«Это будет больно и тяжело, но всё не так плохо»

Фишман: На самом деле мы даже уже начинаем потихоньку подводить итоги года, потому что именно им, итогам, была посвящена пресс-конференция Владимира Путина, которая прошла на этой неделе. Для начала небольшая цитата: «наша экономика выйдет из сегодняшней ситуации. Сколько на это потребуется времени? При самом неблагоприятном стечении обстоятельств, я думаю, что года два». Это прямая цитата, только эти слова были произнесены Владимиром Путиным ровно год назад, 18 декабря 2014 года. Давайте вспомним сначала, что говорил Владимир Путин в разное время.

Если например говорить о генеральном прокуроре, это, конечно, очень важная инстанция. Нужно понять, они, дети генерального прокурора, нарушили закон или нет. Есть в работе генерального прокурора какие-то элементы, связанные с конфликтом интересов, он как-то содействовал и помогал своим детям.

Зарплату Сечина не знаю, я, честно говоря, даже свою зарплату… Как бы так вот приносят, я их складываю, на счет отправляю, даже не считаю. Что касается, у Сечина, честно говоря, не знаю, но знаю, что сотрудники крупных компаний наших, конечно, получают очень солидные деньги.

Все люди, которые по зову сердца исполняют свой долг либо добровольно принимают участие в каких-то боевых действиях, в том числе и на юго-востоке Украины, не являются наемниками, потому что они за это денег не получают.

Мы никогда не говорили, что там нет людей, которые занимаются там определенными... решением определенных вопросов, в том числе, в военной сфере, но это не значит, что там присутствуют регулярные российские войска. Почувствуйте разницу.

Любопытно. Вы знаете, все в порядке с моими детьми, они в Москве, они учатся, отчасти работают. У них все хорошо и в личной жизни, и с точки зрения их профессионального просто. Я ими горжусь.

Говорить о том, где конкретно мои дочери работают, чем они занимаются, я никогда не делал этого и естественно не собираюсь делать и сейчас. По очень многим соображениям, в том числе по вопросам безопасности. И вообще, я считаю, что каждый человек имеет право на свою собственную судьбу, они у меня никогда не были звездными детьми, никогда не получали удовольствия от того, что на них направлены софиты какие-то, они просто живут своей жизнью.

Фишман: Ну а я все-таки вернусь с той цитатой, с которой я начал, о том, что при неблагоприятном стечении обстоятельств нам потребуется 2 года. Ну вот давайте предположим, что действительно обстоятельства сложились самым неблагоприятным образом. Собственно это и значит, что согласно прогнозу Владимира Путина, данному год назад, мы сейчас ровно в середине пути. Пути, в ходе которого и нефть должна была, еще пока должна до сих пор, отскочить, вернуться обратно, и экономика должна перестроиться. Пока что ни того ни другого не происходит, экономика не перестраивается. Да, есть еще год в запасе, но тем не менее пока и на середине пути хвастать нечем. Реальные доходы населения падают уже не первый месяц: в ноябре по данным Росстата упали на 5,4% в целом по стране, в связи с тем, что падает нефть, и вместе с ней падает рубль, средний класс, конечно, еще больше страдает, это понятно. У него больше расходов в импорте. Социологи отмечают, вот, пожалуйста, последние самые данные тоже буквально с пылу с жару, данные свежего опроса Левада-Центра в ноябре этого года внушительное сокращение потребления, которые отмечают сами респонденты и касается всего и продуктов, автомобилей, сервисов и всего прочего. 58% говорят, что экономят на питании и повседневных расходах, против 37% год назад. Собственно ровно год назад 37% это говорили, когда Путин обещал, что вот осталось потерпеть пару лет, не больше. Так где же мы находимся, что это за середину пути? Об этом я спрошу профессионального инвестора, бывшего управляющего банка Ренессанс Капитал Наталью Лебедеву. Наталья, здравствуйте.

Лебедева: Здравствуйте.

Фишман: Мы в этом смысле действительно немножко подводим итоги года, потихоньку, потому что мы это делаем вместе с Владимиром Путиным. Он собственно это делал вчера, а мы вслед за ним продолжаем. Вы наверняка слышали, что он говорил, знакомы с его основными тезисами. Мне интересно, вы как его поняли? У нас все средне, очень плохо или ничего?

Лебедева: Я думаю, что у меня на этот счет есть какое-то свое мнение. Я его поняла таким образом…

Фишман: Или вы его просто не слушаете, вам все равно, что он думает?

Лебедева: В целом, Путин, наверное, не самый большой экономист. Наверное, он говорит то, что ему говорят, опираясь на факты. И на самом деле у меня это вызывает уважение, что человек оперирует фактами. И он оперировал реальными фактами. То есть вот то, что у нас ВВП минус 4,6 и то, что мы объективно, наверняка наша экономика находится в рецессии, потому что мы уже больше шести месяцев фиксируем отрицательный рост ВВП — это факт. И больше всего у меня вызывает озабоченность тот факт, что в ноябре потребительский спрос упал на 13%. Вот если мне не изменяет память, то такого никогда вообще не было за всю историю. То есть речь идет не об абсолютных уровнях, а именно о движении вниз, что на 13% упал потребительский спрос. Положительное — это что он говорил, что в экономике идут структурные реформы. Вот вы утверждаете, что их нет…

Фишман: Я ничего такого специально не утверждал, но я не замечаю, чтобы экономика прямо перестраивалась за последний год. Но да, поспорьте со мной.

Лебедева: Я попробую заметить.

Фишман: Давайте, давайте.

Лебедева: Вот смотрите, мы 90% свинины за собственный счет внутри страны покрываем. То же самое у нас с мясом курицы. Очень большой рост в сельском хозяйстве.

Фишман: Не зря Владимир Путин благодарил селян.

Лебедева: Ну я бы использовала другую риторику, я бы говорила о сельскохозяйственном секторе, и индустрии, в которой…

Фишман: Если правильно я вас понимаю, чтобы разговор шел живой, вы имеете в виду, что работает импортозамещение на самом деле в сельском хозяйстве.

Лебедева: Я знаю что многим людям не нравится слово импортозамещение, уже какая-то негативная коннотация. Мне нравится и мне нравится рост пищевой промышленности, мне нравится рост химической промышленности, мне нравится рост текстильной промышленности. Это те отрасли в которых наблюдается рост. Есть рост в ритейле, несмотря на то, что все несколько хуже, чем предполагалось, но тем не менее…

Фишман: Торговля.

Лебедева: Да-да. То есть есть рост, продолжают открывать новые магазины, не закрывают новые магазины, продолжают открывать: и Пятерочка открывает, и Ашан открывает. Может быть, не теми темпами, темпы снижаются, но тем не менее это продолжает происходить. То есть не везде вот так вот совсем все плохо. И структурные реформы, может быть, не так быстро, не так, как бы нам хотелось, и можно отдельно поговорить…

Фишман: Структурные реформы, если я правильно понимаю, вы понимаете под структурными реформами тот самый процесс действительно роста спроса отечественное производство потому что оно дешевле и потому что часть импорта просто запрещена.

Лебедева: Структурные преобразования. Может быть, это имеет отношение к санкциям, но я все-таки хотела бы сказать, что невозможно свинину импортозаместить за один год. Этот процесс начался довольно давно, года четыре назад, и с курицей, с сахаром, это была такая...

Фишман: При этом сокращение потребления, то есть этой самой свинины люди покупают меньше тем не менее в целом.

Лебедева: Да 13% снижение потребления, но это всего, это необязательно по свинине.

Фишман: Я понимаю, но это наверняка касается и свинины.

Лебедева: Надо посмотреть, может быть, продукты первой необходимости не снижаются, просто это не есть эмоции людей, есть реальная статистика посмотреть реальную статистика, не ощущения, а возможно, что в продуктовом ряде это как раз и не снижается.

Фишман: А вот еще Владимир Путин говорил в ходе своей пресс-конференции, там много было всего, долго он говорил, три часа, но в частности он говорил, что вот даже зафиксирован приток капитала в страну. Это тоже прямая цитата. Это собственно собственно вам профессиональный вопрос. Вы понимаете, о чем он говорит?

Лебедева: Я могу предполагать. Значит ожидали, что отток капитала будет 80 миллиардов, он на сегодняшний день составляет 65 миллиардов. И когда он говорит про приток, я думаю, речь идет о том, что в октябре месяце есть признаки того, что международные рынки приоткрылист для России. Прежде всего речь идет о размещении Норильским никелем на один миллиард евро долгов, и совокупно в октябре было размещено на 2,5 миллиарда долгов российских. Это, может быть, не очень большая цифра, но тем не менее это какой-то фактор, который показывает, что какое-то приоткрытие рынков капитала для российских заемщиков стало появляться. И все могли заметить, кто следит за рынком, что когда были какие-то подвижки в геополитических ситуациях, когда вот, до проблем с Турцией, у нас сильно достаточно росли акции Сбербанка и индекс РТС. И мы видели движение, приток капитала из фондов США, которые до сих пор этого не делали, портфельные инвестиции

Фишман: Почему это происходит?

Лебедева: Мне кажется что инвесторы, на мой взгляд, делали ставку на какую-то стабилизацию, и Россия была настолько перепродана, и недоинвестирована с точки зрения баланса их портфелей.

Фишман: Риски были переоценены с точки зрения инвесторов.

Лебедева: Вот то, что касается рисков, здесь я бы отдельно бы поговорила про это. И на самом деле Россия до сих пор с учетом существующей цены на нефть, возможно, выглядит, как это не покажется странным и пессимистично, к сожалению, но она выглядит дорогой. Потому что если мы возьмем индекс, просто поделим индекс РТС и поделим его на движение нефти за весь период, то в среднем соотношение было 14, а сейчас оно 21. То есть мы видим, что нефть упала, а индекс РТС — еще есть, куда ему снижаться. Но либо это говорит о том, что какие структурные изменения произошли в Российской Федерации, и мы теперь менее зависимы от нефти, думаю, что это еще не так. Поэтому ситуация неоптимистична, у нее есть какие-то признаки... Вообще надо смотреть тоже какие-то хорошие события, пытаться из них выращивать более лучшие. Но в целом ситуация, к сожалению, не дает нам очень много хороших новостей.

Фишман: Вот в этом смысле хочется у вас спросить, что вы ждете в следующем году, особенно на фоне того тренда нефтяного, которые мы видим последние уже 2-3 недели? То есть мы на самом деле уже, всерьез люди разговаривают, давайте готовится жить 25.

Лебедева: Это будет тяжело, это будет больно. Очень тонкий лед, и как мы по нему пройдем, это будет непонятно. Думаю, что жить более менее стабильно мы можем при цене на нефть 49-50.

Фишман: Ну вот сейчас 37-38 последнюю неделю.

Лебедева: 37-38 — это мы будем иметь плюс минус то, что мы имеем в 2015 году, а если будет ниже а, то мы будем иметь продолжающуюся рецессию. Я думаю, что даже при 30-40 у нас будет отрицательный рост…

Фишман: Исчерпание резервного фонда, недоиндексация социальных расходов, секвестр…

Лебедева: Недоиндексация, да, есть, наверное, но у нас финансируся социальные расходы на сегодняшний день.

Фишман: На сегодняшний день, да.

Лебедева: И в целом я бы здесь... Основная причина — это не неграмотность или непрофессиональность текущей ситуации правительства, их реакции. Я бы сказала, что в моих глазах, в моем субъективном мнении, что они как ведут себя плюс минус адекватно. Что в реальности происходит — наша сырьевая экономика при снижении цен на сырье испытывает проблемы. Цены упали на никель, на сталь, на нефть. Основные наши сырьевые товары, они все сильно упали в цене. Что мы хотели? Когда-то должно начаться отрезвление. Именно это и происходит.

Фишман: И вот такой последний, наверное, вопрос. Вы вообще как представляете себе, вы себе план Владимира Путина в этом смысле какой-нибудь представляете? У вас есть какой-нибудь вывод о нем?

Лебедева: Знаете, я хочу сказать, что меня не очень волнует план Владимира Владимировича Путина.

Фишман: Хорошо, правительства, или это вообще неважно?

Лебедева: На самом деле самое главное, что будет происходить с мировыми рынками. Потому что все остальное, это мы каким-то образом тем или иным, хорошим или нехорошим, подстраиваются под эту конъюнктуру международного рынка. А все остальное, чтобы еще лучше сделать, нужно дать полную свободу, а не заниматься концентрацией капитала. Нужно давать больше возможностей бизнесу, и свободы, и конкуренции бизнесу, а вот у нас...

Фишман: У нас вот на той неделе один бизнесмен за другим выходили, помните, на Экономическом форуме и говорили, что то есть звучали такие тирады которых много лет не слышали.

Лебедева: Концентрация капитала — это монополии, концентрации капитала, снижение конкуренции — это основные наши враги. И это основные враги, что нам нужно делать, с чем нам нужно сражаться народным фронтом.

Фишман: Вы имеете в виду вот этим Народным фронтом, общероссийским?

Лебедева: Это любой, если нужно перед...

Фишман: Любой народный фронт подойдет?

Лебедева: Любой народный фронт. Это наши враги, это то, что мешает нашей экономике. А все остальное, ну вот нужно отрезветь и понять, что для того, чтобы экономика развивалась нужно что-то производить, и не нужно говорить с сарказмом о селянах. И у нас есть компания Росагро, у нас есть компания Черкизово, я не хочу сейчас рекламировать какие-то компании…

Фишман: Это просто замечательно, прекрасно.

Лебедева: Но вот эти компании...

Фишман: Просто у нас всегда, когда выступает Владимир Путин, у нас есть селяне, есть малый бизнес. Когда он говорит про селян и про малый бизнес, то обычно у меня рефлекс…

Лебедева: Господина Мошковича, частного бенефициара компании Росагро, трудно назвать малым бизнесом, и трудно даже назвать, я думаю, селянином. Ну вот когда мы перестанем к этому относиться снисходительно, а будем относиться к этому с уважением.

Фишман: Тогда экономика поднимется, понятно.

Лебедева: Но вот Росагро все хорошо. Их акции выросли в 2 раза в цене, например.

Фишман: Спасибо большое. С оптимистичным, впрочем как всегда, взглядом Наталья Лебедева, инвестор и бывший управляющий директор Ренессанс Капитала. Мы прервемся на небольшую рекламу и сразу вернемся к вам обратно в студию.

Фото: Depositphotos