«Мы хотим пойти навстречу, хотя понимаем, что наркотики — смерть»: депутат Госдумы Выборный о том, как будут смягчать 228 статью

Сейчас много говорят о том, что 228-я статья позволяет чуть ли не каждого человека посадить за решетку. Как нужно ее менять, на ваш взгляд? Какие меры должны быть предприняты в связи с этой историей, которая сейчас развернулась?

Это очень сильно, что мы каждого человека можем посадить по данной статье. Но тем не менее, если мы говорим о реконструкции данной нормы, то, на мой взгляд, необходимо часть 1 и часть 2 данной статьи, когда мы ведем речь о хранении или сбыте, то, по крайней мере, уменьшить меру наказания, ответственности за совершенно деяние, например, вполовину уменьшить.

Почему? Потому что, как показывает судебная практика и правоприменение в целом, тем лицам, которые совершают преступление впервые и несут ответственность, установленную законом, достаточно одного факта привлечения к уголовной ответственности, чтобы навсегда забыть, что такое наркотические средства, и иметь к этому хоть какое-то отношение.

Уточните. То есть вместо трех лет полтора?

Вместо трех лет полтора. И, соответственно, так же по части 2.

А по части 2 вместо пяти?

Да, там два с половиной.

Третью не считаете нужным менять?

Да. Дело в том, что, понимаете, с одной стороны, мы хотим пойти навстречу, но, с другой стороны, мы понимаем, что наркотики ― это смерть, это то, что убивает наших граждан. Поэтому здесь особой лояльности не должно быть.

Какая нужна сейчас реформа силовым ведомствам? Поскольку подкинуть можно и пакет побольше.

Мне хотелось бы подумать и поработать над тем, чтобы усилить функцию прокуратуры. Такая, как она была, например, в советское или постсоветское время с точки зрения надзора, прокурорского надзора за дознанием, следствием и даже судом.

А сейчас нет таких полномочий, сейчас прокуратура, что, бессильна?

Нет, прокуратура не бессильна. Но с точки зрения обязательности тех указаний, которые дает, например, прокуратура органам дознания или следствия, они, получается, не обязательны.

Сейчас пока нет этих полномочий.

Этих полномочий сегодня нет.

Но есть полицейские, которые, судя по всему, подбросили.

Конечно же, они должны понести ответственность, безапелляционно. В рамках действующего законодательства они должны понести уголовную ответственность.

Дело Ивана Голунова вас лично задело? Вы поняли, что может быть это дело фальсифицированным, в первые минуты, когда вы об этом узнали?

Вы знаете, как правоприменитель в прошлом, как работник прокуратуры, скажу, что, конечно, есть сомнения. Но, учитывая то, что на этот счет ответил министр внутренних дел, по большому счету, президент оперативно отреагировал, два генерала отправлены в запас, они уволены. У меня сложилось глубокое впечатление, что руководство страны, учитывая те высказывания, которые были со стороны президента и до этого, будет наводить порядок.

Какие бы законы мы ни принимали, вопрос правоприменительной практики, вопрос правоприменителя, насколько качественно и эффективно он применяет эти законы. Ведь у нас законы, ведь мощный запрос общества…

Так это вопрос чистоты правоприменителя, вы понимаете?

Совершенно верно.

Но что с этим делать? Люди не изменятся сейчас. Вы перепишете законы, а люди-то те же.

Нам необходимо позаботиться о том, чтобы мы подбирали лиц на ту или иную должность не только с точки зрения профессионального мастерства, но и с точки зрения морально-нравственных качеств. Это баланс.

Мне кажется, проверять нужно жестче.

Конечно, конечно. И сегодня вопрос государственной кадровой политики ― это вопрос номер один. Если мы поменяем кадры, у нас поменяется качество правоприменения. Оно будет соответствовать запросу нашего общества.

Мне кажется, надо просто контролировать жестче.

Про контроль мы говорили. Контроль со стороны органов прокуратуры.