Суперполитбюро с Путиным: Константин Гаазе о том, как послание предвещает передел Конституции

Но по тем наметкам кудринской программы, про которую мы слышали, еще с прошлого мая мы начали про это слышать, там были дороги тоже, инфраструктура транспортная была.

Можно я скажу просто? Есть четыре проблемы, которые определяют то, как будет жить Россия в следующие 6, 10, 20 лет. Первая — пенсионная реформа. Ноль информации, ничего не слышали вообще, эта тема проигнорирована президентом. Второе — это реформа государственного управления. Ноль информации, сказал, что да, нужно повышать эффективность государственного управления. Как, что, за счет чего, проектным офисам, министры в Кремль, Кремль к министрам — ничего не сказал. Третье — это тот самый бюджетный маневр, но я не вижу, каким способом надо осуществлять этот бюджетный маневр. То есть либо мы должны отказаться от плоской шкалы НДФЛ, а это единственное, по сути, макроэкономическое завоевание последних 20 лет в истории России, либо что?

Жить небогато, но долго: экономика нового срока Путина

То есть, более того, ведь сказано следующее: те реформы, которые, например, запустил Игорь Шувалов, реформы, связанные с изменением способа оценки недвижимости, эти реформы президент сказал повернуть назад, он сказал: «Нет, ну что вы оцениваете недвижимость по рыночной стоимости? Высшая рыночная стоимость — это несправедливо, давайте вернемся к кадастру». То есть те налоговые поступления, которые начали уже идти, которые, например, заложены, на секундочку, в бюджет крупнейшего у нас строителя в стране — города Москвы, эти налоговые поступления сейчас как-то можно обратно отсчитать. Собственно, третье — это налоговая реформа, ничего про это не знаем. И четвертое — бюджетный маневр и налоговая реформа. Мы ничего о действительно важных вещах, о вещах, которые определят то, как мы будем жить, мы не услышали ничего. Что не прозвучало из написанного Кудриным? Ничего про судебную реформу.

Которая как бы у нас начинается?

То есть была заметка в «Ведомостях», был доклад президента на юбилей Верховного суда, то есть что-то было сказано, но после этого...

Здесь ноль?

Да, после этого уже правительство успело сказать, что им не нравится эта реформа судебная, суды успели сказать, что им тоже не очень нравится эта судебная реформа и так далее. То есть здесь тоже непонятно. Что тогда остается от кудринского так называемого пакета? Здравоохранение, фельдшерский и акушерские пункты. Я прямо скажу, я работал в Минсельхозе, когда по указанию Путина их закрывали. Были изменены специально таким образом лицензионные требования к помещениям предприятий, оказывающих медицинские услуги, чтобы закрыть 4,5 тысячи фельдшерских и акушерских пунктов.

Теперь Владимир Путин говорит: «Что же это ему в город ехать, куда это годится, куда вы смотрите?».

Это краеугольный камень реформы здравоохранения — высокотехнологичная медицинская помощь в городе. На месте опорный доктор широкого профиля, которому построили дом, который может оказывать эти услуги. Закрытие фельдшерских и акушерских пунктов в малонаселенных селах. То есть мы сейчас разворачиваем реформу, сам президент Путин разворачивает реформу, которую он 10 лет назад совершил под соусом, кстати, нацпроектов. То есть вообще прекрасно. Это не послание, это, с точки зрения Конституции, оскорбление.

Это следующий вопрос, но еще там все-таки у нас есть образование.

Миллиард рублей — все, что дальше?

То есть никаких 0,8% ВВП, про которые вел речь Кудрин, нету?

Судя по тому, что сказал президент, может быть, дай Бог, не свернут программу 5-100. То есть не будут, как начали грозить, выгонять из России тех иностранных ученых, профессоров, преподавателей, исследователей, которые сюда приехали на долгосрочные контракты. Да, он сказал: «Нет, не надо, не надо, нам нужны образованные, молодые, здоровые. Может быть, профессоров каких-то оставим».

То есть у нас есть ситуация, в которой у нас есть цели, повышение в полтора раза ВВП на душу населения, 80 плюс возраст и так далее. Но так и не ясно, каким образом это будет достигнуто. То есть что будет происходить в экономике страны — мы не знаем.

Вторая часть послания является целью. Сколько денег нужно потратить на то, чтобы реализовать вторую часть послания. Я напомню, вообще послание — это доктринальный документ. То есть исходя из этой второй части, в том числе второй части, ведомства по законам должны свои положения о себе писать, они должны нормативные акты в соответствии с этим принимать. А они на основании чего будут их принимать? На основании, в общем, 5-6-7 ориентиров, которые друг с другом не бьются?

Продолжительность возраста, здравоохранение — хорошо, но вообще продолжительность возраста коррелируется с уровнем образования. Мы будем продолжать повышать уровень образования? Мы будем делать ставку на то, что Путин назвал прикладной бакалавриат, или будем делать ставку на то, что у нас 100% выпускников будут получать высшее образование, к чему идет? Это дилеммы, которые президентом не то что не освещены, такое впечатление, что их перед ним нет, что он их не видит.

Нет ни внешней политики, ни?..

Ничего нет.

И в этом смысле вопрос. И по содержанию это послание сильно отличается от тех, что были раньше, оно, во-первых, вышло за пределы конституционного обозначенного срока послания, начать с этого. По форме оно теперь, значит, у нас мультфильмы, все это происходит в Манеже, не в Кремле. Полное нарушение традиций, с которыми мы жили с 1994 года после принятия Конституции в 1993-м, когда Ельцин впервые выступил с посланием президента. О чем это говорит? Это говорит, что на самом деле и сама в этом смысле вся конституционная традиция, если угодно, находится под угрозой? Я прихожу к такому выводу, я понимаю, что звучит алармистски, но тем не менее.

Те же самые эксперты, о которых мы сегодня говорили, пишут, в том числе, сценарии, связанные с внесением изменений в Конституцию.

То есть на самом деле то, что мы увидели только, позволяет еще скорее ожидать этих самых изменений в Конституции, про которые мы уже давно говорим?

То, что мы увидели, позволяет сказать следующее, как мне кажется: тема угроз, тема безопасности становится темой конституционно звучащей, и в связи с этим, как и говорилось многими в прошлом году, не только мной, многими экспертами, в связи с этим нужно ждать изменения, как мне представляется, конституционного статуса Совета безопасности. Страна, обладающая таким ударным потенциалом, должна как-то пересмотреть роль коллективного органа государственной власти, который принимает общее решение о применении этого ударного потенциала. Значит, у нас, видимо, Совбез станет некоторым таким суперпарламентом, суперполитбюро, может быть.

И это непосредственно связано с решением вопроса 2024 года, разумеется?

А это уже история про то, где внутри нового конституционного дизайна найдется место Владимиру Владимировичу Путину, который, со всей очевидностью, хотел бы перевесить дела, связанные с налоговой реформой, пенсионной реформой, образованием и так далее, на кого-нибудь помоложе, побойчее, потому что ему, очевидно, скучно этим заниматься, а самому, собственно, заниматься вопросами тяжелых ударных систем: надводных, подводных, космических и так далее.

Мы, конечно, не знаем, это разговоры все-таки гипотетические, спекуляции. Но тем не менее тогда, если продолжать эту логику, можно предположить, что сама милитаристская часть послания появилась, в том числе, для того, чтобы воплотить тот план, про который, собственно, сейчас идет речь, а именно — изменение в Конституции и изменение статуса, в том числе и властного, Владимира Путина после 2024 года, его новых конституционных полномочий и так далее.

Владимир Путин хочет сбросить с себя бремя оперативного управления. Это бремя оперативного управления, строго говоря, по Конституции на нем нет, он сам его на себя навесил этими еженедельными совещаниями с членами правительства, этой манерой вмешиваться во все, в том числе в водопроводы и так далее. Сейчас он хочет это с себя сбросить. Он, видимо, исходя из того, что мы услышали, считает, что самый правильный сценарий сбрасывания этого дела на какую-нибудь другую функцию внутри Конституции — это превращение его в президента, отвечающего только за безопасность страны, за борьбу с угрозами. Все остальное — этим должны заниматься другие люди помоложе, побойчее и так далее.

Это, в общем, для меня удивительно, насколько он оказался читаем. Мы всегда говорили, что Путин — это человек, который умеет бросать. Помнишь, были истории про дзюдо, бросает с двух рук и так далее. В общем, мы в итоге увидели, что этот режим, войдя в то, что называется фаза заката, осенний авторитаризм, как угодно, в общем, мы увидели, что этот режим стал банально предсказуем, читаем.

Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ