Культура под домашним арестом: почему Путин все знает о Серебренникове и ничего не делает

Михаил Фишман:

Владимир Путин рассказал, что не стал запрещать постановку балета «Нуреев» в Большом театре. И это, как он говорит, доказательство: он, Путин, Серебренникова не преследует.

Трудно представить себе такую мизансцену, допустим, в 1975 году. Это товарищ Суслов занимался репертуаром Большого театра или мог запретить фильм Рязанова, просто потому что он проезжал мимо афиши, и ему не понравилось название фильма. КГБ внимательно следил за репертуаром Театра на Таганке, но вряд ли Брежнев смог бы назвать хоть один спектакль или фамилии членов труппы. Для этого в советской культуре был специальный отдел ЦК.

Сегодня — другое дело. Владимир Путин в курсе — и сюжета «Нуреева», и скандала вокруг него, и художественных методов режиссера Кирилла Серебренникова, и, разумеется, финансовых проводок «Седьмой студии». Путин знает, что Серебренников — это театральная фронда. Но он настаивает: мы его наказываем не за взгляды, а за воровство.

Президент России, вероятно, искренне уверен, что аресты по делу «Седьмой студии» — не его рук дело. Это Сталин любил искусство — ходил в Большой театр как на работу, читал книги и сам звонил Пастернаку, чтобы поболтать о творчестве арестованного Мандельштама. Путин раньше слушал Шуберта в обработке Листа, а теперь предпочитает кино, желательно про историю Древней Руси, и до Серебренникова ему нет никакого дела. Еще не так давно он если и слышал фамилию, то вряд ли отчетливо представлял себе, кто он и что он делает. Это все к бывшему серому кардиналу внутренней политики Владиславу Суркову — ему видней, это он еще в прежние времена общался с интеллигенцией и оказывал Серебренникову протекцию.

Говорят, Сурков сам привел Серебренникова на уже теперь печально знаменитую встрече президента Дмитрия Медведева с деятелями культуры в марте 2011 года.

Выделили не площади — выделили довольно большие деньги. Специальным распоряжением за подписью премьер-министра Владимира Путина государство субсидировало проект «Платформа», а руководитель департамента в Министерстве Культуры Софья Апфельбаум принимала отчетность. Уже известно, чем это кончилось. Обысками, арестами, обвинениями в хищениях и следственным размахом невиданного масштаба. Главный следователь страны даже вспомнил, что Серебренников купил квартиру в Берлине.

Серебренников и Апфельбаум сидят под домашним арестом. Генеральный директор и главный бухгалтер «Седьмой студии» Юрий Итин и Нина Масляева — тоже под домашним арестом, причем все уголовное дело построено на показаниях Масляевой, которая заключила сделку со следствием. Бывший исполнительный продюсер Седьмой студии Алексей Малобродский уже восьмой месяц сидит в СИЗО, за решеткой. И все давно поняли: их наказывают. «Дело "Седьмой студии"» превратилось в показательный уголовный процесс, в акцию устрашения.

Но кому, что и, главное, кто показывает?

Говорят, еще пару лет назад Серебренников уже разошелся с Сурковым, зато сошелся с его преемником в Кремле Вячеславом Володиным, а потом как-то его задел. В общем, что-то Володину не понравилось, и началась работа. Сначала Следственный комитет, а там подтянулись и сотрудники ФСБ из отдела по защите конституционного строя. Что это как не покушение на основы — многажды поставленный, увиденный и отрецензированный, но тем не менее украденный «Сон в летнюю ночь» Шекспира.

И вот на этой стадии уже пришлось войти в курс дела и Владимиру Путину. У него просто не было вариантов. Один за другим к нему шли уважаемые и влиятельные заступники. Роман Абрамович пригрозил выйти из совета попечителей Большого театра в связи с отменой премьеры «Нуреева», а в октябре президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер просил за Серебренникова в ходе личной встречи. К этому моменту Владимир Путин уже давно все знал и про деньги, и про аресты. Все приходится делать самому, когда рядом нет ни Суслова, ни Андропова.

Я не преследую Серебренникова. Мне все равно. Эти слова журналисту Александру Архангельскому Путин произнес так, чтобы все поняли: если бы он захотел, он мог бы сделать все что угодно — запретить спектакль, закрыть театр, посадить режиссера в тюрьму, все что угодно. А мог бы, наоборот, выпустить и закрыть дело, если бы захотел. Личная власть Владимира Путина над российской культурой такова, что вопрос, кто и за что преследует Кирилла Серебренникова к концу 2017 года просто потерял смысл.

Фото: Валерий Мельников / РИА Новости