Председатель Комитета ГД по международным делам Алексей Пушков прокомментировал слухи о своем назначении Сурковым

Таратута: У меня был вопрос про то, как вы стали главой международного комитета. Есть мнение, что вот тот самый вытесненный политический деятель этому крайне поспособствовал и это тоже некая проекция и некий итог думской кампании…

Дзядко: Владислав Сурков.

Таратута: Да, Владислав Сурков. …Что якобы версия звучит так, если верить газете «Коммерсантъ», что когда Владислав Юрьевич хотел сократить число наблюдателей, господин Косачев, ваш предшественник, и господин Лавров выступили резко против, и Косачев поплатился за вот эту непримиримость своим постом и этот пост заняли вы, и это, якобы, последняя интрига Владислава Юрьевича Суркова. Согласны ли вы с этой версией и как вы себя чувствуете в ранге начальника господина Косачева?

Пушков: Вы знаете, я отвечу сначала на вторую часть вопроса. В Думе вот так прямо, чтобы какие-то отношения начальник-подчиненный – нет.

Таратута: Все равны?

Пушков: Вы знаете, что начальник получает ту же самую зарплату, что так называемый условный подчиненный? То есть, у депутатов Госдумы, вне зависимости от ранга, одна и та же зарплата.

Габуев: У вас мигалка есть, как у начальника комитета.

Пушков: У меня, конечно же, нет мигалки.

Габуев: Нет мигалки?

Пушков: У меня нет мигалки. Я вообще против мигалок.

Дзядко: Зарплата зарплатой, но утверждать, что председатель комитета и зампред комитета одно и тоже – невозможно, хотя бы потому, что мы все знаем, что господин Косачев не хотел идти зампредом вашим, и что господин Косачев не хотел уходить из комитета, в который он сперва попал.

Пушков: Вы знаете, все, что касается намерений господина Косачева - это к нему. Я единственное что знаю, что когда ему предложили стать первым заместителем главы комитета, учитывая его опыт и то, что он очень долго работал в комитете, он на это согласился. Если бы он очень не хотел, я думаю, что он человек взрослый, он бы не согласился. Раз он согласился, значит, он был не против.

С другой стороны, вот вы меня спросили про версию с Владиславом Сурковым. Вы знаете, вот саму историю моего назначения я прочитал в газете «Коммерсантъ». Я вам серьезно это говорю. И объясню почему. Потому что когда шли вот эти внутренние переговоры в Думе, у кого будет какой комитет, кто займет какую должность, а это во всех практически парламентах осуществляется «в коридорах», что называется, условно говоря, то есть, в кабинетах идет дележ портфелей – это нормально. И то, что мне сначала было сказано, это то, что я буду работать в комитете по делам СНГ в качестве первого заместителя главы комитета, который, по всей вероятности, будет у коммунистов - это был первый вариант. Я сказал, ну, поскольку это внешняя политика, а внешней политикой я занимаюсь 35 лет, у меня диссертация по внешней политике и профессионально это моя сфера, я сказал: «СНГ, так СНГ».

Потом начали пертурбации очень существенные, потому что, как я понимаю, возникла спорная ситуация вокруг того, должен ли международный комитет принадлежать партии Владимира Жириновского. И вот здесь, мне кажется, возникло впечатление, что не должен. Ну, здесь есть один момент, конечно, потому что когда, скажем, главой комитета является представитель партии, во всяком случае, на словах заявляющий о себе как о достаточно радикальной партии, то во внешнем мире возникают некоторые вопросы.

Таратута: Подождите, мы немножко уходим в сторону…

Пушков: Нет, мы не уходим в сторону. Я вам объясняю, почему комитет не отдали ЛДПР. Как мне показалось, посчитали, что международный комитет, все-таки, требует, скажем так, некой взвешенной позиции…

Макеева: А посчитали кто? Вот вы говорите «решили», «посчитали», вот кто?

Пушков: Я вам скажу. У «Единой России» большинство в Госдуме и при распределении комитетов, естественно, позиция большинства учитывалась. Поскольку и Жириновский, и Зюганов, и Миронов при всем их несогласии с результатами выборов согласились участвовать в Государственной Думе, они не могут не считаться с тем, что есть некое соотношение, ими фактически признанное. В тот момент, когда они согласились взять мандаты, они признали это соотношение.

Макеева: Но Косачев тоже не из ЛДПР, в общем-то…

Пушков: Косачев тоже не из ЛДПР, совершенно верно. Так вот, как это все было: и когда в итоге выяснилось, что все-таки комитет должна получить «Единая Россия», мне было сделано это предложение.

Дзядко: А почему вам?

Габуев: Вы отчасти не опровергаете то, что мои коллеги в «Коммерсанте» написали, потому что там написано, что для вас это стало «неожиданно» - вам предложили и вы согласились. То есть, закулисную кухню вы опровергать не будете?

Пушков: Зачем я буду что-то опровергать или что-то подтверждать? Я вам говорю, как это произошло реально для меня. Что там решал Иван Петрович с Владимиром Денисовичем где-то за кулисами… Я при этом не присутствовал.

Макеева: А вы не задали вопрос: а как же Косачев?

Пушков: Я более того, я вам скажу такую вещь, что когда, опять же повторюсь, выяснилось, что у «Единой России» будет комитет этот, я подошел к Косачеву, мы были с ним на одном мероприятии, и сказал: «Константин, наверное, комитет достанется тебе». Вот, собственно, как было. Через несколько часов предложение было сделано мне. Почему это произошло, ну, с точки зрения профессиональной, у меня репутация специалиста в области внешней политики не только в России, но и за пределами нашей страны от Вашингтона до Токио, поэтому меня знают в экспертных кругах, меня знают в политических кругах. Я много писал по вопросам внешней политики, я член редколлегии одного достаточно известного американского журнала, который занимается внешнеполитическими вопросами.

Дзядко: Это «Foreign Policy»?