«Такого не было никогда». Неделя свиданий Путина с бизнесом

Владелец компаний «Дымов» и «Республика» о том, на что теперь надеются предприниматели
25/03/2016 - 23:18 (по МСК) Михаил Фишман

Как сделать так, чтобы силовики не грабили бизнесменов? Не отнимали собственность, не занимались рейдерством, не сажали в тюрьму? Вот немного статистики: уголовных дел, открытых в 2015 году по так называемым экономическим статьям, стало на 22% больше. Количество досудебных арестов выросло в полтора раза. А вот еще цифры: только 15% уголовных дел против бизнеса заканчиваются приговорами. Зато около 80% преследуемых предпринимателей расстаются с бизнесами. 

«То есть их попрессовали, обобрали и отпустили». Знаете, кто это сказал? Владимир Путин. Откровеннее некуда. И он же решил усадить за один стол силовиков и представителей делового сообщества, чтобы вместе решить, как же быть в этой непростой ситуации. Звучат предложения: повысить минимальный порог там, изменить уголовную статью здесь, освободить от ответственности тут.

Получится или нет? Можно так помочь бизнесу или нет? Что это за форма дискуссии: волки сидят с ягнятами и обсуждают перспективы снижения темпов мясозаготовок? Обо всем этом Михаил Фишман спросил Вадима Дымова, бизнесмена, владельца мясоперерабатывающей компании «Дымов».

 

Наверняка вы в курсе той повестки, которая обсуждалась на этой встрече. Мы не будем подробно сейчас обсуждать каждую из новаций, которая там предлагалась: поднять порог, немножко видоизменить некоторый ряд статей. Это все вообще имеет смысл?

Безусловно, все, что говорит президент, имеет смысл. В основном воспринимается только то, что говорит президент, все остальное воспринимается не очень. Когда говорит президент, многие делают для себя какие-то выводы. В этом смысле многое зависит от президента, это правда.

Он заинтересовался, а почему бизнес не растет? Вроде бы он все сказал, а бизнес не растет.

У нас не просто не растет, а инвестиционный климат упал в этом году на 8%. Это означает, что в бизнес просто не вкладывают, правильно?

Конечно. Ситуация неопределенности не способствует тому, чтобы люди выбирали для себя бизнес как средство для жизни, будущее для себя и своих детей. Все-таки в этот период они думают, что побыть чиновником, даже охранником побыть ― и то полезнее, можно что-то унести. Да и вообще просто иметь стабильную работу где-нибудь в государстве.

Я людей понимаю, если честно. Люди не так просто пойдут в предприниматели, учитывая богатый исторический опыт, который есть в России. Это тот культурный контекст в отношении предпринимателей, людей, которые берут на себя ответственность и сами решают свои дела. Все-таки все привыкли, что государство во многом гарант.

И отдельные его представители.

Да. В этом смысле надо очень много чего сделать. Я думаю, что кто-то уже понимает, целые институции исследовали эту проблему. Нужны культурные изменения для того, чтобы все-таки так называемый климат изменился.

Судя по тем цифрам, которые я привел, нет оснований им не доверять…

15-20%. В сравнении с тем же Китаем, США, Кореей или Японией ― там, по-моему, 60-70%. Это малый бизнес или вообще в целом, скажем так, предприниматели в ВВП страны.

У нас нефтяная экономика, я это понимаю.

Это, кстати, тоже объективная причина. Нет нужды заботиться об этих вещах. Если деньги есть, они не из бизнеса, поэтому нет нужды. Это объективно.

Мы это понимали всегда. Просто вопрос в том, как относиться к такому дежурному речитативу. В каждом обращении к Федеральному собранию звучит: «Надо помочь бизнесу, мы рассмотрим».

Я тоже критически отношусь ко многому. Уже многие устали от того, что, как вы правильно сказали, это дежурное обсуждение. Давайте поговорим, как бизнесу тяжело, он опять поднимет свои документики, принесет и скажет: «Измените вот это». Это ментальные изменения.

На 22% уголовных дел стало больше.

Голодные годы, что.

Год урожайный получается в этом смысле.

На самом деле это грустная, печальная статистика. Я бы на месте президента крепко призадумался об этом, что, в принципе, он и сделал.

Я просто подумал про себя. Вы говорите, что все слушают президента, наверняка все прислушиваются к Путину, важно, что он говорит. Чем ближе ты стоишь, тем вроде лучше. Поэтому все хотят попадать на эти встречи. РСПП заседал сегодня, мы это тоже обсудим.

Но, например, за последний месяц у нас произошло в сфере бизнеса три события. Первое ― Дмитрий Каменщик, владелец аэропорта Домодедово, находится под домашним арестом. Очень много вопросов вызывает это уголовное дело, даже прокуратура обжалует позицию Следственного комитета, впрочем, это ни к чему не приводит, разве что резонанс огромный. Речь идет все-таки об очень серьезном бизнесе. Много разговоров о том, что на самом деле это очередная попытка передела собственности.

Два ― в Москве сносят ларьки. Тоже все это выглядит очень странно, по крайней мере, очень плохо объяснено. Вопрос о собственности стоит очень конкретно в этом случае. Три ― только что Владимир Маркин, спикер Следственного комитета, говорит: «Мы снова открываем дело по приватизации ЮКОСа».

Что это в целом нам говорит о положении собственности в России? Это ключевой вопрос.

Мне кажется, что это частные случаи. Если говорить о случаях с Каменщиком и ЮКОСом, это две большие истории, которые, в принципе, достаточно спорные. По ним нет однозначной оценки. В принципе, и интеллигенция, и либеральная часть общества критически относятся к этому аспекту. Там было много несправедливости, как я думаю.

Поэтому мне сложно об этом говорить. Мне гораздо ближе простые люди, которые ежедневно в городах и весях страны делают свое дело.

Мелкий бизнес, маленький.

Да, там больше людей. Здесь все-таки большие богатые парни, понимали, на что шли, что затрагивали интересы страны, что это не бизнес, а политика.

Разве это не сигнал всем на местах: смотрите, как можно себя вести.

По мне, так это больше сигнал для крупного бизнеса, который сам строит свою политику. Я все-таки от лица среднего и малого бизнеса могу сказать, что вряд ли кто-то из мелочевки, особенно из малого бизнеса, будет считать это сигналом. Это отвечая на наш вопрос.

Для меня в целом, возможно, это какой-то сигнал, к своей шкале куда-то я бы это соотнес, но точно не в плюс. Еще раз повторю, что мне сложно судить о том, чего я просто не знаю и не видел. Мне сложно судить об этих делах. Я всегда устранялся от этого. Там, где я не могу получить объективную информацию, мне сложно что-то сказать. В целом все выглядит непонятно и некрасиво.

Или когда обсуждается возможность порога минимального ущерба, те новации, которые обсуждались. Что-то из этого может помогать, в принципе, мы знаем, что поправки в законы работают. Когда при Медведеве была проведена либерализация уголовного законодательства, был очень большой эффект. Сейчас есть скепсис по этому поводу.

Медведеву это очень нравилось, как мне казалось, он очень много уделял этому внимания. Поэтому при нем были внесены существенные изменения, скажем так, радикальные законы, которые существенно меняли взгляд на отношение к бизнесу. Это запрет ареста, там много чего еще было.

Следственному комитету без таможни запретили возбуждать дела, проверки, теперь вернули обратно. С этим, кстати, эксперты связывают рост.

Мне кажется, это нормально в стране. Шаг вперед, а потом шаг назад.

И снова поток дел, пожалуйста, стриги овец.

Это такое ретро-мышление, которое свойственно нашей стране. Мы всегда делаем мощный инновационный рывок, а потом немножко отступаем назад, анализируем, а потом опять. В целом я бы сказал, что тренд позитивный есть.

Позитивный?

Мне кажется, да.

В чем он?

В том, что президент встретился три раза. Это же факты, это комиссия, выступления первых лиц государства. Это говорит о том, что они, в принципе, не удовлетворены заявленными темпами. Именно поэтому проводят одну, вторую, третью встречу с силовиками. Такого не было, это тоже правда, чтобы в неделю подряд были три мощные встречи.

Вторая встреча ― Путин встречался с РСПП. Там были открытая и закрытая части, говорили в основном про глобальную политику. Крупному бизнесу, видимо, интересно, как ситуация развивается в мире. Как вы думаете, им сейчас полегче дышится?

Крупному бизнесу?

Да.

Я не думаю, что им дышится полегче, потому что все-таки многие рынки закрыты, капитализация бизнеса снизилась, финансовые инструменты отсутствуют.

Санкции интересуют его.

Я не только о санкциях. Есть бизнесы, которые санкции не затронули, но в целом капитализация компаний упала, рейтинг страны снизился, выходы ограничились. Да, может быть, открылся юго-восточный рынок, но в целом никому это не выгодно, я думаю: ни стране, ни людям, простым гражданам. Плюс в такой мутной воде всегда появляются какие-то заинтересанты и со стороны бизнеса, и со стороны власти, которые пытаются что-то для себя выгадать. Появляется резонанс, вы приводили какие-то примеры. Возможно, это тоже как раз оттуда.

На самом деле этот ряд можно продолжать более-менее бесконечно.

Когда меняются условия, есть возможность кого-то подшевелить. Наверно, кто-то так действует. С другой стороны, есть новая старая партия Бориса Титова.

Речь идет о партии «Правое дело», которая должна быть вот-вот переименована в «Партию роста». Название прекрасное. В этом новом виде ее возглавляет Борис Титов.

Я думаю, что он наверняка продвинется намного дальше, чем другие.

То есть вы этой партии сочувствуете.

Безусловно, да. Борис предлагал мне участвовать, но я думаю, что все-таки займусь предпринимательством.

Это интересно. На неделе произошел такой поворот: Борис Титов объявил, что в руководящие органы партии войдут Олег Дерипаска, это самый топ списка Forbes в России, Давид Якобашвили, другие фамилии звучали. И как-то все сразу разбежались: Дерипаска и Якобашвили сказали, что они никуда не идут, вы тоже не захотели. Почему?

Я всегда симпатизировал людям, которые продвигают интересы малого и среднего бизнеса, в меньшей степени крупного, сырьевого, скажем так, потому что я для себя решил в жизненных целях и приоритетах все-таки больше фокусироваться на бизнесе, на том, чем я занимаюсь, где я действительно могу что-то изменить. У меня есть четкое понимание, что то, чем я занимаюсь, нужно людям, требуется стране. Я тоже даю возможность многим людям решать свои вопросы и проблемы, имея стабильную работу. Я для себя решил, что мне это интересно. Плюс мне интересны какие-то мои проекты, которые мне более понятны.

У Бориса глобальная задача, у него есть политические амбиции. Я думаю, что это только приветствуется, учитывая то, что это необходимо.

Я просто не понимаю, кто будет за него голосовать.

Это зависит от него.

Вы будете?

Я подумаю.

Даже вы подумаете при том, что вы буквально целевая аудитория его партии.

Экономику роста обсуждать, качественно-количественное смягчение и кучу других вопросов мы все гораздо. Это запросто. Дискуссии в нашем Столыпинском клубе идут одна за другой, и очень бурные, как нам спасать Россию. Но как только встает вопрос о Каменщике, то тот же Титов говорит: «Мы пока не будем обсуждать этот вопрос».

Зато Титов и другие бизнес-лоббистские организации типа «Деловой России» постоянно трубят об одних и тех же проблемах. Я просто свидетель этому. Они как раз поднимают списками, фамилиями имена ребят, которые сидят в тюрьме незаслуженно, которых за мелкие проступки квалифицируют как преступников. В этом смысле это тоже большая работа.

Я с вами не спорю.

Каменщик ― резонансное дело, которое затрагивает миллиарды рублей, долларов. В этом смысле, понятно, это привлекает свои взгляды. Но почему он чем-то отличается от тысяч людей, которые сидят в тюрьмах? Там же не один человек, а тысячи.

Его дело более резонансное, оно больше влияет в этом смысле на инвестиционный климат, хотя все остальные тоже интересны, безусловно.

Я думаю, что больше на инвест-климат влияло бы, если бы у нас по статистике рос малый и средний бизнес. Если бы при Каменщике говорили, что есть его проблема, но при этом рост малого и среднего бизнеса налицо. У нас в год 5% плюсом. Это то, что надо сделать правительству. Надо просто поставить целевой показатель и сказать: «Мы гарантируем, что на следующий год на 5% вырастет активность и ВВП малого бизнеса в ВВП страны». Это будет вклад, больше говорить нечего.

Я смотрю на Титова и его партию и думаю вот что. Титов еще и омбудсмен по делам бизнеса у нас в Кремле, и вообще вся партия себя позиционирует как находящихся рядом с Кремлем, они занимаются этим всем с позволения Кремля. В принципе, это даже не политический, а скорее лоббистский подход: «Мы успешные лоббисты, идите к нам».

Это правильный метод.

Только какое отношение это имеет к публичной политике? Я совершенно запутался и не понимаю.

Я думаю, политика у нас мало влияет на экономику. Это как раз тот принцип, когда политика может влиять на экономику напрямую. Если они себе обеспечат места, они будут как раз влиять на то, чтобы экономика посредством малого бизнеса росла. Здесь налицо то, чего не хватает: влияние политики на экономику. У нас депутаты мало влияют на экономику, зачастую они даже оправдываются, как будто они члены правительства. Я этого тоже не понимаю.

Допустим оптимистичное развитие событий. Никто не сказал, что они пройдут в Думу, но что будет, если они пройдут? Будет сидеть группа депутатов, про которых понятно, что они на самом деле находятся на коротком поводке, каждого можно дернуть за его бизнес. Но они могут поднимать вопросы, как говорится. Могут стучаться и говорить: «Пожалуйста…».

А как по-другому, есть ответ?

Теоретически он известен. Теория знает ответ.

Теория да, но у нас вот эти чиновники, эти люди, эти депутаты, у нас Боря и другие люди в том составе, который есть. У нас есть все, что у нас есть. Поэтому мы должны решать свои задачи, исходя из этих ресурсов. А как оно могло было быть… Есть пословица про бабушку и дедушку.

С некоторых пор мы ее знаем, да.

Я думаю, что даже это уже неплохо. Они будут представлять интересы миллионов предпринимателей и людей, которые работают у них. Это очень важно. Хотя я думаю, что и другим партиям бы, в принципе, подхватить это. Это новая повестка, эту повестку попытаются оседлать и другие партии, и это будет здорово.

Посмотрим. Единственно, что меня немножко смущает, это то, что все это здорово, хорошо, Путин обращает внимание, у нас целая партия для бизнеса идет на выборы. И все так здорово, только у нас сажают больше, арестов больше, гарантий собственности меньше, кажется. В целом ситуация становится хуже.

Но плакать же не стоит по этому поводу. Мы все-таки русские люди, сильные люди.

Хочешь жить ― умей вертеться. Мне кажется, примерно по этой логике.

Все, что нас не убивает, делает нас сильнее. 

Другие выпуски