' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
После вступления в силу закона о декоммунизации на Украине в 2015 году сотни памятников Владимиру Ленину были снесены. Какая их дальнейшая судьба и куда они пропадают после сноса — этими вопроса задались швейцарских фотограф Нильс Аккерман и французский журналист Себастьен Гобер. О своем проекта «В поисках Ленина» они рассказали изданию Bird In Flight.
Почему вы взялись за тему, которую здесь пытаются забыть?
Себастьен: Мы довольно долго живем в Украине, и, когда начался «ленинопад», мы очень внимательно за этим следили. Множество статуй Ленина снесли, но, кажется, никому нет дела до того, что придет им на смену. Прошло два с половиной года после падения статуи Ленина на Бессарабке, а пьедестал с гравировкой «Ленин» все еще стоит на площади.
Нильс: Мы хотим рассказать, насколько сложен этот процесс. Страна очень разная, есть люди за и против — это важно вынести на поверхность. Большинство принимают эти процессы как должное и, мне кажется, чувствуют себя бессильными. Если вы против идеи тоталитаризма, то, что вы сделаете с этим прошлым, должно быть результатом процесса, который учитывает разные мнения. Нам кажется важным дать людям возможность поделиться своим отношением к декоммунизации.
Расскажите про вашего первого Ленина.
Нильс: Все началось с вопроса «Что случилось с Лениным с Бессарабки?». В ночь на 8 декабря 2013 года, когда его сбросили, я фотографировал людей, каждый из которых пытался отколоть от него маленький кусочек. Статуя оказалась крепкой — ее остов так и не разбили, и мне хотелось увидеть, как выглядит то, что осталось от Ленина.
Удалось увидеть?
Нильс: Это напомнило длинный квест в видеоигре. Сперва мы обратились к муниципальным властям — они ничего не знали. Затем пошли к людям из партии «Свобода» — там сказали, что знают человека, у которого хранится рука. Оказалось, не совсем рука — осколок большого пальца; возможно, хранится в Музее советской оккупации. Пальца там не было, зато нашлась голова — скорее всего, от статуи, которая стояла где-то на заводе в пригороде Киева, второстепенная такая голова. Но это был наш первый Ленин.
Себастьен: Потом мы побывали в Славянске и Краматорске и отыскали две статуи просто посреди пустоши. Идол, который теперь мирно лежит в кустах или стоит на пьедестале, выкрашенный как казак, — это казалось просто смешным. Но с каждым новым Лениным и каждой новой историей мы все больше верили в этот проект.
Много статуй нашли?
Себастьен: Наверняка вы знаете статистику: в 1991 году в Украине было всего около 5 тысяч Лениных, мы уже сфотографировали около 60. Но штука в том, что их вообще-то так много, что это процесс, который может длиться вечно.
Нильс: Суперсложно. Некоторых легче: например, одна из статуй находится в подвале Украинского дома. Если вы знаете нужный лифт, сможете увидеть ее без проблем. Но иногда нужны недели, чтобы найти зацепку, потому что до нас никто даже не пытался искать.
Самая эпичная история связана с харьковской статуей, когда-то самой большой в стране. Личный ассистент Кернеса заверил нас, что все организует, но за пару дней до нашего визита в Харьков выяснилось, что четыре обломка, оставшиеся от нее, получили статус «секретного объекта» и бесследно исчезли. Областная и городская администрации перекладывали ответственность друг на друга, Кернес заверял, что ничего не знает.
Мы попытались разыскать ухо статуи, но его владелец находился в АТО в Донбассе, и связаться с ним так и не удалось. Переключились на нос. Когда отыскали его владельца, выяснилось, что мы опоздали: нос уже отправился в Киев на выставку Евгении Белорусец в PinchukArtCentre. После трех дней поисков в Харькове единственный фрагмент, который мы нашли, находился в нескольких сотнях метров от нашего дома. Интересная штука: хотя Ленин мертв, передвигается он очень быстро.
