Зампред аппарата Госдумы Юрий Шувалов: Парламент вполне может рассмотреть закон о пропаганде гомосексуализма

Таратута: Сегодня у нас в гостях Юрий Шувалов, человек с очень сложным наименованием должности – замсекретаря президиума генсовета «Единой России». И вторая должность, эта ипостась не менее важна – заместитель руководителя аппарата Государственной Думы. Юрий Евгеньевич, мы видимо так построим программу, что какая-то часть вопросов будет касаться одной части вашего функционала, другая часть - ее другой. На прошлой неделе сформировалась новость о том, что «Единая Россия» перелицовывается, она меняет облик, меняет видимо содержание. В ней вырастают то ли крылья, то ли какие-то части обращаются к разному электорату. Расскажите, что у вас случилось? И зачем это нужно?

Шувалов: В партии происходят действительно активные обсуждения идеи внутрипартийных политических платформ, и эта идея неоднократно высказывалась на заседаниях партийных клубов. И я считаю, что идея абсолютно своевременная и правильная, потому что она связана с тем, что страна входит в новый этап развития. «Единая Россия», как и все парламентские партии, просто обязана меняться. Мы принимаем новое законодательство о политической системе, это касается и развитие политической конкуренции.

Таратута: Да, и мы ожидаем миллионы партий количеством 500 человек.

Шувалов: Никто не хочет удерживать политическую монополию, тем более монополию политической власти, поэтому мы неоднократно об этом говорили, что неправильно называть «Единую Россию» партией власти, как минимум все парламентские партии тогда уж партии власти.

Таратута: Юрий Евгеньевич, вы говорите о том, что никто не хочет удерживать монополию, мне представляется более уместным тезис о том, что никто больше не может удержать политическую монополию, если говорить о «Единой России», вы согласны?

Шувалов: Я хочу сказать, что это плохо вообще - политическая монополия. И мы должны переходить. И у общества, и у власти есть взаимное желание, и собственно избирательная кампания в Государственную Думу и президентская кампания показали, что процесс становления правового государства находится на высоком этапе развития. Гражданское общество тоже может предъявлять власти конкретные требования. Исходя из этого обоюдного желания меняться, мы должны меняться.

Таратута: И как вы будете меняться, три платформы?

Шувалов: Партия должна провести дискуссию перед съездом относительно той идеологической платформы, которая будет основной. Я всегда выступал за идеи, которые мы называем социально-консервативными.

Таратута: Это наименование вашего клуба.

Шувалов: Это наименование нашего центра и клуба, у нас несколько клубов, которые вокруг этого направления. Эти идеи принимались на съездах партии, мы называли тогда это идеологией российского консерватизма. Сегодня мне кажется, актуальность интересов большинства общества, которые представляет и может представлять правящая партия, вполне может реализовывать платформа политической оппозиции, которая исходит из этой идеологической нормы. В основе этого - ценностная ориентированная политика. Под ценностями мы понимаем традиционные ценности, характерные для нашей истории, для нашей культуры. К ним мы относим, безусловно, семейные ценности и ряд других ценностей, которые объединяют большинство наших граждан.

Таратута: Я правильно понимаю, вы хотите создать некоторый центристский блок?

Шувалов: Нет, мы от центризма отказались в начале нулевых годов…

Таратута: Я хотела сказать, что-то будет справа, что-то будет слева…

Шувалов: Это тоже очень условное отношение. У нас есть 3 клуба, которые в реальной жизни были не очень заметны, но в определенных внутрипартийных дискуссиях они себя зарекомендовали – это либеральный клуб, клуб социально-консервативный и клуб патриотический.

Таратута: Под центристским ядром я и понимала патриотизм.

Шувалов: Я бы не называл центризм, потому что центризм - это некое разделение между левым и правым. То есть это некая позиция - держать равную дистанцию между левыми и правыми. Это неправильно, мы от этого отказались. Это было в период объединений «Единства», «Отечества» и «Всей России», и тогда мы говорили, что объединяются центрические политические силы. Сегодня мы занимаем идеологические позиции. Сегодня действительно есть необходимость у либерально-демократических настроений общества, у тех настроений, которые были связаны с протестом, который высказывался во время избирательных кампаний. В партии есть политики, есть лидеры, которые готовы эти настроения представлять и реализовывать.

Таратута: Вы сейчас говорите, что некоторые партии готовы откликнуться на некоторые настроения Болотной площади. Я хочу напомнить зрителям и представителям «Единой России», что единственным абсолютным монстром для Болотной площади была партия «Единая Россия».

Шувалов: Но это печально, что создалось такое впечатление…

Таратута: Это печально – но это факт. Главным объединяющим, работающим и эффективным с точки зрения политологии лозунгом была борьба против партии жуликов и воров.

Шувалов: Я был у вас во время начала избирательной кампании, тогда мне говорили по поводу этого лозунга и по поводу человека, который этот лозунг придумал. Я говорил, что это политтехнологии. Всегда можно привязать и информационно обеспечить некие устойчивые тренды с помощью современных СМИ и бороться с политическим оппонентом с помощью этого. Я надеюсь, что современная политика будет в меньшей степени использовать технологии, а в большей степени она будет опираться на интересы людей. Хотя, безусловно, в позициях связанных с коррупцией, в том числе с представителями коррумпированного чиновничества в партии, нельзя было не согласиться, что такие люди есть. И мы 2 года назад заявляли очистить партию от этих людей.

Таратута: Совершенно очевидно: о том, что происходило между думской и президентской кампанией, можно спорить сколько угодно. Практика показала, что при формировании региональных штабов на выборах президента не было большей дистанции между партией и президентским штабом, чем во время этой кампании. Губернаторы признавались, что «говорухинские штабы» формировались таким образом, чтобы упоминания о «Единой России» там не было.

Шувалов: Я знаю, что партия активно участвовала в избирательной кампании президента, но партия участвовала не под своими знаменами. Президент шел от широкой коалиции в основе, которой была и «Единая Россия», как партия, которая обладала и возможностью, и опытом, и кадровым потенциалом для проведения избирательной кампании.

Таратута: Нет, мой вопрос заключался вот в чем. «Единая Россия» не просто не в тренде, она больше не в моде. Если человек в советское время для того, чтобы сделать карьеру, должен был вступить в КПСС, то сейчас логично для того, чтобы достичь каких-то политических высот и обращаться к разным аудиториям, к «Единой России» не иметь отношения. У меня есть подозрения, что даже Русская православная церковь, которая сейчас существует на сложном пиаровском фоне, и та пострадала, от того что поддержала власть. Губернаторы говорят о том, что следует дистанцироваться. Мэры городов, которые побеждают, говорят о том, чтобы дистанцироваться. Как вы собираетесь это преодолевать? Как вы собираетесь входить в моду опять?

Шувалов: Меняется время, меняются запросы, меняется мода. Но сила политиков будет в их убеждениях, в их победах в дискуссиях, в их умении подготовить решения. Через умения работать и находиться в реально политике, все мои единомышленники которые находятся рядом со мной, они намерены побеждать. И я уверен, что эти победы будут. Безусловно пересмотрев свои подходы, понимая что Россия другая. Я думаю вам не интересно зачеркивать историю десятилетней давности, где Единая Россия доминировала как политическая сила и несла полную ответственность за социально-экономическую ситуацию в стране. Да, может быть мы в меньшей степени видели политические дебаты которые бы проводились с участием партии оппонентов, но это вопрос ко всей политической системе, сейчас она будет меняться. Поэтому мы и говорим не о смене лица, а о серьезной модернизации партии как таковой.

Таратута: Вы единорос, видный функционер и в партии, и в устройстве аппарата Думы. Вы чувствуете себя законным представителем этой власти после думской кампании? Вам кажется, что Дума легитимна?

Шувалов: Безусловно, я думаю, что этот вопрос не является настолько актуальным, как он обсуждался сразу же после выборов в Думу. Потому что те обсуждения, которые прошли в парламенте и вне его, показали, что имеющиеся сегодня политические силы работают с парламентом, опираются на результаты выборов, заинтересованы в проведении серьезных расследований по тем фактам нарушений, которые были. Исходя из этого, я уверенно занимаю те позиции, которые занимаю, понимая, что работа, которую запустил председатель Государственной Думы, которая поддерживается политическими силами - это совместная работа по расследованию всех фактов нарушений и выработки рекомендаций к законодательству в том, чтобы подобных обвинений со стороны общества не звучало.

Таратута: Мне кажется, что тема нелегитимности Думы была политехнологически задвинута на задний план и обнулилась к президентским выборам, и мне кажется, что в будущем она всплывет обязательно. Партия должна быть к этому готова. Я хотела вот о чем спросить: выборы в Ярославле, 70% господину Урлашову дало протестное голосование. Это может ненависть к «Единой России»? Как в этой народной ненависти действовать на дальнейших выборах?

Шувалов: Партия должна меняться, но ненависти народной я бы не возводил в ранг доминанты. Те недовольства людей, которые есть и которые выражаются на выборах, мы должны слышать. Это вопрос в первую очередь к тем, кто участвует в тех или иных кампаниях. Что касается конкретно ярославских выборов, надо рассматривать ту конкретную ситуацию, которая там есть. Но это 1 случай из 100 успешных кампаний, которые проводила и проводит «Единая Россия». Поэтому надо понимать что Ярославль - это важный регион, и ситуация должна быть изучена. Но в этом нет ничего плохого, что партия проиграла. Это основание для того, чтобы, во-первых, говорить что там была конкурентная борьба и оппонент оказался сильнее, и во-вторых, это не тенденция и ненависть к партии. Такой ненависти к партии нет, рейтинг партии растет. Но меня, так же как и вас, волнует, какой партия будет завтра, в той новой ситуации, в которой мы оказываемся в результате изменения политической системы страны.

Мы должны быть на равных с участниками политического процесса. И мы докажем о своей дееспособности только после того, когда мы появимся вместе с другими политическими силами и поможем им выйти на уровень политической дискуссии «Единой России», который мы сегодня ведем внутри партии. Этот опыт политической дискуссии будет полезен в целом тем партиям, которые готовы участвовать. Помните, была идея закрыть КПРФ, запретить КПСС, я как бы тоже относился к людям, которые участвовали в этих дискуссиях. Сейчас очень похожая ситуация на эту, очень похожа на попытку запустить революционные изменения в обществе.

Таратута: Юрий Евгеньевич, чтобы я была не голословной. Я понимаю что аудитория «Дождя» которая отвечает в Twitter на наш вопрос «Поможет ли «Единой России» ребрендинг, деление на фракции или может быть что-то надо сделать иное?», возможно, это не аудитория других каналов и она монолитна по своей позиции, но я хочу сказать, что лейтмотив ответов такой: «Только полный роспуск и покаяние всех участников этого бедлама в течение ближайших пяти лет». Мне кажется, что президентские выборы ответили на этот вопрос самостоятельно.

Я хочу перейти к другой теме. У нас есть взрослая власть, и всегда есть молодежная - так уж повелось со времени замглавы администрации президента Владислава Юрьевича Суркова. На днях была новость, что один из форпостов этой системы молодежной власти, движение «Наши», как-то меняет свою структуру. Как вам кажется, история «Наших» закончена?

Шувалов: Я никогда не участвовал в поддержке или противодействию этому проекту, он реализовывался известными людьми, и я считаю, что они выполняли те задачи, которые были связаны с формированием нового поколения политиков. Насколько эффективно эта задача решалась, я не могу подводить итоги, но я понимаю, что сегодня у нас есть и в Государственной Думе и в ряде органа законодательной власти молодые политики. Очень многие люди приходят из этой организации.

Таратута: Каково лицо этого молодого политика?

Шувалов: Вы знаете, очень разное. Вот те, кто приходят в школу российской политики, это интеллектуальное лицо человека готового к развитию и политической карьере. Я считаю что это не циничный подход людей, которые идут во власть, для того чтобы преуспеть материально, это люди, которые искренне ищут себя в политике. Многие из них находили себя на этом этапе. Сегодня другое время и будут другие организации.

Таратута: А как вы относитесь к стилистическому наполнению проектов этой организации? Громкие акции, топтание портретов, преследование послов и прочее…

Шувалов: Я хочу сказать, что я не участвовал в работе данной организации, и я не хотел бы давать оценки.

Таратута: Ну почему, вы государственный функционер.

Шувалов: Я функционер, да. Но понимаете, я не считаю корректным оценивать работу этой организации, потому что я вижу результатов работы данной организации. Сам я был инициатором создания Союза молодых консерваторов, который свою деятельность проявил определенным образом, многое взяв, в том числе, из того опыта, который был наработан молодежными организациями в последнее время, по крайней мере, проведение пикетов. Например, пикет в защиту отца Ефрема мы проводили около греческого посольства, в яркой форме молодежь выступала против заточения отца Ефрема. Я знаю, что многие подобные акции проводили и участники организации «Наши». Но я не знаком с деятельностью этой организации, и все мои встречи с ее представителями были направлены на то, что мне казалось, и я в этом остаюсь при своих убеждениях, что там недостаточно было идеологической работы. Любая политика опирается на идеологию.

Таратута: Идеологическая работа, чем конкретное выделение списка врагов…

Шувалов: Я хочу сказать, что идеологическая работа - это не борьба с врагами. Идеологическая работа – это четкое понимание своих убеждений, своего мировоззрения и умение в публичной, демократической атмосфере отстаивать свое убеждение.

Таратута: Вы говорите что идеология – это не борьба с врагами и все же. Мы все следим за тем, что сейчас говорит Русская православная церковь, что происходит вокруг нее. Патриарх объявил лично, что против него лично ведется информационная кампания. Вы наверно знаете о том, что вчера в храмах согласно церковном циркуляру все священники должны были зачитать некий текст для своих прихожан, в котором были такие тезисы, как борьба с антицерковными силами и ложными ценностями агрессивного либерализма. Я понимаю, что вы не возглавляете либеральное крыло, и все же, как вам, как человеку мыслящему вот такая позиция церкви?

Шувалов: Я хочу сказать, что я верующий, православный человек, и я бы не хотел оценивать действия руководства православной церкви, тем более, патриарха. Что касается этого пристального внимания к церкви в период Великого поста, считаю неправильным. И сейчас в Страстную неделю особенно неверно об этом говорить. Считаю, что православная церковь несет особую миссию, которая во многом связана с миссией нашей страны, нашего государства и нашего народа. Поэтому симфония властей может быть неформализованная, которая в свое время была реализована и давала возможность развития нашей цивилизации, она приведет нас к успеху. Поэтому я считаю, что все, что мы говорим, могло бы быть в рамках той информационной кампании или информационной ситуации, связанной с РПЦ. Это не стоит внимания. Внимания стоит вера в бога и возможность эту веру свою реализовать через церковь, через храмы, в которые мы приходим и молимся.

Таратута: Вернусь к своему тезису. Любое соседство с партией власти или с лидером партии власти, с любым представителем ее, заканчивается для любой организации серьезными имиджевыми проблемами.

Шувалов: Я согласен с вами, речь идет о становлении политической системы страны, о становлении правового государства, развитии гражданского общества. Речь идет о том, что мы должны уйти от понятия партийного проекта к выборам и закрытия его. «Единая Россия», мне казалось, я был убежден, переходя из одной кампании в другую, ушла от понятия проекта и перешла в состояние политической партии. Но очевидно, в сознании многих сегодня это еще не так. Как только «Единая Россия» станет партией, способной переживать и поражения, и победы как политическая сила, а я уверен, что эти способности у партии уже сегодня есть. Чем больше людей убедятся в том, что партия существует и у партии есть конкретная программа действий, тем быстрее мы отойдем от этих стереотипов. Хотя термин «партия власти» меня не устраивает независимо от тех оценок, которые вы говорите, он неправильный по существу.

Таратута: Наша программа подходит к концу, хотелось бы задать вам буквально 2 блиц-вопроса о приличиях. Вы представляете себе ситуацию, в которой Государственная Дума поддерживает питерскую инициативу, закон о пропаганде гомосексуализма, на что уже намекал руководитель Государственной Думы Сергей Нарышкин.

Шувалов: Я представляю себе ситуацию когда этот закон, безусловно прошедший определенные обсуждения и возможно изменения, не в том виде в котором он может быть внесен сейчас, он будет принят.

Таратута: И последний вопрос. Правда ли, что Дмитрий Анатольевич Медведев может возглавить партию навеки?

Шувалов: Понимаете, я не владею какой-то специально информацией, это вопрос, который будет решаться на съезде.

Таратута: И все же этот вопрос обсуждается.

Шувалов: Я его не обсуждаю, я лично его ни с кем не обсуждал. Я считаю, что на съезде должны быть приняты для партии очень важные решения.

Таратута: И о лидерстве в том числе?

Шувалов: О руководстве партии.