Игорь Малашенко: проблема сегодняшней оппозиции – это проблема содержания и лозунгов

Малашенко: Для меня, как и для множества людей, это стало неожиданностью, хотя я должен сказать, что уже после Болотной я примерно понимал, чем закончится первый этап, потому что в таких процессах самое главное – содержание.

Норкин: Вы имеете в виду Болотную декабрьскую или майскую?

Малашенко: Декабрьскую. Это не закончилось  ничем, просто первый этап закончился. На данный момент мы это констатируем. Вот там избран Координационный Совет, возможно начало нового этапа. Почему я знал, что не произойдет ничего похожего на фейерверк, - это была содержательная проблема. 25 лет назад, когда разваливался Советский Союз и возникала совершенно новая политическая реальность, мы все понимали содержание процесса, что ест лозунги о том, что демократия и рынок позволят России превратиться в нормальную страну, что более или менее вскоре мы будем жить в стране, где текут молочные реки в кисельных берегах. Всегда лидеры этот процесс несколько преувеличивают. Там было понятно, о чем шла речь. сейчас этого содержания пока мало.

Монгайт: Поэтому участвовать не стоит.

Малашенко: Я это не говорил. Наоборот, когда с содержанием плохо, сам факт участия меняет ситуацию. Проголосовало 80 тысяч человек из почти 100 зарегистрировавшихся по довольно сложной процедуре. Понятно, что на данный момент это не такой большой политический фактор. Если бы эта цифра была увеличена в 10 раз, то мы бы получили уже совершенно другую политическую ситуацию. Сам факт участия тоже важен. Но ограничителем во многом служить проблема содержания, лозунгов, потому что идеи всегда доносятся до массы в виде лозунгов. Политических манифестов никто не читает. Содержательно это пока большая проблема.

Дзядко: А Вы готовы помочь с содержанием?

Малашенко: Дело не в лозунге. Лозунги формулируются на основе сначала должен быть капитал, а потом лозунг Вся власть Советам, хотя они довольно сложно связаны и, мягко говоря, лозунг не вполне соответствует содержанию капитала, но капитал при этом должен быть. Все-таки должна быть содержательная  часть. То, что происходило в конце 80-х годов для меня тоже частично было неожиданным.

Дзядко: А вы лично готовы, Вам интересно принять в этом участие не как один из десятков тысяч людей, которые выходят на митинги, а как один из сотен, которые это организуют, этим занимаются, формулируют смысл, придумывают содержание?

Малашенко:  Вы уж простите старого прагматика, но когда будут происходить политические изменения, они буду происходить потому, что расколется элита, как это и произошло 25 лет назад. Конечно, Ельцин был плоть от плоти элитой. Он возглавил ту ее часть, которая по целому ряду причин решила, что дальше это все продолжаться не может, что все должно быть по-другому и т.д. Хотя я считаю, что это исключительно важный опыт самоорганизации, это процесс будет развиваться и т.д. Но результат будет достигнут по-другому.

Желнов: Что в элитах должно расколоться?

Малашенко: В элитах же всегда есть внутренняя трещина, она же всегда не монолитна. Эти выступления, давления снизу, позволяет этим трещинам раскрытья. Они могут быть самыми разными. В конце 80-х годов тоже мало кто ожидал, что линия раскола пройдет таким образом, когда центральная элита по сути дела скажет «надоело, мы не можем тратить столько сил, времени, ресурсов на управление этой огромной страной, мы хотим эти ресурсы себе, сами все съедим, заслуживаем другой жизни» и т.д. Это же центральная элита принимала решение о роспуске Советского Союза, а вовсе этот результат не был достигнут теми национально-демократическими движениями в бывших союзных республиках. Всегда центральная элита создает государство и его ликвидирует. Как пройдет линия разлома в этот раз – я не знаю.