«Нельзя отдавать наш рынок за так». Вернутся ли в Россию европейские продукты

Дзядко: Дмитрий, первый вопрос к вам: каковы перспективы вашего законопроекта, насколько вам кажется реалистичным, что он дойдет до рассмотрения хотя бы комитета, я уже не говорю про палату целиком?

Гудков: Рано или поздно, он должен быть рассмотрен, уж на комитете-то 100%, но, я как реалист, могу сказать, что именно мой закон с моим авторством вряд ли будет принят в Государственной Думе.

Дзядко: А есть какая-то общая, может быть, консолидированная позиция Госдумы относительно антисанкций? Вы, наверное, когда вносили этот документ, вы не только со своими единомышленниками, которые свои подписи поставили, разговаривали, но и с вашими политическими оппонентами.   

Гудков: К сожалению, у Госдумы уже давно нет никакой позиции, все позиции вырабатываются в Кремле и в правительстве. Там, насколько я знаю, существует раскол по поводу наших ответных контрсанкций, потому что, к сожалению, они привели к беспрецедентному росту цен. К сожалению, многие продукты к нам стали поступать через Белоруссию, которая, оказывается, у нас выращивает бананы, креветки и многие другие продукты. И к падению качества товара на рынке, потому что многие стали закупать, в частности, мясо. Вот один мой знакомый вместо того, чтобы поставлять нам качественную свинину из Австралии, например, он завозит мясо из Индии, качество хуже, цены выше. То есть потребитель проиграл, конкуренции на рынке не стало. При этом надо понимать, что импортозамещения за один год не происходит, потому что необходимы дешевые кредиты, необходимы долгосрочные планирования, все эти циклы производственные требуют большего времени, не один год. Поэтому эти санкции, которые принимаются чиновниками без всякой консультации, без участия экспертов, представителей бизнеса, они только ударили по нам, в большей степени, чем по европейским странам. Мы на самом деле предлагаем не то чтобы отменить санкции, мы предлагаем другой механизм установить.

Дзядко: Да-да, я вас понял, чтобы они принимались не исключительно указом премьер-министра. В студии сидит Сергей Юшин, я так понимаю по вашим эмоциям, не слишком согласен с вашей оценкой последствий санкций.

Юшин: К сожалению, Дмитрий или что-то перепутал, или его коллега, товарищ, который ему рассказывал, что вместо качественной европейской свинины поставляется некачественная австралийская. Ну конечно, из Австралии мы вообще свинину не возили, не возим. А что касается той продукции, которая поставляется в Россию вместо ЕС, это те же традиционные страны, это Бразилия. Как мы поставляли из Бразилии, так и поставляем. Здесь проблем нет.

Что касается мяса птицы, то мы также перешли, вместо американских окорочков покупаем в Бразилии. И вопрос не в том, что это некачественное мясо, оно не может некачественное к нам попасть, потому что на границе такой жесточайший контроль со стороны проверяющих органов, в данном случае Россельхознадзора, что вот та продукция, которая не соответствует требованиям Таможенного союза по ветеринарно-санитарным нормам и требованиям, она просто не поступает. Ее останавливают, а предприятия-экспортеры лишаются права поставки в Россию. Так что, что касается мяса, тут все в порядке.

Что касается Индии, была упомянута Индия. Индия поставляет говядину, точнее, мясо буйвола в более чем 60 стран. Да, там есть опасные болезни животных, но открыто всего 4 предприятия, там находится инспекция, специалисты Россельхознадзора, которые отслеживают, что мясо соответствует нашим требованиям. 

Дзядко: Насколько то, что говорил Дмитрий о росте цен и о прочих последствиях антисанкций, насколько вы с этим согласитесь?

Юшин: Что касается мясной группы, то здесь ситуация здесь как раз сильно отличается от других товаров, за которыми я в меньшей степени слежу. У нас оптовые цены на мясо птицы и оптовые цены на свинину ниже, чем в момент объявления санкций. Это следствие дальнейшего развития внутреннего производства, роста конкуренции, это следствие снижения экспортных цен. И импорт, несмотря на девальвацию, все-таки уже не такой дорогой, как если бы он был по тем ценам, которые были экспортные в июле-месяце. И, конечно же, частично, это связано со стагнацией потребления. У нас сегодня пост, и не так много мяса надо. Говядина выросла в цене, потому что у нас зависимость России от импорта говядины — это около 40%. Но это к санкциям не имеет отношения, потому что мы из США, Канады и Австралии, в течение 2014 года вообще говядины не поставляли. А доля ЕС в объеме поставок была мизерной. Поэтому это общая ситуация дефицита говядины как таковой.      

Дзядко: Получается, видите, Дмитрий, ничего плохого в антисанкциях, собственно, и нет, может быть?

Гудков: Вы же, наверное, в магазины ходите? Вы же, наверное, обратили внимание на то, как выросли цены на все абсолютно, и дело не только в мясной продукции, есть и рыба. Например, я недавно встречался с руководителем Мурманского рыбного комбината уничтоженного. Я могу сказать, что рыба в Мурманске выросла в цене в три раза. Потому что раньше этот завод завозил по норвежским квотам рыбу, которая поступала на наш рынок, потому что к российским квотам не было никакого доступа. Как вы знаете, что этот рынок тоже сегодня фактически  принадлежит узкой группе бизнесменов, скажем, особо приближенных.

Мы говорим в целом о ситуации. Когда вводятся какие-то санкции, это все равно бьет по конкуренции на рынке, вне всякого сомнения. Потом, как работают у нас наши службы, наша таможня, в том числе, мы тоже прекрасно знаем. За взятки завозится все то же самое, что завозилось раньше. Поверьте, таких историй я знаю много, и, может быть, что касается мяса, действительно, например, птица производится у нас, на самом деле что-то завозится из других стран, но мы прекрасно понимаем, что в целом любые санкции, которые принимаются  без обсуждения с экспертами, без обсуждения с представителями бизнеса, они всегда принимаются с ущербом для многих отраслей.

Поэтому, когда мы предлагали этот законопроект, к сожалению, журналисты увидели в нем отмену санкций, на самом деле, основная задача была — сделать так, чтобы подобные решения принимались парламентом, потому что это в нашей Конституции прописано: «Любые ограничения прав и свобод граждан должны приниматься в формате федеральных законов». Решение принимается в трех чтениях, приглашаются эксперты, приглашаются представители бизнеса. И поверьте, что можно было все те же самые санкции принять коллегиально с меньшим ущербом для российского потребителя, для российского бизнеса, которые бы защитили нашего предпринимателя.

И вот даже, я думаю, мой собеседник не будет со мной спорить, чтобы запустить различные производственные цепочки, необходимо дешевое кредитование. Согласитесь, нужны дешевые кредиты, которых нет. Одного года недостаточно для того, чтобы у нас прошел процесс импортозамещения. По мясной продукции нужно 3-4 года, кто как говорит, в зависимости от регионов, в зависимости от инвестиций. Поэтому, конечно, мы можем ввести любые санкции. Вот представьте, если бы мы сейчас запретили ввоз импортных автомобилей.

Дзядко: То есть, иначе говоря, речь о процедуре, в первую очередь.

Гудков: Речь о процедуре, речь о том, что эти решения должны приниматься в интересах нашего потребителя, в интересах бизнеса. И не на один год, если мы уж хотим защитить наш бизнес, то давайте хотя бы долгосрочные планы. Те же бизнесмены, которые у нас производят эту продукцию, они же должны закупить оборудование. А вдруг завтра, через год санкции отменят? Что будет делать бизнес? Он же проиграет.

Дзядко: Вы хотели добавить?

Юшин: Я, конечно, считаю, что всегда более предпочтительно сначала сделать очень хороший глубинный анализ всесторонних последствий тех или иных, а в данном случае это не совсем санкции, это специальные экономические меры, тех или иных мер, которые принимает правительство. Действительно, по ряду отраслей внезапная необходимость переориентации на других поставщиков ударила, это было связано и с более высокой экспортной ценой, это было связанно в течение какого-то времени и с дефицитом товара. И если бы, конечно, мы вводили их немножко постепенно, именно взвесив, в том числе, и негативные последствия для нашей перерабатывающей промышленности и потребительского рынка, это было бы лучше.

Я могу сказать по примеру мясной отрасли, я говорю цифру открыто, потому что у меня есть три коробки документов, то, что называется от импортеров. В тот момент на пути в Россию находилось около 40 тыс. тонн мяса, которое было закуплено нашими участниками внешнеэкономической деятельности. Вот это мясо в Россию не попало, и фактически одномоментный ущерб для наших импортеров составил в районе 50 млн. долларов. Потому что им пришлось продавать на какие-то третьи рынки, а часть заводов временно оказались без сырья.

Поэтому, конечно, если бы я был чиновником, я бы предложил пойти пошагово, опять-таки взвесив все за и против. И, может быть, даже взвесив роль той или иной страны в санкциях против России, потому что там же тоже есть разные интересы внутри. То есть сделал бы немного подольше. Наверное, были какие-то другие политические нюансы, которые привели именно к такому решению.

Дзядко: А скажите, тогда, когда принимались эти санкции, антисанкции, ограничения, неважно, давайте будем называть это как угодно. Если я правильно понимаю, с отраслью особенно не советовались, сейчас, по прошествии более чем полугода после того.

Юшин: Надо сказать, что и до момента издания указа, и до момента постановления правительства, которое определяло те товары, которые подпадали под специальные экономические меры, правительство и ведомства федеральные постоянно находятся в рабочем контакте со всеми отраслевыми союзными организациями. Потому что только в этом году, а это было и раньше, уже было 4 совещания с премьер-министром  по вопросам развития рынка, динамики цен, постоянное рабочее взаимодействие с вице-премьером курирующим.

Что касается министров, это всегда двери открыты с отраслями сельского хозяйства, это не только мясо, это касается молока, сахара, масложировой продукции, постоянный рабочий контакт. Практически ни одно решение никогда не принимается без глубинного обсуждения с отраслями. Это не значит, что всегда и во всем государство должно сделать так, как сказали бизнесмены. Но я могу сказать, что по мясной отрасли 80% наших инициатив поддерживается государством, 80%. Такого нигде нет в мире. Поэтому я, как человек, постоянно общающийся с исполнительной властью и законодательной, могу сказать, что мои коллеги, мы очень дружим с ассоциациями во Франции, в США, в Канаде и т.д., они даже не представляют, чтобы у них когда-то была такая возможность в любой момент связаться с вице-премьером.

Дзядко: Вы видите на сегодняшний день из общения с представителями исполнительной власти, что в правительстве есть некое стремление эти меры изменить, ослабить, упростить?

Юшин: Мы это не обсуждаем, потому что все-таки, надо признать, это во многом вопрос, связанный с политикой тех или иных государств. То, о чем мы говорим, что если грядут какие-то изменения, необходимо бизнес все-таки поставить не перед фактом этих изменений, а заранее проинформировать о них, чтобы кто-то не сделал необдуманные инвестиции.  Ведь депутат Гудков сказал: «Как можно инвестировать, если санкции будут отменены через год?». Я вам скажу, что все ответственные инвесторы  сказали: « Что если мы и будем инвестировать, это не будет никакого отношения иметь к санкциям». Мы исходим из того, что нормальная рыночная и торговая ситуация, вот как будто завтра нет этих санкций. Вот только так мы делаем свои бизнес-планы, и это правильно, потому что и наше правительство, и администрация президента, и МИД неоднократно заявляли: « Мы не заинтересованы в долгосрочных санкциях взаимных». Потому что это нарушает торговлю, это мешает друг другу зарабатывать, в конце концов.

С другой стороны, отдавать наш рынок за так, ничего не получая взамен, что зачастую получается, тоже нельзя. Сегодня, когда мы готовы выходить на внешние рынки с нашим мясом, а девальвация этому очень способствует, поверьте мне, ни одна страна не делает шаг нам навстречу. Везде колоссальные препоны, Корея отказывается разговаривать, другие страны выставляют немыслимые требования. Почему? Потому что они все помнят, что рынки и деньги —  это очень важная вещь для экономики своей страны.

Мне все время вспоминается, во время опиумной войны в Китае был месседж такой китайцам послан: «Если вы нам не откроете  свой рынок для наших товаров, мы познакомим вас со всей мощью нашего оружия», это середина XIX века. Так вот Россия если уж открывает свои рынки, то должна что-то получать взамен. Мы тоже хотим поставлять на рынки других стран, у нас сегодня есть такие возможности. Кстати, экспорт мяса из России постоянно растет.