Карен Шахназаров о Pussy Riot: Во времена Ивана Грозного этих дам бы на крюки подвесили

19/03/2012 - 18:48 (по МСК)

Режиссер и продюсер, генеральный директор киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров рассказал о своем новом фильме «Белый тигр», объяснил свою позицию по поводу господдержки российского кино и участии деятелей культуры в политических кампаниях. А также почему у него уже не получится снять «Курьер 2».

 

Таратута: Вы совсем недавно презентовали свою новую картину «Белый тигр». Успешно?

Шахназаров: Посмотрим, на кинорынке это делается для кинотеатров. К концу месяца будет понятно, успешно или нет.

Таратута: Я не успела посмотреть эту ленту.

Шахназаров: У нас премьеры официальной не было.

Таратута: Сам выбор темы для фильма меня очень заинтересовал. «Белый тигр» - звучит фантастически. Схватка человека и танка. Тема – Великая отечественная война, несмотря на фантастический флер. Почему эта тема? Вы в каком-то анонсе говорили о том, что именно сейчас, по вашему мнению, не хватает правды о войне и сейчас такие фильмы своевременны.

Шахназаров: Вы меня не так поняли. Почему я снимал эту картину? Прежде всего, мне понравилась сама история, которая была написана Ильей Бояшовым в его романе «Танкист». Хотя мы с Бородянским ее сильно переделали, она значительно отличается от романа – тут и Гитлер у нас появился, и Кейт. Сюжет, стержень взят из романа. И он, на мой взгляд, вариант «Моби Дика» - знаменитого романа Мелвилла, перенесенного в реалии Второй мировой войны.

Таратута: А почему все-таки война?

Шахназаров: Это было написано у автора и мне это, кстати, понравилось. В силу того, что автор молодой его взгляд на войну не то, чтобы нетрадиционный, просто это фантастическая история, погруженная в реальность войны.

Таратута: Я почему спрашиваю. Просто мне кажется, что тема войны в нашей стране, простите меня за это выражение, становится, едва ли не идеологическим фетишем. И когда мы хотим поднять градус патриотизм, мы всегда вспоминаем о Великой отечественной войне, как будто и вспомнить больше нечего. Это такой беспроигрышный вариант для российских кинорежиссеров? Или мне кажется.

Шахназаров: Я не думаю, что беспроигрышный. Война – это очень сложное испытание для режиссера и это была одна из причин, почему и я захотел сделать эту картину. Это мой 15-ый фильм и я никогда не делал фильмов о войне. Я был продюсером «Звезды», Коля Лебедев делал, но все-таки, одно дело быть продюсером, а другое дело снимать – это очень сложная работа, работать в этой жанре и в этой теме. Поэтому для меня это было в какой-то степени вызовом самому себе – сумею ли я это сделать или нет. А почему Великая отечественная война? – я думаю, здесь есть и некая закономерность. Дело все в том, что в моем понимании, это величайшее событие в мировой истории за все ее существование.

Таратута: Я говорила сейчас исключительно об использовании самой темы в статусе патриотической.

Шахназаров: Да, используют по разному эту тему и в этом тоже ничего удивительного нет. Что касается меня, то у меня было три важных момента – это сам сюжет, история, которая мне очень нравилась. Потом, сделать военный фильм – это серьезное испытание для режиссера. И третий, безусловно, очень важный для меня момент – мой ныне покойный отец тоже был фронтовик, он прошел всю войну. И в этом смысле этот фильм, своего рода посвящение моему отцу, его поколению, хотя, я об этом нигде не пишу, но внутренне такой мотив, конечно, присутствует.

Таратута: Из того, что вы сказали, речь, безусловно, идет не о госзаказе. А существует ли проблема давления над российским кино – госзаказы такого патриотического толка. Потому что исторических фильмов в последнее время много и даже актеры признаются, что большие гонорары от таких фильмов толкают их участвовать в них.

Шахназаров: Знаете, в данном случае ни о каком госзаказе речи нет, потому что я снимал не на государственные средства, ни Министерство культы, ни Фонд, кстати, не оказал мне никакой поддержки. Может быть, сейчас на прокат поможет, но, в принципе, Министерство культуры выделило не более 10% от общего бюджета. И что касается лично меня, могу сказать абсолютно однозначно, я никак не подвержен никаким влияниям просто потому, что, начиная с «Цареубийцы» включительно, я все картины снимал не на государственные деньги.

Таратута: Совсем недавно поднималась тема квотирования российского кино и вы выступали не то, чтобы с поддержкой этого, но и не против такой позиции…

Шахназаров: Я поддерживаю это.

Таратута: А почему вам кажется это нужно?

Шахназаров: Это очень просто – у нас поддерживается любая отрасль промышленности: автомобилестроение, окорочка, ввоз свинины…и это делается во всех странах мира. И всегда импорт дороже национального продукта. Во всех странах, в том числе и у нас, все отрасли поддерживают своих производителей. Но почему кино не поддерживают?

Таратута: А вам кажется мы уже доросли до того состояния, когда российское кино уже бы могло вытеснить с рынка зарубежное?

Шахназаров: Дело в том, что, если мы не будем поддерживать отечественное кино, оно никогда и не вырастит. Ни в одной стране мира кинорынок так не открыт, как в России. Это еще не учитывая сколько иностранного кино идет по телевидению. Наш рынок – полностью открытая площадка и соревноваться со всем миром – это серьезное испытание.

Таратута: Вам что-то понравилось из последних просмотров? Что, например, могло бы втеснить что-нибудь импортное? На моей памяти, последним событием отечественного кинорынка стало «Шапито-Шоу».

Шахназаров: Я не видел «Шапито-Шоу», но у нас есть достойные картины.

Таратута: А «Шапито-Шоу» вам показалось неинтересным?

Шахназаров: Я не думаю, что «Шапито-Шоу» может претендовать на действительно реальный прокат. Может быть, если сократить ее раза в 2-3, вполне возможно. В этой картине есть много того, что заслуживает внимания. Но, строго говоря, это же кокетство, когда вопрос ставится так: а скажите, какое кино? Простите, я вам то же самое скажу: посмотрите, сколько барахла иностранного идет на наших экранах. Причем, фильмов, которые, я знаю, не окупают себя совершенно. Это же тоже неправильно. Если бы мне сказали: знаете, у нас каждый день, сплошняком выходят шедевры, иностранные, но шедевры. Где они – их нет.

Таратута: Помнится, в конце прошлого года Владимир Путин предложил кинематографистам своеобразный этический кодекс – этот проект чем-то завершился?

Шахназаров: Это ничем не завершилось и я не очень понимаю, как это технически реализовать. Да, пример подобного кодекса был в США, в 30-ые годы, но это были другие годы, а во-вторых, в результате уже в современном американском кинематографе, наверное, нельзя сказать, что они ему все так уж следуют. И надо понимать реалии, Америка – это другая страна, другие подходы, но и там не пошло.

Таратута: Давайте тогда сменим тему. Есть вещи, которые связаны с вашей не кинематографической деятельностью, волнующие всех ваших зрителей и других граждан нашей страны – вы были доверенным лицом Путина, ваш кандидат победил – вы довольны результатом?

Шахназаров: Если я был доверенным лицом, то, естественно доволен результатом.

Таратута: А вы могли не пойти или вы пошли по велению сердца?

Шахназаров: Я пошел абсолютно по своим убеждениям. Более того. Я публично говорил о том, что я буду поддерживать Путина еще до того, месяца за два на каком-то популярном радио, как мне предложили стать доверенным лицом.

Таратута: А вам казалось, что Путин нуждается в дополнительной поддержке от такой гвардии деятелей культуры, которые оказались внутри этого списка?

Шахназаров: Я думаю, что в той ситуации он нуждался в поддержке.

Таратута: В какой ситуации?

Шахназаров: Я не был чужд политике, я не вступал ни в каике политические партии, хотя мне не раз предлагали. Более того, я публично говорил о том, что я не голосовал за «Единую Россию» на последних парламентских выборах, поскольку считаю, что в парламенте должна быть более сильная оппозиция. Но в отношении выборов президента я посчитал, что имеет высказать свою позицию.

Таратута: А что случилось – вам показалось, что Путин в опасности?

Шахназаров: Знаете, я не преувеличиваю свое значение в мировой истории, чтоб думать, что я спас Путина от какой-то опасности, это слишком было бы самонадеянно с моей стороны. Но я подумал, что в этой ситуации имеет смысл определить свою позицию.

Таратута: Была бурная дискуссия по поводу участия деятелей культуры на той или иной стороне и, по сути, произошел раскол между людьми, которые имеют значение для своих зрителей. Вы ведь могли тихо проголосовать за своего кандидата, но вы все же выбрали путь публичности, путь агитации за конкретного кандидата. Вам казалось, что нужно быть на передовой этого процесса? И как вы считаете, репутационная затрата – верная?

Шахназаров: Я не очень думал о своей репутации. Дело ведь в том, что мои зрители среди всех кандидатов есть. Поэтому, когда ты выступаешь на стороне одного, понимая, как в России болезненно ко всему этому относятся, то ты же рискуешь и потерять какую-то часть зрителей. Дело все в том, что я вообще не считаю, что в этом есть какая-то проблема. Это у нас в отношении этого есть какое-то разделение, антагонизм, но что в этом такого? В Штатах кто-то поддерживает демократов, кто-то республиканцев – в голову никому не приходит говорить о том, что произошел раздел внутри Голливуда. Депардье поддерживает Саркози, он публично присутствует везде на всех его встречах и я не встречал француза, который бы сказал что-то против.

Таратута: У нас просто эта дискуссия развивалась в том направлении, что сама поддержка Путина в этой ситуации была похожа на ситуацию размена. Вы нам – это, а мы вам – это.

Шахназаров: Я не могу сказать, что я так ставил вопрос. Надо понимать, что в отличие от многих руководителей театров, Мосфильм не получает бюджетных средств 20 лет. Мосфильм работает как рыночное предприятие, и мы модернизировались и реконструировались только за счет тех денег, которые сами прибывали. Конечно, в любом случае любой из нас зависим от главы государства. Но есть разница, когда ты получаешь бюджетные средства, или на свои фильмы получаешь бюджетные средства. Вот, если бы я получил на «Белого тигра» средства из бюджета, тогда бы в этом была некая доля кокетства. Но я не получил никаких средств на «Белого тигра», я снимал его на средства, которые нашел, на частные инвестиции. Я, как директор концерна, работаю как частное лицо. Поэтому, когда я публично свою позицию озвучил, я это сделал без всякого понукания и, кстати, не рассчитывая что-то взамен получить.

Таратута: Карен Георгиевич, говорят очень много о том, что вы один из номинантов на пост министра культуры.

Шахназаров: Могу точно сказать, что я не хотел бы быть министром культуры.

Таратута: Почему?

Шахназаров: Быть министром культуры, значит полностью поставить крест на себе, как на кинорежиссере. Это невозможно совместить. Уже хотя бы поэтому я бы не хотел быть министром культуры. И второй момент – я считаю, что, несмотря на то, что у меня есть некие достижения и управленческие тоже, но это совершенно разные совершенно разные вещи. Быть министром культуры – это надо быть бюрократом. Я говорю это не в ругательном смысле, просто ты должен понимать схему, ты ничего не добьешься, если ты не работаешь с Думой, если ты не знаешь нюансов этой бюрократической системы. А я совершенно другой человек. Я не привык ходить в галстуке, вставать в 8 утра. Я могу в 5 утра встать, когда надо на съемки, но я, в принципе, совершенно другой человек, я и не могу быть полезен, как министр культуры.

Таратута: Будь вы все же министром культуры, чтобы вы сделали?

Шахназаров: Я бы прежде всего посмотрел, в каком состоянии хозяйство. Я никогда не скрывал, чем, может быть, и раздражаю кое-кого, но я человек советский, я люблю Советский Союз, я вырос там и с этим я никогда не расстанусь, и должен сказать, достижения советской культуры были огромные. При этом, мне кажется, тот массив советской культуры, перенесенный в наше время, он уже существует по инерции и во многом стал формален. И это действительно надо менять.

Таратута: А что вы понимаете под формальностью?

Шахназаров: Приведу просто пример. Пару лет назад на коллегии Минкульта мы выяснили, что у нас, оказывается, огромное количество средних учебных заведений в стране, которые готовят среднее звено для кино. Это десятки каких-то колледжей, техникумов, а людей нет. Они работают, получают какое-то финансирование, это все осталось с советских времен, все это функционирует… Единственный, кто сегодня готовит среднее звено – это «Мосфильм». И мы вынуждены это делать не от хорошей жизни, потому что некому. Некому готовить ассистентов, механиков – в кино же масса профессий. Поэтому, строго говоря, я бы провел, прежде всего, инвентаризацию, посмотрел бы, что осталось, что функционирует, что нужно поддерживать, а что нужно взять и закрыть.

Таратута: К слову об этическом кодексе – духовности бы добавили? Я вчера смотрела ваш комментарий, в котором вы говорили о ситуации с Pussy Riot и были довольно резки в суждениях. Не хочу вас перевирать, но вы сказали, что общество не должно доходить до края, и я верно понимаю, что, вы за то, чтобы девушек посадили?

Шахназаров: Я не суд и не следователь. Но во времена Ивана Грозного этих дам, наверное, на крюки бы подвесили.

Таратута: И все же, что вы хотели сказать?

Шахназаров: Я хотел сказать, что они должны понести то наказание, которое предусмотрено Конституцией и Уголовным кодексом. Но это не может просто остаться без внимания, потому что оскорбление религиозных чувств – это то же самое, что оскорбление национальных чувств.

Таратута: Я слышала одну из ваших реплик, что вы ратовали за кандидата в президенты Путина, потому что он за целостность России.

Шахназаров: Да, я считаю, что это одна из главных задач, для меня, во всяком случае.

Таратута: И он ее гарант?

Шахназаров: Да, я считаю, именно он ее гарант. Поэтому для меня это наиболее важный момент, потому что я считаю, что, к сожалению, у нашей страны есть такое хобби – время от времени распадаться. Я это наблюдал в 90-х, поэтому для меня это остается самой большой проблемой. Поэтому я высказал свое мнение в отношении этих существ или дам, я не знаю, кто они, потому что считаю, что это абсолютно не приемлемым. Хотя я сам человек нерелигиозный, и не могу сказать, что соблюдаю посты, хотя и принадлежу к культуре православной церкви. Я не думаю, кстати, что эти дамы оскорбили Бога или церковь, и взаимоотношение между этими дамами и Богом и церковью будет там, в тот момент, когда им придется давать какой-то отчет…

Таратута: Но вы высказались на эту тему. Что вас заставило?

Шахназаров: Они оскорбили очень много верующих людей – это совершенно разные вещи. Богу богово, Цезарю – цезарево. Бог-то их простит, а верующие люди, наверное, не простят, поэтому мы должны считаться с этим.

Таратута: Карен Георгиевич, многие из нас выросли на вашем фильме «Курьер», мне бы не хотелось его сейчас пересказывать, для многих этот фильм – эпоха. В нем есть что-то про бунт, что-то про свободу, что-то про важные вещи. Вам не кажется, что вы в какой-то степени становитесь тем героем фильма, над которым главный весь фильм подтрунивает, очень иронично, очень талантливо.

Шахназаров: Вполне возможно, поэтому, когда меня спрашивают или просят – сделайте вторую часть «Курьера», я говорю, я не могу. Сейчас я уже, скорее, в образе профессора Кузнецова.

Таратута: Вы сейчас в образе или вы просто проделали этот путь за 20 лет?

Шахназаров: Естественно, проделал. Но дело все в том, что это неизбежно и в этом я не вижу ничего предосудительного. И я не собираюсь находиться в плену у какой-то из своих картин. Я меняюсь, у меня есть свои взгляды, я не собираюсь от них отказываться, и я не вижу в этом никакой проблемы. Я еще вот что скажу, одно дело – ты делаешь кино, а другое дело, ты, как общественное существо. И очень часто это не совпадает, и совершенно не обязательно должно совпадать. И не обязательно требовать от авторов или от художников, чтобы они были… например, нельзя же было требовать от Достоевского, чтобы он жил как Порфирий Петрович. Я прошу прощения за такие большие примеры, я себя ни в коей мере не сравниваю с Федором Михайловичем.

Таратута: Просто мне кажется, что ваша нынешняя общественная активность вынужденная, она для вас является некоторым предательством вашего таланта или вашего прежнего мировосприятия.

Шахназаров: А почему предательство, если я высказываю то, что думаю? Я не имею права на это? Почему другим позволительно высказывать, а мне нет?

Таратута: Позволительно всем. Еще один вопрос в завершение: вы против объединения Мосфильма и Ленфильма в одно целое?

Шахназаров: Была в свое время такая тема, но я ее не очень приветствую.

Таратута: Почему?

Шахназаров: Это значит, что нам, «Мосфильму», придется поднимать все заново. Я с большим удовольствием вспоминаю свою биографию, как директора, но повторять ее мне совершенно не хочется. Я думаю, что «Ленфильм», к сожалению, стал жертвой неправильного руководства на протяжении многих лет.

Таратута: А эта просьба господина Полтавченко подарить «Ленфильм» городу - как вы к ней относитесь?

Шахназаров: Я не знаю, что он за этим подразумевает. Что значит подарить «Ленфильм» городу? Если город поможет «Ленфильму», я это буду только приветствовать. Хотя, я вам должен сказать, все разговоры о том, что государство должно «Ленфильму» помочь, город должен помочь, знаете, когда я пришел на студию «Мосфильма», она была в таком состоянии, как «Ленфильм». Сейчас она совершенно другая и нам никто не помогал. И тогда у меня вопрос, а почему вы не помогали нам? «Мосфильм» же еще и налоги платит очень большие. Поэтому, если будут помогать «Ленфильму», это будет из тех средств, которые мы тратим. Почему вы нам не поможете – вы считаете, что нам это не нужно? Хотя, с другой стороны, я сторонник того, чтобы «Ленфильму» помогли.  

 

Также по теме
    Другие выпуски