Алексей Пушков о конфликте политик-ведущий: Я не исключаю, что расстанусь с телевидением

Макеева: Если я правильно помню, несколько лет назад вы в одной из своих программ говорили о том, что Ходорковский спонсировал чеченских сепаратистов, было такое? Во всяком случае, это очень активно обсуждалось в Интернете. Я сейчас смотрела некоторые темы ваших программ перед эфиром, и вам такое приписывается.

Пушков: То, что это не было темой моей программы, это точно.

Макеева: Но упоминание было?

Пушков: Вы знаете, дело в том, что в моей программе участвуют, помимо меня, как ведущего…

Макеева: Нет, эти слова приписывались именно вам. Я просто уточняю, чтобы не быть голословной.

Пушков: Честно говоря, я не помню об этом, но я точно могу сказать, что это не была основная деятельность Ходорковского. И даже если в каком-то контексте обсуждалось, версий же много очень ходит, как мы сами знаем, поэтому я не помню, чтобы это занимало какое-то существенное место в моей программе.

Макеева: Так или иначе, вы как ведущий программы высказывали одну из версий. Вы вообще не видите сейчас, в последние месяцы, некоего несоответствия в том, что вы, с одной стороны, занимаетесь политикой, а с другой стороны, как там, осмысляете ее, анализируете? То есть, можно ли быть политиком по профессии и одновременно журналистом? Это реально разве?

Пушков: Вот как вы сказали «как там, осмысляете», я думаю, что я не «как там», а реально осмысляю и нельзя быть политиком…

Макеева: «Как-то вы сказали», я сказала, чтобы не цитировать.

Пушков: Нет, вы сказали «как там», я вас точно цитирую. Я думаю, нельзя быть политиком, если ее не осмыслять, политику.

Макеева: То есть, можно быть и политиком, и журналистом, и вы не видите никакого несоответствия в этом?

Пушков: Я сейчас пытаюсь это определить. Но, не в том смысле, что я не буду осмысливать политику, даже если я уйду с телевидения, я буду продолжать осмысливать, но можно ли ее продолжать осмысливать в журналистской форме, будучи политикам. Это достаточно серьезный вопрос. Прецедентов, насколько я знаю, немного, хотя некоторые есть. Это, например, тот же Андрей Макаров, который ведет программу, по-моему, под названием «Справедливость» на одном из главных каналов, и является при этом главой комитета по бюджету Государственной Думы. Я не исключаю, что в результате осмысления этой ситуации я расстанусь с телевидением. Я этого не исключаю. Но с другой стороны, телевидение дает уникальную возможность обратиться к очень большому количеству людей. И потом, за те 20 лет, что я работал в средствах массовой информации, начиная от «Московских новостей» и заканчивая программой «Постскриптум» на ТВЦ, я научился ценить одну вещь - это возможность высказать свое собственное мнение. Когда вы возглавляете комитет в Государственной Думе, вы вынуждены все время иметь в виду, что возглавляете комитет и что, когда вы что-то сказали, это уже не только ваша личная позиция.

Габуев: Нарышкин же сказал, что Госдума - место для дискуссий теперь.

Пушков: Госдума - место для дискуссий. Я еще раз повторяю…

Давлетгильдеев: То, что будет сказано в программе, все равно это будет произнесено вами как главой комитета.

Пушков: Ну, вот, давайте попробуем. Я хочу все-таки испытать возможность этого сочетания. Мне кажется, что то, что я говорю в программе, умными людьми воспринимается как, скорее, мое личное мнение. То, что я говорю в Государственной Думе и в интервью, которое я даю в качестве главы комитета, воспринимается уже как мнение несколько…

Дзядко: Вы, конечно, извините, Алексей Константинович, мне кажется в зависимости от того, как вас будут титровать, суть не изменится. Вы как были в момент, когда находились на Охотном ряду главой комитета, так и выйдя оттуда, вы главой комитета остались. Также, как например, вы приедете в Страсбург главой российской делегации в Парламентской Ассамблеи, вы и будете оставаться главой комитета, и тогда неизбежно вы становитесь журналистом ангажированным.

Пушков: Вы знаете, насчет неангажированных журналистов, у меня есть свое собственное мнение. Считаю, что все журналисты абсолютно ангажированные. И я не имею здесь ничего плохого. Они ангажированы своей идеологией, своими подходами, своими предпочтениями. Кому-то нравится Путин, кому-то нравится Ходорковский. И одни столь же рьяно защищают одного, другие отстаивают второго. Я считаю, что это ангажированность. Я считаю, что это достаточно естественно. Вы знаете, я все-таки считаю, что меня не должны воспринимать исключительно как главу комитета по международным делам. Я бы хотел сохранить некую индивидуальность, несмотря на то, что я занимаю эту должность.