Харассмент по-русски: как в Госдуме начался и сразу закончился Вайнштейнгейт
В России почти появился свой первый Харви Вайнштейн, но Москва — это вам не Нью-Йорк или Голливуд и история развивалась так. Две журналистки, работающие в Государственной Думе, рассказали телеканалу Дождь, анонимно, о сексуальных домогательствах со стороны депутата Леонида Слуцкого из фракции ЛПДР. С отвратительными подробностями. После появления этой новости появилась третья жертва — продюсер одного из телеканалов, которая рассказала, что Слуцкий домогался и ее тоже. Слуцкий пообещал подать в суд, а лидер ЛДПР Владимир Жириновский в эфире Дождя ответил, что разберется.
Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ
Фракция ЛДПР разобралась быстро. Уже на следующий день вице-спикер Думы и сын Жириновского предложил просто выгнать из Думы рассказавшую об этому журналистку Дождя Елизавету Антонову. Вот вам #MeToo по-русски.
В Америке, когда начался скандал с Вайнштейном, некоторые жертвы тоже рассказывали о домогательствах анонимно. Понятно, почему: им стыдно. Они стыдятся своей слабости, унижения, которое они испытали, даже если это было 20 лет назад. В этом суть сексуального насилия, в любой форме: с чувством вины и стыда потом живет жертва, а не агрессор.
Журналистки, указавшие на Слуцкого, тоже пока не раскрывают своих имен, но по другой причине: разумно боятся, что их накажут. Могут выгнать из Думы, могут вообще уволить, а в лучшем случае рассмеются им в лицо. В России на журналистов смотрят либо как на обслугу, либо так по-отечески покровительственно. А у чиновника есть всего две причины общаться с прессой — или приказ сверху, или он делает одолжение. Да и 99% прессы в сущности работают в том же самом департаменте Кремля, что и депутаты. И действительно, как еще тогда смотреть на обвинения в харассменте как не на нарушение внутрикорпоративной этики?
Чтобы посмотреть полную версию, станьте подписчиком
Вы уже подписчик? Войти
