Михаил Федотов: Михаил Лесин во главе общественного телевидения – все равно, что патриархом назначат атеиста

Таратута: У вас совсем не за горами окончательный президентский Совет, вы будете встречаться с президентом, который на своем посту последние дни. Вы как-то к этому специально готовитесь?

Федотов: Конечно.

Таратута: На вашем месте сидел Александр Аузан и говорил, что он рассчитывает, что на президентском Совете Дмитрий Медведев что-то такое совершит. Расскажите о своих ощущениях.

Федотов: Я не знаю, что он совершит, это надо спрашивать президента. Я знаю, что совершит совет. Совет подведет итоги своей работы с президентом Медведевым. Совет в его нынешнем составе был сформирован в феврале 2009 года. Первая встреча с Дмитрием Анатольевичем состоялась 15 апреля 2009 года, сейчас апрель 2012 года – прошло 3 года. Что сделал Совет за это время, чего он не сделал?

Могу сказать ключевую фразу своего выступления, которое я готовлю. Она звучит так: «Мне не стыдно за все, что мы сделали за эти три года. Мне стыдно за все, что мы не сделали за эти три года». За все то, что мы не доделали, не успели, не продавили, не протащили – вот за это мне стыдно. Но не во всем мы виноваты.

Таратута: Мне интересно – есть ли какие-то инициативы, что называется, на закуску? Что – такое, что вы попытаетесь пролоббировать, а он не сможет вам отказать, вытащит ручку и подпишет что-нибудь?

Федотов: Нет, ничего подобного мы не готовим. Единственное, что у нас запланировано – выступит Людмила Михайловна Алексеева с напутственным словом будущему составу Совета. Это была ее идея, мне она очень понравилась, мы включили в сценарий нашей встречи с президентом выступление Людмилы Михайловны, которая скажет напутственное слово.

Таратута: Мне страшно подумать - она всех как-то разоблачит или нет?

Федотов: Почем обязательно разоблачит? Она просто скажет то, что она думает. Это самое ценное, что есть в работе Совета – возможность встретиться с президентом и сказать ему все, что ты считаешь нужным. При этом мы всегда исходим из того, что мы должны перед президентом по поводу каждой проблемы, которую мы поднимаем, ставить перед собой три задачи. Первая – проинформировать президента об этой проблеме. Во многих случаях он об этом просто не знает. Второе – промотивировать, объяснить, почему так важно эту проблему решить. И самое главное – проинструктировать, что можно и нужно, по нашему мнению, сделать. А дальше уже начинается работа.

Таратута: Мне нравится постановка вопроса – сообщить президенту о том, какие горести. Как в сказке про счастливого принца – пока не он не стал памятником, не видел, как страдает его народ. Примерно так работает Совет.

Федотов: Наша задача – был коллективным советником президента.

Таратута: Я сейчас иронизирую. Мне кажется, что о том, что происходит в стране под руководством Дмитрия Медведева, он немножко должен быть в курсе. Я хотела продолжить тему. Вчера помиловали Мохнаткина - вы приложили к этому руку, насколько мне помнится. Геннадий Гудков передавал вам список политзаключенных...

Федотов: Геннадий Гудков вместе с Олей Романовой приходили ко мне, передавали так называемый «список Болотной», я честно выполнил роль почтового голубя и передал этот список в администрацию.

Таратута: Что дальше было?

Федотов: А до этого мы передали наш список, подготовленный Советом. В этом списке тоже был Сергей Мохнаткин.

Таратута: Много было почтовых голубей. Все списки идентичны?

Федотов: Не идентичны. Там есть различия. Список Совета был покороче.

Таратута: Понятно, Болотная площадь радикальнее.

Федотов: Она просто площадь, она большая.

Таратута: Почти все люди, даже те, которые поддерживают торжество здравого смысла над абсурдом – а именно освобождение человека, который шел мимо (по крайней мере, так выглядит ситуация со стороны), говорят о том, что этого человека следовало не миловать, а оправдывать. Все признали, что это безумие, включая президента. Вы согласны с тем, что его надо оправдывать, а не миловать?

Федотов: Я согласен. Я знаю очень много примеров того, когда моя совесть подсказывает мне, что человек сидит совершенно незаслуженно, но наша существующая правоохранительная и судебная система, в некоторых случаях чисто формально, не позволяет ничего сделать. Прошли сроки обжалования и рассмотрения в надзорном порядке – ничего сделать нельзя. Очень много таких дел, связанных с экономическими преступлениями. А мы знаем, что эти преступления в значительной степени, на несколько десятков процентов – не преступления, а способ отнять чужой бизнес, имущество, это способ недобросовестной конкуренции.

Таратута: Тогда что?

Федотов: И тогда есть две возможности – помилование со стороны президента, и второй более радикальный и, на мой взгляд, предпочтительный способ – амнистия. Простой пример. Президент очень много внимания уделял гуманизации и либерализации уголовного законодательства. Как он сказал на одной встрече с нами, он сделал в этом направлении больше, чем все его предшественники. Я абсолютно с этим согласен.

В этом направлении одно из наших предложений было – не использовать такую меру пресечения в отношении экономических преступлений, как содержание под стражей. Это предложение было внесено президентом, оно было принято, стало законом. Что мы видим? Мы видим, что по целому ряду экономических преступлений число возбужденных дел сократилось на 80%. Что, у нас преступлений стало меньше? Нет, просто эта норма закона перестала использоваться для борьбы с конкурентами, для отъема чужого имущества и чужого бизнеса. В этом вопросе нам удалось судебную практику повернуть в правильном направлении.

Таратута: После протестов Болотной и курса на либерализацию вся Болотная видела возобновление дела Козлова. Ольга Романова передавала вам петицию, вы должны быт в курсе.

Федотов: Безусловно.

Таратута: Это сигнал обществу.

Федотов: Это сигнал обществу не со стороны президента, это сигнал обществу со стороны конкретных судий, потому что президент не может вмешаться в судопроизводство, это было бы уже совсем.

Таратута: Вы считаете, что президент не может, Болотная считает, что президент мог бы.

Федотов: И президент считает, что он не может. Дмитрий Анатольевич Медведев – президент-юрист. Он юрист до мозга костей, в этом смысле я его прекрасно понимаю.

Таратута: Он не вмешивается туда, куда не считает нужным.

Федотов: Там, где он не может действовать по закону, он действовать не будет.

Таратута: Давайте посмотрим, что у нас происходило с Мохнаткиным. У нас был большой список политзаключенных. Все люди, приветствующие решение по абсурдному кейсу, говорят о том, что оно выглядит все равно ничтожно. Человек, уходя, совершает благородное дело, а выглядит это не просто как капля в море - список ведь гигантский. Уходя с этого поста можно было совершить какой-то более крупный поступок. От президента ждали все эти годы именно крупных, а не мелких поступков.

Федотов: По-моему, очень крупный поступок был в середине апреля, я имею в виду указ об Общественном телевидении. Это то, чего я добивался с 1999 года, я 13 лет долбил лбом эту проблему. Мохнаткин тогда еще был на свободе.

Таратута: Не кажется ли вам, что Общественное телевидение – ОТР – это почти как поменять буквы в фамилии Эрнст. Я так восприняла эту историю. Мы все помним общественное телевидение, аббревиатуру ОРТ.

Федотов: Это никакого отношения к тому не имеет. ОРТ называлось общественным, с таким же успехом оно могло называться Самым лучшим, Самым красивым, Самым свободным, Самым независимым – как угодно. Но от того, что вы его называете Общественным, оно не становится общественным. Общественное телевидение – это определенный стандарт, который существует в мире. По этому поводу есть специальные документы ЮНЕСКО, Международного союза электросвязи, Совета Европы. Кстати говоря, Совет Европы в феврале принял рекомендации об управлении общественным вещанием – это к вопросу о том, что это устарело, зачем это нужно. Не устарело, раз Совет Европы этим занимается. Это телевидение, которое финансируется обществом, в этом смысле идея endowment (целевого капитала) абсолютно правильна.

Таратута: Это на каком-то счастливом этапе пути у нас будет endowment.

Федотов: Просто нужно сделать первые шаги. То, что государство помогает эти первые шаги сделать – это хорошо. Хоть кто-то же должен помочь!

Таратута: Государство всегда помогает ровно в тех сферах, где без него, в общем, справятся. А именно рыночные механизмы сработают в этом направлении, люди заинтересованы в телевидении, мне кажется. Деньги деньгами, государство в России очень редко, входя, умеет выходить. По нынешним указам президент должен назначать человека, который руководит телевидением, наблюдательный совет курируется не только президентом, но и Общественной палатой, что вообще кажется не открытой дверью, а абсолютно закрытой. Как вам кажется, зачем создавать телевидение, в котором все закрывается в первую секунду?

Федотов: Во-первых, давайте исходить из того, что это первый шаг. Когда мы начали работу над эти проектом в рамках президентского Совета, то, что мы предлагали, частично было учтено, частично нет. Тот вариант, который был подписан президентом - нас к этому документу не подпускали после 1 марта. 1 марта была встреча у президента, было совещание у Дмитрия Анатольевича, на котором должен был быть и я, но меня свалил грипп. Вместо меня приехал Даниил Борисович Дондурей, который передал все то, что мы наработали. В том числе, там было два варианта проекта указа.

Один был, на мой взгляд, самый простой – мы предлагали просто создать Общественное телевидение на базе ВГТРК. В этом есть свои плюсы и минусы. Плюс – это общеевропейская традиция, так было сделано во многих странах Европы. Минус – то, что это может превратиться в имитацию. Эта идея была отклонена сразу. А второй вариант, который мы предложили, касался того, как сделать общественное вещание либо на пустом канале, либо на каком-то из существующих каналов. Та же идея endowment оттуда была принята, идея фонда фактически была принята.

Таратута: Мы говорим о структуре самой идеи. У нас по типичному нашему принципу все руководство назначается сверху, кураторство полное – называется это Общественным телевидением.

Федотов: Если это будет так, то это будет профанация, это понятно.

Таратута: Как вы рассчитываете, государство справится с этой дилеммой.

Федотов: Обратите внимание, что президент неоднократно подчеркивает: Общественное телевидение должно быть максимально удалено от государства, что там не должно быть государственного влияния и контроля. Во многом это будет зависеть от нас с вами, от того, будем ли мы настойчивы или не будем, будем мы и дальше колотиться лбами в эту проблему или не будем.

Таратута: О какой настойчивости может идти речь, если среди номинантов в руководители Общественного телевидения называют человека глубоко окологосударственного – Михаила Лесина?

Федотов: Я тоже слышал эту фамилию. Мне показалось, что если такое назначение состоится, то это все равно, что патриархом назначить неверующего. Бывает, конечно, такое, но вряд ли это правильно.

Таратута: То есть человек совсем не горит идеями общественного телевидения.

Федотов: Конечно. Он прекрасный управленец, в области коммерческого вещания он, наверное, один из лучших специалистов. Но общественное телевидение – это сугубо некоммерческая структура.

Таратута: Это свобода слова.

Федотов: Свобода слова – пожалуйста, в интернете. А общественное телевидение - некоммерческая структура, главная задача которой – формирование гражданского общества, гражданского сознания, движения общества вперед, модернизация общества. Вот его задачи. Это не телевидение в обычном смысле слова. Это не так – человек приходит, садится на диван, включает ящик и там ему что-то показывают. Нет, это для думающих людей, желающих сделать страну лучше.

Таратута: Я слышала, вы выступали с осуждением ситуации вокруг церкви, осуждающей Pussy Riot, и прокуратуры, исполняющей некоторые действия в адрес этих девушек. Вы докладывали про это президенту? Вы говорите, что президент не обо всем знает.

Федотов: Эту тему президенту мы не докладывали. Более того, Совет эту тему как таковую не обсуждал, потому что, на мой взгляд, здесь обсуждать нечего. То, что сделали эти молодые женщины – это форма пиара, форма саморекламы, они хотят привлечь к себе внимание. Добились этого? На 800%. Я видел, как они до этого пели на крыше троллейбуса или автобуса – как-то никого это не привлекло.

Таратута: Судя по реакции Русской православной церкви, такая форма пиара привела к неожиданному смыслу.

Федотов: Она привела, по-моему, к неадекватной реакции.

Таратута: Я цитирую вас, я не считаю это пиаром, я считаю это выражением позиции.

Федотов: Мне показалось, очень правильно кто-то сказал, что церковь, общество и государство вовлекли в совершенно безумный сценарий раскручивания некой вокально-инструментальной группы.

Таратута: Президент Медведев, в Совете которого вы состоите, всячески заигрывает с либералами, так было на протяжении его срока. А церковь сейчас объявила либералов врагами, дословно.

Федотов: Я не думаю, что церковь объявила либералов врагами. Я от них «черную метку» не получал, хотя всегда себя позиционировал как либерал. Закончу мысль насчет либералов. Считаю, что охота на либералов – самая большая глупость, которая может быть, потому что либеральное крыло в обществе есть. Что же – это охота на ведьм начинается? А дальше что мы будем делать? Хорошо, давайте мы всех либералов истребим, устроим 1937 год на тему либерализма. И дальше что? страна же должна развиваться. Она будет развиваться за счет чего? Потом, совершенно не понимаю этого противопоставления – либералы и патриоты. Либералы патриотами не бывают, что ли? Либералы считают, что государства не должно быть, что Россия должна погибнуть? Что за бред? Сколько я знаю либералов в моей стране – моих друзей, коллег – там ни у кого нет таких мыслей. Наоборот, мы хотим, чтобы наша страна была свободной, демократической, правовым государством, где все люди жили бы счастливо, чтобы она процветала. Вот и все.

Таратута: Как либерала и патриота спрошу вас – как вы видите свое будущее? Людмила Михайловна Алексеева будет говорить речь следующему Совету. Вы чувствуете, что вы войдете в него? Вообще, как он будет существовать при новом президенте Владимире Путине, по-вашему?

Федотов: Я не знаю. Знаю только одно – что этот Совет был создан еще в 1993 году, он существовал и при Владимире Путине, его председателем была Элла Александровна Памфилова, которую мы все очень любим, она нас всех собрала. Я думаю, что Совет может сохраниться и при новом президенте. Но это ему решать, кто будет председателем этого Совета, кто войдет в состав этого Совета.

Таратута: У вас есть какие-то наметки, слухи, кто может вас заменить или, возможно, вас оставят на месте?

Федотов: Нет, у меня нет никаких слухов. У меня есть абсолютно точная информация – до 7 мая сего года я председатель этого Совета. Президент Медведев, когда приглашал меня на этот пост, спросил: «Михаил Александрович, ресурса вам на это хватит?». Я сказал: «Хватит». И недавно, когда мы с ним встречались, я ему сказал: «Дмитрий Анатольевич, как видите, ресурса хватило». Он говорит: «Еще надо немножко поработать до 7 мая».

Таратута: К слову о ресурсах. Я задавала вопросу Александру Аузану, который его смутил: всем известно, что какая-то часть общества условной Болотной, была страшно разочарована самой рокировкой в тандеме, поскольку президент Медведев демонстрировал президентские амбиции, некий курс. Он давал людям надежду, что либеральничанье – не игрушки, что страна может идти в этом направлении. А так вышло, что все свернулось – и он никуда не идет, что с Советом – непонятно, что с инициативами – непонятно. Пока нет надежды на то, что этот курс будет как-то продолжаться. Вопрос такой: вам не кажется, что вы все это время участвовали в создании некоей фальшивой стенографии?

Федотов: Нет. Мы участвовали в очень серьезной, очень большой работе. Пригласите в следующий раз, после 28 апреля. 28 апреля мы передадим эту брошюру президенту Медведеву, там 70 страниц текста с фотографиями и приложенным DVD-диском, где все материалы, касающиеся того, что сделал Совет за эти три года. Скажу вам честно, когда идешь по дороге, смотришь под ноги, вокруг и не замечаешь, сколько ты прошел. А потом поворачиваешься и видишь, откуда ты вышел, где ты сейчас находишься и понимаешь, что ты сделал огромный путь.

Таратута: Вам не грустно и не оскорбительно, что ваши доклады по делам Магнитского, Ходорковского были буквально отброшены в угол.

Федотов: Они не были отброшены в угол.

Таратута: Это серьезные работы, однако же не наказан ни один высокий чиновник.

Федотов: Мы можем то, что мы можем, и еще немножко больше. Но мы не можем заменить собой все и всех.