«Девочек не жалели, били дубинками». Истории задержанных после акций за Навального

2 февраля — приговор Навальному и сотни задержанных в Москве и Петербурге. Гимн протеста поменялся. Теперь это не веселая «Аквадискотека». 

Сначала больше 300 задержанных у Мосгорсуда — улицы на подходе к которому заняли автозаки и рейсовые автобусы с полицейскими — потом летающие дубинки на Тверской и 1300 задержанных.

«Большую Дмитровку с двух сторон перегородили и я оказалась в оцеплении, где было человек 200 может быть. Мне повезло оказаться с краю этого всего, потому что мне досталось если не больше всех, то достаточно. Мы просто побежали к фасаду здания по правую руку, там меня и еще двух девочек рядом прям не жалели: со спины били дубинками, обращались очень грубо, как в концлагере, говорили собираться группами. В автозаке было 36 человек. Там человек 15 максимум влезет, потому что большая часть людей стояла», — рассказала Анна Рикель (псевдоним), задержанная на акции 2 февраля. 

Анна попросила не показывать ее лицо — хоть из ОВД девушку отпустили, суда по административному делу у нее до сих пор не было, неизвестно какое решение он примет: арестует на несколько суток или даст штраф. Зато девушка показывает фотографии синяков, которые остались у нее после задержания и почти пяти часов в ОВД.

«Конечно, когда людей бьют с экрана телефона и ты на это смотришь — это одно, а когда ты оказываешься во всем этом, слышишь это и видишь — по-другому ощущается. Все это уже несмешно и не весело», — добавила Анна. 

Самую громкую историю о полицейском насилии 2 февраля рассказала 21-летняя Алена Китаева. В ОВД Донской волонтерке штаба Любови Соболь надевали пакет на голову — заставляя таким образом разблокировать телефон.

«Сначала он своей ногой ударил меня один раз по ноге и говорит: „Ну, давай“. У них на полке лежал пакет, буквально заготовленный обычный пакет из „Пятерочки“. Они надели мне его на голову и слегка начали душить. Я очень боялась, пыталась прикрываться, сопротивляться. При этом он наклонял максимально мою голову, тряс меня. Делал это незаконно. Я кричала: „Помогите!“. Он с издевкой тоже закричал: „Помогите-помогите“. Он провел себя по лицу и остались две красные полоски, он сказал: „Это ты меня сейчас исцарапала и ничего ты не докажешь, а это уже статья“», — рассказала в интервью Дождю волонтер штаба Любови Соболь Алена Китаева. 

В итоге Алене — уже после того, как она рассказала о зверствах полицейских — дали за акцию 2 февраля 12 суток ареста. И это несмотря на то, что спецприемники переполнены. Например, в Москве под изолятор временного содержания переоборудовали даже центр для содержания иностранцев в деревне Сахарово. Но и там больше 1000 человек. Вот, например, что рассказывает Александра, которая пытается передать своему сыну, арестованному на 15 суток, лекарства.

«Все в шоке от того, что происходит, я лично в шоке. Я третьи сутки не сплю, я хожу, лишь бы не упасть. Он ходил туда и мне позвонил, сказал, что врач сказала: „Мы тебе сами дадим таблетку, если тебя что-то беспокоит. Не знаю примут или нет. Я привезла и третий день не могу передачу ему отправить», — рассказала Александра. 

«Начальник Центра временного содержания в Саахарово говорит, что больше принимать никого не могут, потому что просто мест нет. С одной стороны, нам говорят сотрудники этого центра, что они не справляются с этим потоком и у них не хватает человеческого ресурса, чтобы выводить их [арестованных, прим. Дождь] на прогулки, чтобы разносить им передачки, чтобы адвокатов к ним приводить, и именно поэтому по всем направлениям такие сбои. С другой стороны, эти арестованные совершенно не виноваты в том, что так произошло. Я и несколько членов СПЧ предложили такой вариант, чтобы к административно арестованным применялась отсрочка наказания. Например, человеку дали десять суток, и если забиты все спецприемники на территории Москвы, его не вывозить ни в какое Сахарово, ни другие регионы, а просто сказать: „Как только освободится место через месяц-два, вы придете и эти свои сутки отбудете“», — говорит член ОНК города Москвы Ева Меркачева. 

В Сахарово же — в компании других задержанных в камере на восемь человек проводит свой арест главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов.

Но не только из Сахарова поступают жалобы — в некоторых ОВД задержанным приходилось спать на полу всю ночь, для них не было нормальной еды и даже воды.

«Я попросила у полицейских, которые стояли при входе и везде возле дверей, водички попить, они сказала: „Нету здесь воды, нету“. И в итоге мне пришлось... вот стоят цветы на подоконниках... мне пришлось воду попить просто с банок, где они наливают воду... Она в принципе даже грязная, но мне так хотелось пить, мне было уже все равно», — анонимно рассказала задержанная 2 февраля. 

«Нас поместили в какой-то учебный класс, у нас были стулья, парты, можно было рисовать. Нас там держали под присмотром полицейских, давали воду, водили в туалет. Когда прошло три часа и наши друзья собрались у КПП, чтобы передать продукты, им сказали: нет, друзья, план „Крепость“ , и не пропустили передачи, принесли сухпаек в ответ на непропущенные передачки и сказали: извините, у нас микроволновок нет», — рассказал задержанный на акции 2 февраля Артем Мущенко.

«До восьми утра не давали воду, я пила из-под крана, говорили, пить из-под крана. Но там у людей была вода, они давали. Потом принесли еду — вот эти сухпайки, но это было в семь или восемь утра, в общем больше трех часов не было ни воды, ни еды. Привели в комнату, говорят: „Отдавайте телефоны“, я говорю: „Зачем?“, говорят: „На время допроса. Мы будем проводить допрос, он будет лежать при вас в прозрачном пакете“. Я отдала, а те ребята, которые говорят, что не отдавали, их обыскивали. Телефон я больше не видела, позвонить мне не давали»,— поделилась Ксения Праведная, задержанная на акции 2 февраля. 

После задержания Ксения два дня не видела свой телефон и две ночи не была дома — сначала она оказалась в ОВД Тропарево-Никулино, потом провела целый день в автозаке в ожидании суда, затем ее привезли в ОВД Солнцево, и только к вечеру 4 февраля отпустили домой. Суд будет только через неделю.

«Снимают кольца, цепочки, шнурки, у меня на шубе кулиска — ее просто отрезают, хотя ее невозможно выдрать. В этой шубе, без шнурков в ботинках иду в камеру, сплю я на нарах. Мы проходим свидетелями по уголовному делу. Нас допрашивали следователи из СК, они не представлялись. Я была в таком состоянии, что зачем-то согласилась давать показания, но я говорила везде „51-я статья“», — сказала Ксения Праведная. 

Задержанным — как рассказывают адвокаты — выписывали одинаковые протоколы, все они якобы выкрикивали лозунги или мешали проезду транспорта. Защитить себя часто возможности не было — адвокаты не могли попасть в ОВД.

«Есть ощущение, что масштаб больше, чем в 2019 году. Масштаб всего: не только количественно больше задержанных, но и хуже условия, в которых они содержаться, хуже к ним стало отношение, меньше возможностей стало у защитников и адвокатов даже пробраться к задержанным и с ними поговорить. Повсеместный план „Крепость“. Не то чтобы это было что-то новое, мы с ним сталкивались и раньше, давно уже стало понятно, что план „Крепость“ вводится в дни массовых мирных акций протеста в Москве, но раньше это были, скорее, разовые акции, можно было посчитать по пальцам те ОВД, куда адвокаты, куда адвокатам удалось попасть», — рассказала адвокат Мария Эйсмонт.

«По поводу наказаний, я столкнулся с двумя крайними моментами. По акции 31 января, на следующий день был процесс в Тушинском суде, признавали всех виновными и назначали максимального наказания — 15 суток по статье 20.2 часть 6.1. [Участие в несанкционированных собрании, митинге, демонстрации, шествии или пикетировании]. Меньше только тяжело больным — 10 суток, либо штраф. А, например, 4 февраля в Останкинском суде по акции 2 февраля также всех признавали виновными, но всем штраф по минимальной уже планке — 10 тысяч рублей. Это опять же говорит о каком-то очевидном заказе», — сообщил адвокат, депутат Мосгордумы Евгений Ступин. 

При этом в руки полиции — в том числе попадали случайные люди. Среди них, например, четыре друга из Самары. 2 февраля они приехали в Москву на заработки, только успели выйти из метро Чеховская и тут же оказались в окружении силовиков. Один сбежал, остальных задержали. При том, что у двоих из них серьезные психические расстройства.

«Приезжают три машины бобиков и нас загружают. Ничего не объяснили. Потом наполнился ПАЗик, мы уехали в отдел Можайского района. Там нас держали всю ночь, половину дня и сказали будет суд. Я хотел с адвокатом созвониться, потом какой-то старший приехал и сказал, что никаких телефонов, звонков нельзя. Он сказал: „Еще раз ты позвонишь кому-либо, мы тебя в обезьянник посадим“. У меня давление поднялось до 180, скорую вызывал. У меня левостороннее ДЦП и при высоком давлении начинается эпилепсия», — рассказал Александр Назаров, задержанный 2 февраля.

«Ему на суде повезло, что справки есть об инвалидности, а у второго не было», — добавил Илья Пугачев, задержанный 2 февраля. «У него психическое расстройство», — объяснил Александр.

Теперь Александру и Илье дали штраф — 15 и 10 тысяч. Они остались почти без денег — кошелек один на всю компанию у их третьего друга, которому дали десять суток административного ареста за акцию, на которой его не было.

«Бесконечный поток привозимых в суды людей, которых потом конвейерно осуждают за то, что они просто находились на улицах своего родного города», — добавила адвокат Мария Эйсмонт.

Фото на превью: Денис Каминев / Дождь