Выборы в Мосгордуму превратились в политический кризис в ночь со среды на четверг, когда к незарегистрированному кандидату Дмитрию Гудкову пришли с обыском сотрудники Следственного комитета. Искали листовки к митингам и планы захвата Избиркомов. Почему ночью? Потому что это эффектнее. Потому что следственные действия — это шоу. Потому что ассоциация с ночными обысками в голове возникает сама собой, мыслям то не прикажешь.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
Символом московских протестов лета 2019 года уже стала Любовь Соболь, которую сначала выносят из Мосгоризбиркома на диване, а потом жестко задерживают и запихивают в машину. «Ваш диван — это ваш гроб», сказал на митинге в прошлую субботу Дмитрий Гудков. В Мосгоризбиркоме кивнули и от греха вытащили диван на улицу — вместе с Соболь.
Потом заместитель главы Мосгоризбиркома, доктор юридических наук Дмитрий Реут объяснил, что Соболь никто не трогал, а диван понадобилось вынести для того, чтобы выбить из него паразитов и клопов. Паразиты и клопы — плохие слова для политической полемики, они сразу отсылают к известным в истории геноцидам.
Но важнее слов сам стиль, в котором действует Мосгоризбирком. Уже возбуждено уголовное дело о попытке воспрепятствования деятельности избирательных комиссий, статья 141 УК. Соболь приходит на заседание МГИК со своей альтернативной экспертизой сданных ею подписей.
Так, с точки зрения главы Мосгоризбиркома, выглядит давление на Избирательную комиссию — та самая 141 статья УК. Она ни разу не применялась в Москве — ни в 2009 году, когда еще при Лужкове и при том же главе комиссии Валентине Горбунов были фальсифицированы выборы в Мосгордуму. Ни в 2011-м, когда по разным подсчетам в Москве украли около миллиона голосов. Хотя должна была — для этого эту статью записали в Уголовном кодексе: для того, чтобы власть не могла давить на избирательные комиссии и препятствовать волеизъявлению граждан.
Еще с лужковских времен подкуп избирательных комиссий в Москве был поставлен на широкую ногу — это огромная работающая система, в которой задействованы префектуры и управы, и есть ответственные чиновники. И одновременно часть 2 статьи 141: те же деяния, но вместе с подкупом, с принуждением и использованием служебного положения — до пяти лет. Но никто ни разу не пострадал. Просто те, кто эту статью УК придумывали, еще не знали, что Избирательные комиссии, правоохранительные органы и суды — это единое целое, которое называется власть, а закон и Уголовный кодекс нужны для того, чтобы оградить произвол власти от вмешательства извне. Сдав подписи, независимые кандидаты подошли к власти ближе, чем нужно, и глава МГИКа Горбунов лишь повторяет общую формулу ответа, которую к этому моменту выработали в Кремле.
«Интерфакс»: «По данным следствия, в июле „участники одного из движений“ организовали в Москве заведомо незаконные и несогласованные митинги и пикетирования Мосгоризбиркома, чтобы оказать давление на его членов, а также на членов окружных избирательных комиссий. Кроме того, следствие считает, что действия участников акции были сопряжены с „угрозами применения насилия в отношении членов избирательных комиссий“».
Поначалу ничто не предвещало большой войны. Список будущих депутатов Мосгордумы лежал на столах в мэрии уже несколько месяцев назад. Этот список гарантировал стопроцентную лояльность мэрии и Собянину. В нем были функционеры нынешней Мосгордумы, а также несколько относительно известных телеведущих, Валерия Касамара из Высшей Школы Экономики и благотворитель и общественный деятель Нюта Федермессер, а также несколько человек от системных партий. Так положено, а иначе зачем эти партии вообще нужны? Первой почувствовала неладное Нюта Федермессер — и снялась с выборов. И пока все недоумевали, она уже махала ручкой отчалившей мэрии и ее официальным кандидатам.
Мэрия быстро попыталась сгладить картину и представить выпавшую из ансамбля Федермессер жертвой травли со стороны Алексея Навального и все той же Любови Соболь. Хотя на самом деле Федермессер снялась не поэтому — а потому, что не была готова к такой работе с политтехнологами и, вероятно, просто на всякий случай, от греха. Как оказалось, ничего мудрее придумать было нельзя: независимые кандидаты сделали невозможное и собрали подписи, и вот тогда началась война. Тут и выяснилось, что даже не проигрыш, а вероятность проигрыша одного места в Мосгордуме равна сдаче стратегического плацдарма, с которого Яшин, Соболь, Гудков и остальные будут брать штурмом Кремль. То есть, сначала Мосгоризбирком — а оттуда уже и Кремль.
Кандидатов дружно отправили к Элле Памфиловой в ЦИК, параллельно сначала 14 июля у Мосгоризбиркома, а потом 20 июля на проспекте Сахарова собралось много народу. А тут еще и Навальный со своим призывом приходить и не уходить.
Тут за дело взялись в Кремле. Легко представить, как это было: собирается совещание и звучит вопрос: так, что мы им можем вменить? И кто-то громко и внятно, с места — «так ведь 141 статья есть». А Навальный — как обычно. Как обычно — это 30 суток административного ареста. С них и началась спецоперация под названием «Превратим выборы депутатов в Мосгордумы в очередное подавление „Оранжевой революции“ в стране».
Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
