя вина, если я признался, если я выдал нож, это все сфотографировано, запротоколировано. В чем моя вина? Меня практически насильно оттуда выкинули, я причем?».

Писпанен: То есть он готов был понести наказание, но не захотели у него принимать эти показания?

Гайтаев: Он говорит: «Даже человек, которого я первым ударил (это Домницкий, фактически зачинщик этого конфликта, который сейчас с матерью убитого ходит, а фактически зачинщик он), говорит, что я его не бил». Потерпевшие все говорят, что, в основном, эти двое – Айдаев и Ибрагимов – и ножами били, а Сулейманов принимал участие, но не такое активное. Причины такого поведения потерпевших и свидетелей обвинения, участников этого конфликта, я тоже понял. Когда я уже проанализировал материалы дела, когда я увидел, что некоторые свидетели отказались, две девчонки…

Фишман: В этот момент вы уже пытались его вернуть обратно в процесс?

Гайтаев: Он сказал: «Я буду приходить, и в суд приду, везде скажу, что это сделал я». Потом он уехал домой в Грозный. Там он дал объяснение, показания по поручению следователей из Москвы, Следственного управления, где он тоже признался. И объяснение, и допрос его в Грозном тоже есть.

Писпанен: Тем не менее, несмотря на все это, на его признание, приговоры получили другие.

Гайтаев: В судебном заседании он сказал: «Я ничего не видел, ничего не знаю». Он не знает, кто бил, у кого был нож, ничего не знает. Такая у него была позиция потом.