«‎Неприличное политическое решение»: Тамара Морщакова о разгоне Совета по правам человека

Желнов: Тамара Георгиевна, последние новости, связанные с вами, ― это выход из Совета по правам человека, когда сменился состав, появилось новое руководство у Совета, господин Фадеев. Чем было продиктовано ваше решение выйти из Совета? Личность Фадеева как нового руководителя вас не устраивала либо просто уже надоело?

Морщакова: Конечно, нельзя сказать, что просто надоело. На самом деле вся эта операция, так сказать, ее манера, я бы сказала, просто эмоционально оказалась выше моих сил. Непереносимо, потому что никто не ожидал того, что произошло, никто ни о чем не был предупрежден.

Понятно, что первое, что, конечно, вызывало реакцию отрицательную, ― это смена председателя, но и в дополнение к этому акту, совершенно необоснованному даже юридически, хотя ссылались на закон, произошли еще замены. Почему-то их хотели выдать за обычную ротацию, но это не обычная ротация, потому что она проводится по определенным принципам, она в Совете проводилась много раз. Это было такое, как я считаю, выведение из состава Совета, принудительное, безусловно, ни у кого не спрашивали, ни с кем не обсуждали, и процедура этого выведения, я бы сказала, была абсолютно произвольна.

Желнов: То есть это политическое решение, а не какое-то технологическое?

Морщакова: Даже политическое решение может быть приличным, или более приличным, или менее приличным. Я считаю, что это было неприлично.

Рубин: Вот эта, как вы сказали, операция, постановка СПЧ под такой тотальный контроль, вы понимаете или, может быть, догадываетесь, чья это была инициатива? Мне, честно говоря, очень интересно, президенту Путину до Совета по правам человека есть дело? То есть это он ему в какой-то момент так надоел какими-то своими, может быть, непозволительными заявлениями, позицией? Или это скорее его администрация? Или кто?

Морщакова: Вы мне задаете вопрос, не адресованный мне на самом деле. Я этого не знаю, у меня таких сведений никаких нет. Дело-то как раз все в том, что никто с Советом ничего не обсуждал, поэтому в Совете никто ничего не знает и все были одинаково поражены этим обстоятельством.

Желнов: А вы откуда это узнали? Вы и Федотов?..

Морщакова: Из указа. Я узнала из указа, представляете себе? В пятницу, когда появился этот указ, я открыла этот указ. Кроме ожидавшегося перемещения Михаила Александровича Федотова, там был целый групповой, я бы сказала…

Рубин: А что значит ожидавшегося перемещения? Почему ожидавшееся перемещение? Он сам не ожидал, как я понимаю.

Морщакова: Он до поры до времени, наверно, не ожидал. Я не знаю, в какой момент он мог начать это предполагать. Но на самом деле никто не ожидал, но просто об этом стали говорить сколько-то раньше, чем о том, что удалили еще кого-то. Кто уже и где получил эту информацию, какая утечка была организована, мне сказать трудно, но информация о том, что Михаил Александрович будет уходить, где-то уже накануне появления указа была доступна в пространстве.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.