Фурсенко о возможных отставках во власти: меня самого снимали раз в квартал

«[Я отреагировал на эту новость про Якунина – от ред.] как на казус. Все мы приходим на какие-то позиции, уходим с каких-то позиций. Я думаю, что Владимир Иванович точно так же относится к этому», – заявил Фурсенко.

«Это, конечно, неприятно, потому что это влияет на жизнь отрасли и на жизнь страны. Есть люди, специально обученные, которые с этим должны разобраться», – добавил помощник президента.

В разговоре с журналистами Андрей Фурсенко также затронул тему фонда  Сколково.

«Как в проекте новом, нестандартном есть свои проблемы. Есть вещи, которые нужно усовершенствовать, поменять. При этом мы понимаем, что проект это важный. Если с проектом что-то случится, будет нехорошо, он должен продолжаться. Точно так же я считаю, что он должен в чем-то поменяться», – рассказал он.

Кроме того, Фурсенко прокомментировал слухи о возможной отставке действующего министра образования Дмитрия Ливанова.

«Есть критика, и есть мощный резонанс, – сказал он. – Что касается меня, меня снимали раз в квартал».

Тем не менее, по его словам, «ситуация в образовании стала лучше».

«Поговорите с учителями (…) по конкретным вопросам: по обеспечению учебного процесса, по качеству методических пособий, оборудования, по социальному положению учителя. Даже ЕГЭ, который остается любимым словом всех – и политиков, и журналистов – обратите внимание, даже про ЕГЭ гораздо меньше стало вопросов к качеству измерительных материалов», –  пояснил Фурсенко.

«Не думаю, что утечек (ответов по ЕГЭ – от ред.) стало намного больше – информации об этом стало намного больше», – прокомментировал он скандал с утечками фрагментов экзамена и ответов.

«Я знаю, что министерство проводит специальную работу, где оценивает, насколько можно верить результатам проверки знаний по регионам, по предметам. В образовании действительно есть проблемы, в нем есть сложности, но есть и положительные изменения, и эти изменения связаны с той командой, которая работает в министерстве, с Ливановым, с Реморенко Игорем Михайловичем», – добавил Фурсенко.

Между тем, Фурсенко  выступил с критикой Ливанова.

«Дмитрий Викторович (Ливанов – от ред.) далеко не всё сделал из того, что он может и должен сделать. Считаю, что претензии к Дмитрию Викторовичу чаще связаны с формой, чем с содержанием того, что он делает. Не могу сказать, что всё что он делает, я со всем согласен – так же как и он, когда был моим заместителем, не всегда был согласен с тем, что делаю я. У него достаточно серьезный потенциал, который он должен реализовать, и я желаю ему, чтобы у него это получилось», – сказал бывший министр образования.

Таратута: Мы только что встретили другого большого гостя этого форума- Владимира Якунина, вашего старого знакомого, с которым вчера случился информационный казус. Мы даже задали вопрос Владимиру Якунину- как это случилось, уходит он или нет.  Он не подтвердил свой уход, подтвердил, что случился информационный казус. А как вы отреагировали  на эту новость?

Фурсенко: Как на казус.

Таратута: То есть вы не поверили, что Якунин может уйти?

Фурсенко:  Все мы приходим на какие-то позиции, уходим с каких-то позиций. Это абсолютно нормально. Я думаю, что Владимир Иванович точно так же относится к этому. Но когда вокруг этого идут игры, это, конечно, неприятно, потому что неминуемо  кто-то с этим должен разобраться.

Таратута: А вы говорите об играх политического свойства?

Фурсенко: Нет, об информационных таких вбросов. Это наверное кому-то очень забавно, но результатом этого становятся достаточно реальные вещи. Мы должны понять, что виртуальное пространство и реальная жизнь- это с одной стороны разные вещи, а с другой стороны они влияют друг на друга. Это виртуальное пространство зачастую влияет очень  сильно  на решения важных для нас всех вопросов.

Таратута: Когда такие информационные колебания проходят вокруг настолько  значимых фигур, всегда думаешь, насколько это вброс, насколько серьезная история. То есть дыма без огня не бывает.

Фурсенко: Всю свою жизнь и до того, как попал во власть, и во власти старался об этом не думать, не обращать на это внимание. И сейчас стараюсь то же самое не обращать.

Давлетгильдеев: Вокруг вашей фигуры был подобный вброс совсем недавно.

Фурсенко: Меня снимали примерно…

Давлетгильдеев: История про «Сколково», например.

Фурсенко: До этого меня примерно раз в квартал снимали  почти сразу после того, как я стал министром. Если на это реагировать, тогда работать становиться очень сложно.

Таратута: А вот история с вашим, как теперь понятно, фиктивным назначением на «Сколково» или это не фиктивное предложение, предложение просто поступало, вы от него отказались, процесс не пошел дальше?

Фурсенко: Я был и остаюсь членом попечительского совета, в этом качестве я по-прежнему готов , я и взаимодействую и с теми, кто  работает в «Сколково», и с теми, кто формулирует политику для «Сколково». Я - чиновник. Если мне будут даны какие-то поручения, я эти поручения буду выполнять. Мне кажется, что у нас зачастую этот информационный фон превалирует над сутьевой частью. Самая яркая и неприятная история, на мой взгляд, которая с Владимиром Ивановичем произошла, таких историй каждый день мы имеем ни одну.

Давлетгильдеев: Если говорить про информационный фон вокруг «Сколково», то сейчас  этот фон заключается в бесконечных судебных процессах, в каких-то коррупционных скандалах, история, которая связана с депутатом Пономаревым. Вы, как член попечительского совета, как к этому относитесь? Это тоже некий фон или это…?

Фурсенко: Я думаю, что в проекте, как в абсолютно новом, нестандартном есть свои проблемы. Более того, уже сегодня видно, что есть вещи, которые нужно усовершенствовать, поменять. При этом мы понимаем, что проект это важный. Об этом говорил и премьер-министр и президент. Абсолютно ясно, что если с проектом что-то случится, будет нехорошо, он должен продолжаться. Точно так же я считаю, что он должен в чем-то поменяться. Свои соображения я высказывал, готовя заседание попечительского совета, я свои соображения тоже высказывал. Я думаю, что желание поменять что-то в этом проекте есть, точно так же, как есть общее желание его сохранить.

Таратута: Атаки сейчас подвергается не только «Сколково», но и ведомство, к которому вы долгие годы имели отношение, много лет вы им руководили. Я говорю о Министерстве образования и науки. Так не бомбардировали даже ваше ведомство, хотя вы вынесли немало критики. Сейчас это просто какая-то ковровая бомбардировка. Как вам кажется, что это такое?

Фурсенко: У меня такое ощущение, что я пришел на телеканал «Звезда»- у нас исключительно военная терминология.

Таратута: Не мы придумали такой контекст.

Фурсенко: А, может, мы сами этот контекст усиливаем и придумываем. Может, надо  немного отвлечься и отказаться от  такой милитаристской терминологии и перейти в режим более спокойного обсуждения. Ведь не секрет, что есть критика, ведь есть такой мощный  резонанс, в который попадает эта критика в те же СМИ, в которых гораздо интересней говорить в условиях военного времени.

Таратута: Тут сложно не говорить в условиях военного времени- практически ушли два зама, все фракции Госдумы во время выступления Дмитрия Медведева говорят об отставке Ливанова.

Давлетгильдеев: Требуют даже.

Фурсенко: Я повторяю- меня снимали раз в квартал. Мы хорошо это помним и мы помним даже, что  почти те же самые фракции: коммунисты, «Справедливая Россия», они с завидным упорством вопрос, чтобы Фурсенко в отставку, ставили постоянно.  Я думаю, что тут во многом есть политическая составляющая, не сутьевая . Почему я говорю, что сутьевой составляющей тут не очень много, потому что  если мы будем следить за реальным изменением ситуации, за реальным изменением вещей, то ситуация в образовании стала лучше. Поговорите с учителями, причем попытавшись подать этот материал не с точки зрения алармистской, а по конкретным вопросам: по обеспечению учебного процесса, по качеству методических пособий, оборудования, по социальному положению учителя. Даже ЕГЭ, который остается любимым словом всех – и политиков, и журналистов – обратите внимание, даже про ЕГЭ гораздо меньше стало вопросов к качеству измерительных материалов.

Таратута: Только к утечкам.

Фурсенко: По поводу утечек, давайте заниматься не вопросом конкретной утечки, тем более, что я не думаю, что их  стало намного больше – информации об этом стало намного больше. Давайте говорить, насколько это повлияло на процесс оценки и проверки  знаний. Я знаю, что министерство проводит специальную работу, где оценивает, насколько можно верить результатам проверки знаний по регионам, по предметам. Есть достаточно серьезное исследование, которое показывает, что уровень результатов по тем вариантом, которые якобы утекли, и по тем, которые нигде не появлялись, он практически тот же самый.

Таратута: У нас в гостях был Игорь Реморенко, замминистра образования, который отвечает за проведение ГЕЭ, и говорил то же самое.

Фурсенко: Мы должны стараться отслеживать не то, что вокруг образования, а то, что твориться в нем самом. В образовании действительно есть проблемы, эти проблемы никто никогда не скрывал, в нем есть сложности, но есть и положительные изменения, и эти изменения связаны, в том числе и с той командой, которая работает в министерстве, с Ливановым, с Реморенко Игорем Михайловичем. Вообще человек, у нас крепостное право давно отменено, и каждый человек имеет право сменить место работы и попробовать себя в другом качестве.

Таратута: Это совершенно справедливое замечание, единственная проблема в том, что  правительство, как справедливо заметил президент РФ, к тому времени не доработал еще года, и не так много времени осталось у этих людей. Вы говорите, что политическая составляющая тут есть больше, чем сутьевая. Вы говорите о том, что министерство обидело «Единую Россию» борьбой с фальшивыми диссертациями или нападками Кремля на правительство или о чем?

Фурсенко: Я говорю ни о том и ни о другом, я говорю о том, что  на сегодняшний день тема образования это во всем мире, а не только в России, самая благодарная тема для любых политических баталий. Она чувствительна, она чувствительна не только для каких-то институтов- для каждого гражданина, поэтому вне зависимости от того, каких взглядов придерживается политик, он никогда не может обойти эту сферу. Естественно гораздо привлекательней, особенно для оппозиции критиковать, потому что всегда в любой теме, в любом секторе нашей деятельности есть место для критики. Ты всегда будешь ярче выглядеть, когда ты критикуешь. Гораздо сложнее что-то делать, потому что есть жесткие ограничения, ресурсы, есть ограничения, которые связаны с тем, что  есть очень много групп интересов. И эти группы очень объективно иногда друг другу противоречат. Вообще любой процесс-это процесс конкурентный, даже когда мы говорим о поступлении в ВУЗ. Есть более престижный ВУЗ, есть менее. В  эти более престижные, более интересные, может, стремятся попасть большее количество людей. Состояние конкуренции всегда присутствует, а это значит, что вокруг этой конкуренции всегда можно  запустить какую-то интригу, которая очень важна для любой политической деятельности. Я говорю об этом, я не говорю о том, что происходит в реалиях, я говорю о том, что это очень благодарная тема. Я скажу еще одну вещь- тема реформирования, которую мы всегда поднимаем, тема изменения всегда сопряжена со сложностями, потому что  не могут быть изменения, которые одинаково нравились всем. Мы прекрасно знаем, что те, кто довольны, те, кто удовлетворены изменениями, эти люди гораздо тише себя ведут, чем те, кому не нравится. Это известный факт, что любая реформа несет в себе огромные риски, потому что  потеря гораздо чувствительнее для людей, чем достижение. У любого человека никогда не может одинаково весить  то, чего он добьется, и то, что он потеряет. Риск потерь для него гораздо важнее. Чем возможность  что-то приобрести.

Таратута: Поскольку к фигуре Дмитрия Ливанова приковано сейчас много внимания. Вы работали с этим человеком, он был вашим заместителем. Как вам кажется. Он удержится на этом посту или ему придется уйти?

Фурсенко: Я бы не ставил так вопрос, я считаю, что Дмитрий Викторович  далеко не всё сделал из того, что он может и должен сделать. Я считаю, что претензии к Дмитрию Викторовичу чаще связаны с формой, чем с содержанием того, что он делает. Не могу сказать, что всё, что он делает, я со всем согласен. Так же как и он, когда был моим заместителем, не всегда был согласен с тем, что делаю я. Это абсолютно естественно, это ни в наших личных отношениях, ни в моем отношении к тому, что он делает, ничего не меняет. У него достаточно серьезный потенциал, который он должен реализовать, и я желаю ему, чтобы у него это получилось.