Леонид Парфенов — о «Русских грузинах» и совете не собирать «незабудки на минном поле»

Пронченко: Можно вопрос не про Путина? Условно не про Путина. Сегодня премьера «Русских грузин» в «Иллюзионе».

Желнов: Поздравляем вас. Еще с одним событием.

Парфенов: Господи, сплошные поздравления, зашел, именинник прямо.

Пронченко: Насколько я помню, в вашем предисловии к «Русским евреям» вы цитировали Зиновия Гердта, который вам говорил, что не надо «собирать незабудки на минном поле». Мне кажется, в контексте наших отношений с Грузией «Русские грузины» это еще более щекотливая тема, чем «Русские евреи». У меня такой вопрос, напрямую, по-вашему, должны ли русские испытывать постколониальную вину?

Парфенов: Не знаю. Во-первых, я собираю незабудки. Это было мнение Зиновия Ефимовича, я и тогда даже к нему не прислушивался. Я не понимаю вот этого «русские должны», никто никому ничего не должен, никто ни у кого в долг ничего не брал. Есть всякие русские, кто-то чувствует, кто-то не чувствует. Насильно, раз ты русский, то ты должен чувствовать, ничего никто не должен. Мне это кажется непродуктивным, вот это разбираться, должны ли грузины чувствовать свою вину за Сталина и Берию. С чего вдруг? Должны ли русские чувствовать за то, что в 1921 году Красная Армия вошла в Тифлис? С чего бы? Там были Орджоникидзе, Нестор Лакоба, не знаю кто, Авель Енукидзе, и тот же Сталин-Джугашвили и прочие. Должны ли грузины чувствовать вину за измученную русскую деревню индустриализацией Серго Орджоникидзе? Да это абсолютно нет, так нельзя говорить.

Пронченко: По аналогии с французами, которые считают, что они должны испытывать вину…

Парфенов: Ну, мало ли что французы считают, что они там считают должны. Не работают никакие такого рода аналогии. Это наше общее прошлое, в этом прошлом у нас были, в том числе, общие герои и общие злодеи, и это прошлое богато и на злодеев, и на героев. Но оно общее, и пытаться распиливать и говорить:  «Нет, а вот здесь, позвольте, вы выступали с имперскими…  Вот это оставим — Баланчин ничего, но за Сталина сперва ответьте! А вот за хореографию нет, сейчас дойдем до хореографии». Мы должны, мы в долгу перед Калатозовым, который Калатозишвили, который так и завоевал нам единственную «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля, сняв совершенно русский фильм «Летят журавли», ничего там нет грузинского, строго говоря, что там есть грузинского, возвышенность, но ее можно и к русским приписать, не знаю, что, и прочие, и прочие. Мне кажется, что это все от лукавого разговоры. Хотите повздорить, хотите поорать друг на друга, «Это вы сами еще в 1913 году… »? Нет никаких «мы».

Пронченко: Хорошо. Мне всегда казалось, что русские евреи, они в первую очередь русские, а потом евреи, потому что всегда было максимальное стремление к ассимиляции. В третьей части, я думала, что вы будете снимать русских немцев, мне кажется, примерно, что то же самое. Но русские грузины, их стремление к ассимиляции для меня под вопросом, тем более сегодня, с ростом национализма. Были ли какие-то герои, современные герои, которые, допустим не хотели бы называться «русскими грузинами», их смущало это?

Парфенов: Не знаю, я ведь не снимаю людей, это же реконструкционная документалистика, она же снимает задним числом, а не то что я иду в семью Георгия Данелии для этого. Мне вот Данелия что оставил, то оставил, и так вот было, что «Я шагаю по Москве» совершенно русский фильм, во всяком случае, на русский взгляд, «Не горюй!», я его называю «Я шагаю по Сакартвело», совершенно грузинский фильм, при том, что они там говорят по-русски и производство «Мосфильма». И это там отдельная тема, как он это сумел ввести, что вот грузины говорят по-русски с сильным грузинским акцентом, ну такая у них форма общения. Разумеется, они так не говорят, но кроме того, что они там иногда поют, во всех остальных случаях и Серго Закариадзе, и Вахтанг Кикабидзе друг с другом говорят по-грузински. А потом он снимает «Мимино», в котором и грузинское, и русское, а потом он снимает «Осенний марафон», который сугубо русский, Басилашвили там не грузина играет, а ленинградского интеллигента и прочее. Все это очень по-разному. Конечно, в случае с грузинами, поскольку они православные, и значит, принадлежали к государственной религии в Российской империи, что-то было проще. С другой, я не знаю, почему, нам никто не оставил никаких свидетельств, что князья Джавахишвили очень мучились, становясь русскими героями Джаваховыми, или тот же Калатозов, который снимал Калатозишвили, когда был на «Грузия-фильме» и на «Мосфильме» он Калатозов. Я даже не знаю, под какой фамилией он был замнаркома кинематографии, кажется, Калатозовым уже, не важно. Да, когда в одном колене рода Андроникашвили Ираклий Луарсабович, русский литературовед и всем известный нам главный носитель устного русского языка своего времени, и он Андроников, а его родной брат, такой же академик, лауреат и прочее, он Андроникашвили, потому что он директор Института физики Академии наук Грузии. Ну вот так вот бывало, такие вот качели.

Леонид Парфенов о «Русских грузинах», Дуде 2.0 и глубинной России, которой нет

Hard Day's Night

06:08

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.