Виктор Геращенко: Ходорковский предложил Потанину стать президентом, а сам хотел стать премьером
Макеева: И, тем не менее, вы утверждаете, что Ходорковский, по вашим сведениям, сел только за фразу, что «начальство ничего не понимает в экономике и в отношениях с Китаем»?
Геращенко: Нет, он еще вышел в коридор и сказал другую вещь Потанину, но там было много свидетелей, к сожалению, о чем и донесли.
Макеева: Ах, вот как! А сами вы, однако же, не боитесь то же самое…
Дзядко: А какую вещь он Потанину сказал? Я прошу прощения. А какую вещь он сказал?
Геращенко: Он сказал: «Ну его на фиг. Давай, ты будешь президентом, а я - премьер-министром».
Лобков: Потанин президентом?
Геращенко: Потанину в коридоре сказал. Тот еще не был…
Кремер: Он предложил ему стать президентом, а сам предложил себя в качестве премьер-министра?
Геращенко: Да.
Лобков: То есть, по сути дела…
Геращенко: При людях.
Лобков: То есть, кто-то донес что госпереворот?
Геращенко: Почему переворот-то?
Лобков: «Слово и дело» как при Павле I, да?
Дзядко: А кто там был, Виктор Владимирович?
Геращенко: Люди.
Дзядко: Ну, какие?
Геращенко: Вам их всех перечислить? Мне их жалко.
Макеева: А сами вы…
Геращенко: Я не был. Но мне подтвердил нынешний кандидат в президенты.
- Если я ничего не путаю, в конце сентября мы, в общем, наблюдали картину, когда было сказано…
Макеева: Можно я до конца свой вопрос доведу? Сами при этом совершенно не опасаетесь того же самого человека, называть, скажем так, «слабым разведчиком»?
Геращенко: Чего?
Макеева: Слабым разведчиком?
Геращенко: А вы знаете, когда он стал премьер-министром…
Лобков: В какой раз?
Геращенко: Первый раз после Степашина.
Лобков: В 99-м году.
Геращенко: Да, на короткое время до президента.
Лобков: А вы еще были председателем Центробанка?
Геращенко: А я был в ЦБ. То вот начальник «Штази», забыл его фамилию…
Лобков: Маркус Вольф.
Геращенко: Вольф, да. И ему сказали: «А вы знаете, Путин стал премьер-министром. Вы, наверное, его знали?». Он говорит: «Нет. Я общался только с теми, кто работал в Берлине» - «Но ему дали медаль «За заслуги перед госбезопасностью ГДР» III степени». Он говорит: «Ну и чего? У нас такую медаль давали каждой уборщице, которая 20 лет убиралась в наших помещениях».
Макеева: Как же вы не боитесь так говорить сейчас?
Геращенко: Это было в иностранной прессе. А у нас этого не было.
Макеева: А что было в иностранной прессе, это уже все, да?
Лобков: У нас самосвалы по Москве ходят. Сейчас снег убирают.
Геращенко: А я поеду на машине отсюда.