Нина Хрущева: «Этот саммит не в списке побед Путина». Чем G20 напомнил правнучке Хрущева его визит в ООН в 1960 году

Однако гораздо более важным итогом, чем способность Путина переносить длительные перелеты, стало отношение западных лидеров к российскому президенту. Владимиру Путину, по свидетельству западной прессы, был оказан холодный прием. Так, премьер-министр Канады Стивен Харпер встретил российского президента словами: «Что ж, пожалуй, пожму вашу руку, но должен сказать одну вещь – убирайтесь с Украины», – цитата по Bloomberg.  

А в отличие от предыдущего саммита, мероприятий АТЭС в Пекине, где Путин стоял рядом с хозяином саммита в центре при общем фотографировании, в Брисбене его поставили с краю, а на ланче он вместе с президентом Бразилии Дилмой Русеф сидели вдвоем за пустым столом. В итоге Владимир Путин покинул саммит раньше остальных гостей до подписания общего коммюнике и совместного завтрака. При этом Путин объяснил свой изначально незапланированный ранний отъезд не натянутыми отношениями с лидерами других стран, а желанием «хотя бы четыре пять часов поспать» перед рабочим днем.

Говорит ли этот внешне холодный прием Владимира Путина о новом этапе в отношениях Москвы и запада и является ли очередным витком Холодной войны 2.0 спросили Нину Хрущеву, профессора международной политики New School в Нью-Йорке.

Дзядко: Можно ли эти вещи, которые в известной степени касаются этикета, относить к большой политике, и говорить, что, исходя из того места, которое президент занимал на общей фотографии, исходя из того, с кем он сидел, а с кем не сидел во время ланча, исходя из каких-то взглядов и прочего, можно делать вывод о том, как относятся к российской политике те лидеры, вместе с которыми Путин принимал участие в саммите G20?

Хрущева: Конечно, можно. Как говорил Михаил Сергеевич Горбачев, в вашем вопросе уже и ответ. Безусловно, можно. Может быть, совсем не окончательные выводы, но выводы о том, где стоит Россия сейчас в отношении мира к ней, безусловно, эта фотография и этот визит очень важны. Можно говорить о том, что Владимир Путин путешествовал так много, поэтому вынужден был поспать, но с другой стороны, мировые лидеры путешествуют много, путешествуют долго, у них комфортабельный самолет, можно поспать в самолете. И то, что это стало объяснением, это, конечно, смешно. Как мы все знаем, в политике имидж определяет политику, может, даже больше, чем действия. В общем, этот визит в Австралию, безусловно, не был в колонке побед Владимира Путина, поэтому, я думаю, он так быстро оттуда уехал, дав очень слабое объяснение почему. Конечно, они могли бы придумать что-нибудь получше и более внушительное, чем то, что ему нужно спать.

Дзядко: Если согласиться с тем, что было продемонстрировано холодное или пренебрежительное отношение, означает ли это, что после саммита в Брисбене наступает новый этап в отношениях, или просто он фиксирует все то, что происходит последние недели, и каких-то серьезных изменений отношений Москвы и Вашингтона, Москвы и Брюсселя, Москвы и западного мира в целом ожидать не следует?

Хрущева: Я думаю, что он просто фиксирует. Это очередная ступень, это даже не ступень, а определение, показ на картинке состояние мировых отношений. Я не думаю, что это больше значимо, чем санкции, введенные 4, 5, 6 месяцев назад. В Китае была более приятная обстановка, потому что отношения китайских лидеров и российских лидеров более теплые. А Австралия – это страна Запада, естественно, что они выражали свое отношение. Я не думаю, что отношения хуже или лучше. Я думаю, что большая ступенька – это выборы, которые прошли в восточной Украине в начале ноябре, и это реакция на ту ступеньку. То есть Россия отдаляется, и каждый раз это показывается все больше, больше и больше. Одновременно западные лидеры показывают России, показывают всем, что они все меньше готовы делать вид, что это сейчас пройдет, Путин образумится, и дальше наши отношения опять восстановятся. Вместо того, чтобы говорить о холодной войне 2.0, я бы, скорее, говорила о замороженном мире, потому что это то состояние, в котором мы пока находимся.

Дзядко: Скажите, с каким историческим периодом или историческим отрезком вы бы сравнили то, что мы наблюдали в эти выходные? С одной стороны, в последние недели если не разорваны, то уж точно очень осложненные отношения между Москвой и западным миром, с другой стороны, в этой обстановке российский лидер летит на саммит, где встречается с теми самыми лидерами, с которыми отношения столь осложнены, покидает его раньше. Что это вам напоминает или не напоминает ничего?

Хрущева: Вы знаете, с одной стороны, мы всегда обращаемся к истории, поскольку в России, как известно, настоящее – это только в гипотетическом смысле, прошлое занимает все, а будущего нет вообще. То есть к истории нужно обращаться, но очень осторожно. Мне это напоминает в определенной степени, пожалуйста, не делайте эти сравнения больше, чем они есть, но мне это напоминает немножко заседание Объединенных Наций в Нью-Йорке в 1960 году, когда Никита Сергеевич Хрущев, мой прадедушка, пошел ва-банк, объясняя западным лидерам, что над Советским союзом нельзя издеваться и вести себя таким образом. И на его стороне был тогда, скажем, страны третьего выбора, тем не менее, с западными странами отношения были очень напряженными.

Я даю большие кредиты Путину, что он полетел, я не даю ему кредиты, что он оттуда уехал. Раз он туда поехал, что он ожидал? Он ожидал чего-то лучшего? Вряд ли. Значит, он должен был остаться там до конца, обсуждать Украину вместе со своими коллегами, представить свою точку зрения персонально, а не через потом интервью немецкой телекомпании. Так что 50% за то, что он полетел, 50% минус, что он улетел раньше.