Сергей, привет! У меня первый вопрос вот какой. Вот вы уже сто дней как вышли из СИЗО и до тех пор, как вы в него попали, вы ещё несколько лет не были в России и поэтому можете оценить вот эту разницу: Россия до и Россия после. Вот этот свежий российский воздух, которым вы дышите уже сто дней, как он вам?
Дождь. Ваш канал Дождь, вокруг дождь. Низкое давление, все находятся в таком, с моей точки зрения, в полусумрачном состоянии, полуспящем состоянии. Нет энергии, нет драйва, нет воздуха, да?
Ага.
Никто не обсуждает создание новых проектов, никто не обсуждает завтра. Все обсуждают только, вот как сегодня как-то выжить, да, а бизнес вообще практически… Я с огромным количеством бизнесменов повстречался. Бизнес думает только о том, чтобы выжить или с минимальными потерями как-то, так сказать, доделать, выполнить свои обязательства и так далее. Количество банкротств ― официальная статистика ― в 2017 году превысило уже количество банкротств в 2009 году.
Правовая система, судебно-правовая система вообще не поддается описанию. Есть такая поговорка: что дышло, куда повернул, туда и вышло, да?
Закон что дышло.
В современной цифровой экономике, в современном цифровом мире система принятия правосудных решений должна быть в системе ноль-один, да ― нет. Она не может вот так, так сказать… То есть каждый человек, это очень важный момент, понимаете, смотрите.
Дело в том, что огромное количество молодежи, их пытаются все, Медведев говорит: «Молодежь, давайте, занимайтесь бизнесом, давайте, занимайтесь бизнесом». Но если молодежь посмотрит, как происходят судебные процессы, то это просто самоубийство, потому что 0,1% только оправдательных приговоров. Во всех странах мира от 20% до 40%, по экономике 40% оправдательных приговоров, да. И это важнейший элемент ― страх. Моё ощущение, вот я вчера…
Он усилился?
Да.
Тогда же тоже был кризис, да?
Да, был кризис, но мы понимали, мы делали, да, мы просто делали, решали задачи и так далее. Сегодня все чиновники, предприниматели говорят одно: «Мы лучше ничего не будем делать, чем что-то сделать, потому что иначе, если мы что-то сделаем, нас завтра посадят!».
Я не слышу энергии, я не слышу новых проектов, нет энергии, нет. То есть вроде да, у нас и улочки стали почище, да, и огромное количество денег в Москве, в частности, да, вкладывается в дороги, развязки хорошие, прекрасные и так далее. Но вот серость, да, понимаешь?
Это как елочные игрушки, да? Не радуют.
Да. Ну вот… Я не то что там, но…
Интересно, почему это происходит. Я вот помню, и многие помнят, поскольку всё, что с вами связано, всегда запоминается чаще всего. Этот ваш знаменитый диалог с Владиславом Сурковым, где вы ему говорите, что у нас бизнес сидит на чемоданах, и вам Сурков в жесткой такой довольно форме ― по содержанию, по крайней мере, очень жестко ― говорит. Смысл того, что он говорит, я не помню буквально, но смысл…
Я помню.
«Вам деньги зарабатывать дают? Сидите тихо и не рыпайтесь». Смысл ответа был такой.
Нет, не так. Вот смотрите, здесь в данном случае точно абсолютно вы не правы. Собственно говоря, это была встреча «Деловой России» и Суркова.
Да-да-да.
На которой так получилось, что из всех почему-то, так сказать, я поднял самый важный вопрос.
Да, что бизнес сидит на чемоданах, ему плохо в России.
И Сурков сказал, кстати, следующее: «Я бы хотел из-под вас чемоданы убрать». Дословно было сказано, да. И то, что сегодня мы видим, ― это то, против чего мы не смогли тогда как бы выстроить защиту в 2009 году. Вот сегодня мы абсолютно точно видим, что сегодня вся власть у силовиков, да, что сегодня нет правосудности, что сегодня нет справедливых расследований, что сегодня некомфортно бизнесу, некомфортно креативным людям. Вот. Точка.
Почему вы вообще считаете… На самом деле ваша история ― её многие воспринимают так: вы символ бизнесмена нулевых, если угодно, да. Сначала, когда рынок растет, у вас всё здорово, миллиард и так далее, а потом начинаются проблемы. Интересно, почему, как вы считаете, эти проблемы с вами начались и, собственно, закончились арестом?
Кто в этом виноват? То ли это рынок упал, потому что, собственно, на падающем рынке сложнее работать, то ли партнеры вас подвели, потому что очевидно, что многие вас использовали после этого в своих интересах и так далее. То ли вы сами в чем-то виноваты. То ли, может быть, власть? Кто виноват в том, что вот так произошло? Так ведь не должно быть.
Смотрите, да. Спасибо. Значит, если бы мой случай был бы идентичный, да, то есть одноразовый, можно было бы сказать: «Это Полонский, слушайте, он высокий, кучерявый, поэтому он не вписывается в нашу конструкцию и так далее». Но мы знаем огромное количество интересных людей, которые уехали из Российской Федерации.
Более того, я тоже на эту тему очень много думал, да, находясь, так сказать, и в СИЗО, и до этого. Я думаю: «Наверно, проблема во мне». Надо же всегда сначала с этой точки зрения посмотреть на ситуацию. Но, познакомившись там с огромным количеством людей, и высокоинтеллектуальных людей объективно, дело в том, что если взять всех заключенных нашего «Кремлевского централа», да, и перевезти на Луну, мы можем построить там новую Землю, вообще без вариантов. Потому что у нас там специалисты сидели.
