Переквалификации не будет. Что осталось от «московского дела», и почему оно продолжается

Это в Америке 37 год, это там если ты бросил в полицейского бумажный стаканчик, он тебе без разговоров сразу стреляет в голову. А у нас не 37 год.

Вышел же на свободу Павел Устинов. Мосгорсуд исправил ему 3,5 года тюрьмы на год условно. А куда деваться —  меньше и быть не могло: иначе бы вышло, что следователь, прокурор и судья Криворучко упекли за решетку и вовсе невиновного человека, а куда это годится? Разве может такое быть? Нет, эти времена миновали. 

Но тот факт, что у нас не 37 год — что правда, это так и не взятая высота, но точка отсчета, тоже немало, —  так вот, это не значит, что теперь наступила не жизнь, а праздник, и можно не ходить в школу, не чистить зубы, ругаться матом и ложиться спать после 11. Власть щедра и милосердна, но это не значит, что из нее можно веревки вить. Одного невиновного выпустили, второго невиновного выпустили, третьего, — что, всех невиновных теперь выпускать? Пора и честь знать, ребята, а то вам дашь палец — по локоть откусите.

В общем, на этой неделе мама рассердилась, еще раз постучала по часам и выключила свет в комнате. То есть в камере. 

Оставшимся шести фигурантам так называемого «московского дела» не стоит ожидать послаблений в обвинении, сообщил «Интерфаксу» во вторник источник, знакомый с ситуацией. «Переквалификации действий обвиняемых в сторону смягчения не планируется. Дела в отношении них будут доведены до суда», - сказал собеседник агентства. 

Итак, переквалификация не планируется. «Московское дело» сдулось — ну, не было массовых беспорядков 27 июля, власти это почти признали, но все остальное решили зачесть по полной. Суть дела активиста Константина Котова в процессуальном смысле абсолютно такая же, как у Павла Устинова — судья просто отказался рассмотреть свидетельства, доказывающие полную подложность обвинения, но переквалификация в сторону смягчения не планируется. Ужесточить можем, в принципе. И понятно, почему: Котов — активист. Котов против власти. Котов — показательный заключенный. А «московское дело» — по-прежнему показательный процесс, даже если кого-то выпустили на свободу. Прекратить это дело — это то же самое, как признать Павла Устинова невиновным. Это значит признать, что в России нагло фальсифицируют правосудие. 

Если вспомнить, как все начиналось — несанкционированная акция 27 июля, власти готовятся к ней заранее. В город введено беспрецедентное количество Росгвардии и ОМОНа. Начинаются избиения и аресты, невероятно жесткое подавление абсолютно мирного протеста, и 1070 человек были упакованы в автозаки. Дело о массовых беспорядках возбуждено через два дня — 30 июля, во вторник. 

Павел Чиков, Republic: Насилия оказалось слишком много, резонанс — слишком большим, пришлось придумывать ему оправдание. 27–29 июля — активный поиск доказательств насилия в отношении правоохранителей с тактической целью оправдать и легитимировать чрезмерно силовой разгон протеста. 29 июля – первое уголовное дело о применении насилия в отношении представителя власти (Евгений Коваленко, бросок урны) — статья 318 УК РФ. … 30 июля возбуждено дело о массовых беспорядках (статья 212 УК РФ), все три части.

В этой логике получается, что «московское дело» родилось спонтанно. Но главный вопрос все равно висит в воздухе — в какой степени и что именно в этом насилии, в этих арестах, в этих уголовных делах было импровизацией по горячим следам 27 июля? А что — кроме непосредственно запугивания демонстрацией силы — планировалось заранее? Потому что кое-что планировалось точно. Охрана порядка и правосудие в России — это что-то вроде советской экономики, когда установка на рекордный урожай рождалась в коридорах госплана. План на 27 июля: столько-то задержанных демонстрантов, столько-то пострадавших ОМОНовцев. В цифрах.

Вот что говорит про свое задержание Павел Устинов 10 октября 2019: Автозак был заполнен, я сел у выхода [из клетки]. Рядом [с другой стороны решетки] стояли два сотрудника ОМОНа. Кто конкретно был, я не знаю, они все были в масках. Они перешептывались. Я услышал фразу: «Надо выбрать кого-нибудь посолиднее». Потом один показал на меня пальцем, второй сказал мне выходить. Я вышел, меня посадили на кресло, попросили дать паспорт. Отошли в сторону, что-то обсуждали минут десять. Вернулись, протянули мне мой паспорт и сказали: «А вы ОМОНовцу вывихнули плечо».

Таким образом, если верить Устинову, дела по 318-ой статье — «насилие в отношении представителей власти» — были запланированы или прямо во время или даже еще до митинга. Но и это еще не все.

Помните «Болотное дело»? Лозунг «Можем повторить» актуален для любой победы, и понятно, что при подготовке реакции на 27 число «Болотное дело» было ориентиром для ФСБ, Центра «Э» и Следственного комитета. Собственно, ведущий нынешнее дело старший следователь Рустам Габдуллин вел и «Болотное дело». Подавили «Майдан» семь лет назад — подавим и сегодня.

Тогда частью спецоперации стал фильм телеканала НТВ «Анатомия протеста 2». На этот раз почетная миссия была доверена РЕН-ТВ, но тут главное — невероятная скорость производства телепродукта. Акция протеста была в субботу, получасовой фильм РЕН-ТВ вышел уже через день, в понедельник, 29 июля. Меньше двух дней на согласование, монтаж, написание и зачитывание текста. К моменту возбуждения уголовного дела против Евгения Коваленко фильм уже был готов как минимум наполовину. В фильме РЕН-ТВ даны направления действий по всем фронтам — вот «массовые беспорядки», вот «бригадиры», управляющие толпой, вот маршруты, по которым бойцы едут на «московский Майдан» со всей России, вот финансирующие все это дело американцы — куда без них, — предугаданы даже иски об упущенной выгоде от ресторанов и торговых точек. Но еще интереснее, на кого показывает РЕН-ТВ. В фильме три будущих фигуранта дела по 212-й статье: Егор Жуков, Даниил Конон и Сергей Фомин, с которого единственного пока не сняты эти обвинения. За Кононом и Фоминым камера РЕН-ТВ следила прямо во время протестов. 

Про Фомина потом будет изложена абсолютно безумная версия, что он взял на руки чужого маленького ребенка, чтобы выйти из оцепления, а родителей этого ребенка, которые оказались родственниками Фомина, на этом основании чуть не лишат родительских прав. Может быть, Конон и Фомин были слишком заметны. Но логичнее предположить, что за ними следили с самого начала — они не просто участвовали в протестной акции, они активисты, они собирали подписи и наверняка стояли на учете по ведомству Центра «Э». Потому что Егор Жуков, например, был вообще незаметен во время митинга. И телеканал РЕН-ТВ просто взял отрывок из его видеоблога на ютьюбе. 

То есть для РЕН-ТВ Жуков, который тоже был волонтером в штабе Дмитрия Гудкова,  уже де-факто организатор массовых беспорядков. Причем само выражение массовые беспорядки только на следующий день первый произносит мэр Сергей Собянин — эту установку ему спускают из Кремля, — а через несколько часов Следственный комитет возбуждает уже развалившееся уголовное дело по массовым беспорядкам. И этим делом с самого начала непосредственно занимается ФСБ, если верить сообщению ТАСС от 31 июля, а самого Егора Жукова арестуют только на следующий день, 1 августа.

Силовики проводят массовые обыски у участников несанкционированной акции, приведшей к массовым беспорядкам в Москве 27 июля. Об этом ТАСС сообщил источник в правоохранительных органах. «Обыски проходят у участников несанкционированной субботней акции. Их проводят сотрудники службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ России, сотрудники Главного управления по противодействию экстремизму (ГУПЭ) МВД и Центра по противодействию экстремизму ГУ МВД России по Москве», — сказал источник.

В своем пресс-релизе от 30 июля Собянин так и говорит: на митинге 20 июля прозвучали призывы штурмовать мэрию. Это неправда, никаких призывов к штурму не было, зато понятно, что делала ФСБ всю эту неделю с 20 по 27 число — по образцу и примеру «Болотного дела» готовилась отражать этот воображаемый штурм.

Что такое «Болотное дело»: сажают не лидеров, а рядовых активистов. То же самое повторяется в августе 19-го: тот же фильм РЕН-ТВ показывает пальцем на Дмитрия Гудкова и Любовь Соболь. Но согласно этой фабуле, они специально, чтобы избежать ареста организовывают свои собственные задержания перед митингом. Зато у них есть помощники — и логика формирования дела о массовых беспорядках становится вполне понятной.

Скорее всего, в нем три категории фигурантов: одних берут уже после митинга, посмотрев видео, причем очень неприхотливо, годятся даже бумажные стаканчики и пустые пластиковые бутылки. Это массовка — беспорядки же массовые.

Вторую категорию назначают виновными во время митинга просто по внешнему виду — как Павла Устинова. Это же про него журналист «Российской газеты» Михаил Фалалеев потом напишет, что он «бригадир — профессиональный провокатор, подстрекавший толпу и призывавший к сопротивлению окружающих к активному сопротивлению». И третья категория — это активисты в штабах независимых кандидатов, которых, вероятно, назначили организаторами еще до митинга. Вот что говорило МВД 30 числа, сразу после возбуждения уголовного дела:

Если организаторы знали заранее, то и про организаторов должны были знать заранее. В анонимной статье RT от 16 августа освобожденному недавно Алексею Миняйло даже перепутали статью, по которой он в итоге обвинялся, и он в тексте назван организатором массовых беспорядков: 

Незадолго до акций по соцсетям активно распространялась инструкция, как уговорить своих родственников прийти на митинги и как вовлечь в протесты нейтрально настроенных граждан. Одним из главных действующих лиц этого проекта стал сотрудник штаба незарегистрированного кандидата в депутаты Мосгордумы Любови Соболь Алексей Миняйло (арестован на два месяца по обвинению в организации массовых беспорядков)*. Распространение методички осуществлялось через закрытый чат в Telegram-канале «Команда А».

Как известно, Миняйло, который тогда вместе с Соболь объявил голодовку, вообще не был на митинге. Его маршрут документально восстановлен по минутам: его взяли через пару минут после того, как он вышел из центра по сбору подписей на Страстном бульваре и пошел на Трубную площадь. Доказать это нельзя, но с огромной вероятностью он уже был к этому моменту назначен виновным в массовых беспорядках. 

Точно так же, как был назначен виновным, вероятно, и Егор Жуков, и Сергей Фомин, и Даниил Конон. То есть, «московское дело» было придумано в ФСБ до митинга 27 июля и осуществлено в порядке спецоперации. И если бы следователи, запутавшись в своих подлогах, просто не перепутали бы Егора Жукова с другим человеком, фотографию, доказывающую этот факт, не положили бы на стол Собянину, а тот не дошел бы с ней до Путина вечером 20 августа, «московское дело» жило бы и развивалось.

А теперь от него остались ошметки в виде нескольких фигурантов 318-й статьи, которые в сценарии спецоперации ФСБ проходили по разряду массовки. И эти ни в чем не виновные люди проведут в тюрьме от двух до пяти лет, потому что мама уже выключила свет в камере. Зато был бы 37 год или Америка — уже расстреляли бы. 

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.

Фото: Юрий Белят / Дождь